Степан Зотов - Пробуждение

В то же время Наталья показала большой палец. Её «зонд наблюдения» находился в пещере и передавал видео с предполагаемой точки Входа, если расчеты верны. В пещере было темно всегда, круглый год, круглые сутки. На глубине 200 метров, особенно. Зонд – не прожектор, но в режиме вспышки мог осветить широкий сектор. Чтобы увидеть разницу между стеной и проходом – хватит. Берг кивнул, в знак уважения посмотрел на Капитана и дождался его кивка. В полной тишине он нажал на кнопку подрыва.

Все выдохнули. Кажется, ничего не произошло. Градус ожиданий был таким, что лишь через несколько секунд разум взял верх. Ничего и не должно было произойти! Нет воздуха, нет звука, нет толчка – заряд ровно нужного размера. Один Вилье видел на экране сейсмический всплеск. Но прежде, чем он успел доложить, раздался азартный голос Натальи. «Есть! Берг, твою же… Умничка! Вижу проход». Команда собралась у её монитора, где на серии кадров со вспышкой была видна неоспоримая разница оттенков серой скалы и черного разлома. Через мгновение всё закрыла пыль от обрушения породы.

– Честно забыл, что не будет шума! – со смехом признался Олаф. – Все так кулаки держали, а в итоге… Сухой клик и готово…

– Уберите звук! – товарищи развернулись к Кимо. Бледная как полотно, она зажимала уши руками.

– Кимо, никакого звука нет и быть не может. Пожалуйста, успокойся. – Капитан перевел взгляд с приборов на китаянку и протянул к ней руки, желая успокоить.

– Уберите звук! – она почти кричала, мотая головой. На неё смотрели в полной растерянности. Олаф подбежал и постарался обнять. Вовремя. Из носа Кимо пошла кровь, ноги подкосились, и швед как раз успел поймать её тело. Он один уловил её шепот «Я слышу. Я всё еще слышу». Глаза женщины закатились, тело обмякло, и наступил глубокий обморок.

Теперь в отсеке, действительно, была абсолютная тишина. Не хватало только тикающих часов. Олаф держал Кимо на руках и не мог оторвать глаз. Остальные пытались осмыслить произошедшее.

– В каком-то смысле так всем спокойнее. – В своей дурацкой манере произнес Берг.

– Адольф, приди в себя! – строго сказал Капитан. – Олаф, отнеси Кимо в её отсек, я сейчас подойду. Базовая медицинская у меня есть.

Нэш хотел добавить что-то еще. Оперся на спинку стула, будто так легче искать слова. Наконец, избегая смотреть на команду, начал говорить.

– Мы должны честно рассмотреть два варианта. Первый – что у Кимо проблемы с психикой. – Молчаливые кивки в ответ. – Это хороший вариант. В Космосе и не такое бывает. Второй вариант. Он пришел мне в голову только сейчас. Заключается в том, – он делал слишком длинные паузы, – что она на самом деле чувствует нечто такое, что нам недоступно. И это пугает меня гораздо больше.

Сон

«Иногда, кошмар начинается за пробуждением»

Место и время неизвестны

В момент подрыва заряда Кимо прекрасно знала, что ничего не услышит. Медицинские риски взрывчатки в Космосе были особым курсом. Тем большим шоком на неё обрушился Звон. Когда Берг торжественно нажал кнопку, а все остальные сгрудились за спиной Натальи, голова Кимо была затоплена шумом. Голова, не уши. Она четко понимала, что внутри отсека не может быть колебаний воздуха. Когда ей потом рассказали, что она говорила, оставалось только пожать плечами. Была сама не своя.

Подземный взрыв породил тонкий, противный звон, как фальшивая струна или радиопомехи. Он носился внутри черепа, отражаясь от костей, и заставлял сжимать уши и жмурить глаза от своей невыносимости. Вопреки всем законам физики, он не затихал, а набирал частоту так, что хотелось остаться вообще без слуха, без головы – лишь бы он прекратился! Затем Кимо почувствовала, как в черепе что-то лопнуло, и мерзкий звук исчез. В этот момент товарищи видели, как у неё пошла кровь и подкосились ноги. Мгновение она испытывала облегчение, а потом всё стало гораздо хуже.

Звон вернулся, но стал другим. Гулкий набат, медленный и неотвратимый, заполнил её. Словно колокол, молчавший тысячи, нет, миллионы лет, погребенный в пучине черного океана, вдруг проснулся и начал говорить. Его звук был черным, могильным, со скрежетом. И в то же время, что делало его по-настоящему ужасным, это был звук пробуждения. Нечто неизмеримо древнее просыпалось с каждым ударом. Открывало глаза и простирало в мир свою губительную волю. Нечто мертвое и в то же время очень, очень живое и сильное. Полное энергии, заряженное, алчущее.

Она чувствовала, как покрывается липким потом. Это был настоящий кошмар, когда ощущаешь приближение неведомого зла и не можешь пошевелиться. Она смутно догадывалась, что это происходит во сне или подобии сна, но это не помогало. Ведь тогда возможно всё. Абсолютно всё. Наяву можно умереть или потерять сознание. Какое-то облегчение. А что делать, когда ты уже спишь и не можешь проснуться? Какие тогда границы ужаса и есть ли они? Кимо не знала, но чуяла, что во всем этом есть какое-то послание и надо понять смысл, во что бы то ни стало. Тогда она начала видеть.

Она парила над тем самым черным океаном, который представила в звуке. Его волны медленно катились за горизонт, а вода была темной и плотной, как масло. Над ней было небо, полное горящих звезд, с огромным светилом посредине. Как космонавт, она понимала, что это невозможно! Видеть сразу далекие звезды и местное солнце. Но видела. Оно излучало синеватый цвет, как в кино, превращая любое время суток в ночь. Она висела над водами и дрожала. Казалось, что в любую секунду она упадет и провалится в бездну. Как пишут в книгах: «воды сомкнутся над ней», чтобы никогда не разомкнуться.

Тяжелый, медленный звон как живой поднимался из глубин. Охватывал всё вокруг как щупальца невидимого кракена. Тянул к себе. Под воды, в черноту, в огромное никуда. Кимо подавляла её ничтожность перед лицом этого Вселенского спектакля. Вдруг Звон прекратился. На миг над волнами была абсолютная тишина, ни дуновения. Хотя волны вечно катились куда-то. Женщина висела в свете бессчетных светил, как будто все они смотрели на неё. Как будто спектакль – это она. Единственная актриса в целом мироздании. Это было бы по-своему величественно, красиво, захватывающе, если бы не Звон, который в совершенной тишине, отказывался уходить из ушей. Кто-то же его сделал, зачем-то же он был нужен? Это волнение придавало горечь всей красоте небес. Что-то вот-вот должно было измениться. Непоправимо.

Стоило ей подумать об этом, как спектакль перешел в следующий акт. Черные волны стали резонировать от нового звука. На этот раз подобие пения органа. Ноты были торжественные и низкие, но гораздо большего многообразия. Целый концерт. Музыка грозная и гордая. Подхваченная ею, Кимо резко полетела над волнами. Стремительно, быстро, обгоняя исполинские валы. На небе, словно по сигналу зловещих труб, циклопическое светило стало закрываться черным диском… Затмение! Кимо открыла рот и смотрела, как медленно и спокойно закрывалось око небес. Скорость всё росла; воздух, должно быть, это он, начинал свистеть вокруг неё. Небеса медленно вращались по мере того, как она огибала планету, должно быть, это она. Орган приближался к крещендо, когда она увидела на горизонте сушу.