Николай Виноградов - Чудеса да и только. Сборник рассказов социальной фантастики

Только успел он выключить гравицапу и спрятать свои зарисовки на бумаге, как к дому подошли грибники.

– Ба-а, сколько вы грибов набрали?! – сыграл он на лице удивлённую восторженность.

– Всего полчаса собирали, остально время на ходьбу ушло, – хвастался отец. – Зря с нами не пошёл, мы грибны места знам. Я токма одне белые да подосиновики брал.

– А гадюк сколько – ужас, – перебил отца Володя, вставив свои приключенческие истории. – Батя двух убил, и я одну прутом запорол.

– И я пару видела, но убивать не стала. Пусть живут, оне тожа твари Божьи, – вставила свои впечатления мать тихим писклявым голоском.

– Фу-у, а жарища-то! В лесу духота, рубаху хоть выжимай. Ну, а ты как, разобрался со своей железякой? – кряхтя, снимая резиновые сапоги, спросил отец.

– Не-а, ни в какую не поддаётся, гравицапа эдакая. Но ты её, пап, всё равно храни. Может быть, я когда-нибудь и разберусь с ней. Если не я, так Володя или наши дети.

– Ну дык и забери её себе. Мне-то она зачем? – предложил отец.

– А самогонку тогда чем очищать будешь?

– Ну дык я её токма для вас с Вовкой и выгнал. Из меня таперечи какой пивец? Рюмку выпью, и сразу в сон клонит, – улыбался отец, лукаво подмигивая матери. – Я своё море спиртного давно выпил.

Мать нажарила картошки с грибами, позвала всех за стол, выставила литровую бутыль самогона. Вовка сразу схватился за неё.

– Погоди, Володь, давай лучше вечером выпьем, – предложил младший. – Хочу попросить тебя отвезти нас с отцом в одно место. Если честно, я специально для этого и приехал. Пап, ты знаешь, где тут раньше село Мокрушино стояло? Рядом где-то, километров пятнадцать отсюда, на берегу Красногорки?

– Чё-то слышал, не помню. А чё тама тако?

– Да я у себя в Москве в архивах библиотеки однажды копался и случайно наткнулся на план этого села. Там ещё при Екатерине Второй, в 1786 году церковь построили. Где-то раньше читал, что в те времена существовал обычай – все прихожане бросали деньги в углы фундамента будущего храма при закладке. Вот, а спустя столетие, ещё задолго до революции, каждый год по весне это село затапливало разливом реки, жители вынуждены были уезжать в другие места. С годами село полностью умерло. Брошенные дома, которые люди из соседних деревень не растащили по брёвнышкам и досочкам, давно сгнили, сравнялись с землёй. От деревянной церкви остался один полуразрушенный кирпичный фундамент. Может, съездим, посмотрим, что там вообще осталось, а?

– Чё, прямо сейчас ехать хочешь, что ли? – недовольно спросил брат. – Мы ведь устали, сколько километров на ногах накрутили. Давай хоть пару часиков отдохнём.

– Да чего тут ехать-то, рядом совсем. Ну разреши тогда мне твою машину взять…

– … А вот и останки этой церкви. Не хочешь ли, Володь, миллионером стать? – хитро улыбался младший брат. – Здесь зарыт настоящий клад, даже не знаю на сколько миллионов. Село было крупное, несколько мануфактур работало. Нам бы лишние деньжата не помешали. А? Чего думаете?

– Дык по закону надыть сперва разрешение владельца этой земли получить. К тому же, двадцать пять процентов получает тот, кто нашёл, и стока же будет иметь хозяин земли, а остально всё государству отходит.

– Погоди, а ты уверен, что здесь на самом деле чё-то есть? Может, это совсем не то место, о котором ты в своей библиотеке надыбал, – оглядывая фронт работы, неодобрительно отозвался старший брат.

– Нет, не уверен. Вот давай и проверим. Тебе что, лень метр земли откопать? Ты, наверное, за баранкой своей «Волжанки» за пару-тройку часов сможешь больше заработать, – с некоторой ехидцей поддел брата Саня. – А кто может быть владельцем этой земли, бать?

– Дык в район нады ехать, тама у них, в местном правительстве спрашивать.

– Нехрен ни у кого спрашивать, – взял своё слово Володя. – Ночью сюда приедем, клад откопаем, а следы заметём. Никто ничего никогда не узнает. Пока будем бегать да разрешения всякие спрашивать, здесь успеют всё без нас выкопать. Тем более, по закону нам за самовольное выкапывание клада никакого уголовного наказания всё равно не будет. Могут только отнять всё, что нарыли.

– Ну? И чего тады ночи дожидаца? Здеся в округе на десять вёрст вокруг ни единой души нету…

До вечера успели откопать два угла. Земля попалась мягкая, камней мало. Откопали семьдесят четыре монеты, из них четыре петровских золотых червонца, восемь пятирублёвок, тоже золотых, серебра около двух десятков, а остальное медью. Ямы закопали обратно, землю хорошенько разровняли и утрамбовали…

– Это только половина, и в двух других углах примерно по столько же будет, – подводили некоторые итоги кладокопатели, сидя за столом на кухне.

– Ну, за такой успех не грех и рюмашку пропустить, – улыбался отец. – Куды бы тока теперя сбыть всё это богасьво, вот в чём заковыка.

– Никакой заковыки, – закусив солёной капусткой, уверенно ответил Володя. – Торопиться не будем. Пяток червонцев можно и у нас в городе махом продать. Если в Москве такой червонец примерно полтора ляма стоит, то здесь за один лимон с руками-ногами возьмут. Нам деньги прямо сейчас нужны. Хоть сколько-то, а то у меня отгулы завтра кончаются, за свой счёт гулять не дадут. Придётся увольняться, наверное, а жить на что-то надо.

– А я вот что думаю, – заговорил Саня, внимательно выслушав старших. – Деньги, конечно, нужны прямо сейчас. Нам прежде всего нужно как можно быстрее выкопать полностью весь клад и замести следы. Потом я предлагаю тебе, Володя, на проданные несколько золотых червонцев купить в нашей деревне дом с участком. Не знаешь, мам, никто здесь дом не продаёт?

– Дык полно. У нас многие в город перебираюца. Вона Жибаревы младшие в конце нашей улице продают. Сами в городе квартеру в ипотеку взяли. Дом хороший, со двором, баня в огороде. Полтора мильёна просют, – сообщила мать. – А зачем Вовке дом-то покупать? Пусть у нас живёт, места всем хватит.

– Нам нужно официально застолбить этот клад, – продолжал объяснять своё предложение Александр. – Закопаем все найденные монеты в огороде его купленного дома, а весной, при перекопке, Вовка, будто бы случайно, найдёт при свидетелях большой клад. Повезло, дескать, брательнику, счастье привалило. Пятьдесят процентов стоимости клада, конечно, уйдёт государству, но нам и остального вполне хватит. Зато никто у нас этот клад уже не отнимет и бегать продавать по одной монетке нужды не будет.

– Ну уж нет, извините, я делиться с государством не хочу, – запротестовал сразу старший брат. – С какой стати? Это ж какие деньжищи терять, с ума сойти.

– Погоди, подумай сначала. Санька дело говорит. А если при продаже золота тебя за руку схватят? Ладно, если просто всё отберут, а могут и посадить, – рассудил отец. – Мы вона, с матерью вдвоём на двадцать две тышши в месяц живём – и ничего, с голоду не пухнем. Куды тебе стока денег, солить, что ли?