Степан Зотов - Пробуждение

Кимо кивала изо всех сил. Олаф бормотал «В самом деле, странно…». Берг самодовольно глядел в духе «я же говорил». Капитан твердо смотрел в глаза Наталье и думал «Чертовка!». Вилье сжал губы, но всё еще ждал, чтобы эта женщина сама сказала нужные слова.

– Я о том, что, должно быть, нам передали не всю историю. Капитан, колись! – она улыбалась, принимая вызов его прямого взгляда. Ей была свойственна эта игривость, временами то детская, то женская или кошачья. Порой она выводила из себя, порой могла очаровать. К чести Натальи, она видела границы. Иначе кто знает, что началось бы в замкнутом коллективе.

Наталья азартно смотрела на Капитана. Остальные – с ожиданием. Напрасно было бы искать поддержки у Вилье. Сейчас всё зависело от Нэша. Он улыбнулся и решил сделать «хорошее лицо при плохой игре». В конце концов, «честность – лучшая политика».

– Вас не проведешь. Не буду вилять, сами не знаем, что на нас нашло. Да, Вилье? – Он так посмотрел на француза, что не кивнуть в ответ было нельзя. – Америка славится своей традицией фильмов ужасов, и я сейчас хочу её порвать. Скажу всё прямо, не тая.

После слов «фильмы ужасов» вокруг сразу изменилась обстановка. Ушел заряд недоверия и неопределенности. Команда собралась и поняла, что разговор пойдет абсолютно серьезно. На Капитана смотрели четыре профессионала, космонавта. И в данный момент это было облегчением.

– Вчера вечером кроме аппаратных странностей, которые мы не до конца проверили, Берг совершенно прав – произошло еще кое-что. – Капитан сделал уместную паузу, – Я видел, или мне показалось, как по поверхности Объекта прошла волна. Вилье тоже это видел. Не станешь возражать? – тот помотал головой, опустив глаза в пол. – Более того, он назвал материал «живым металлом…». И в тот момент я не смог ему возразить. Тогда же мы осознали, что это нечто лежит под песками Луны более семидесяти миллионов лет.

– И всё еще живо… – прошептал Вилье. Но его услышали.

– Должно быть, это помешало нам мыслить и действовать трезво.

Ответом была тишина. Сказанное было так неожиданно, что каждому нужно было время.

– Сегодня, утром и на свежую голову, я прекрасно понимаю, как это звучит. Как ваш капитан должен просить прощения за нехватку хватки. – Нэш улыбнулся своей шутке и вновь начинал чувствовать себя хозяином положения. Но тут от смеха взорвался Берг. Он надул щеки, прыснул и затем расхохотался как последний раз в жизни. На его обычно серьезном лице это было само по себе так несуразно, что по цепочке улыбаться стали все. Между приступами смеха Берга проскальзывали обрывки немецких словечек типа «мать…» и «Бог…». Обстановка разрядилась, но капитан не радовался. Лучше бы смеялся кто-то еще. Кто угодно.

– Да я ушам своим не верю. Мне много лет приходилось работать с шахтерами. И если на вас произвело такое впечатление «это», то я лучше не буду вам рассказывать горные байки. Штанов и таблеток не хватит. Если бы я хоть на секунду верил рассказам парней о том, что им «показалось» в шахте или они «почувствовали», ноги моей не было бы под землей, а крыши – на голове. – Немец был в ударе, чуть не светился, – и я не для того улетал на космическом корабле с родной планеты, чтобы моей работе мешали уже «лунные байки» и «живой металл», который почуял носом француз.

– Дружище, остынь. – Добрый викинг Олаф не остался в стороне. – Кэп рассказал нам то, что каждый хотел бы держать при себе. Я тоже видел американские фильмы ужасов, и ты сейчас играешь по их правилам. «Герой поделился с друзьями, а они ему не поверили». Если честно, находка внушала мне оптимизм. Но я достаточно уважаю своих товарищей, чтобы не списывать их чутье со счета.

– Благодарю, Олаф. Достаточно. – Капитан хотел контролировать процесс. – Прошу вернуться в профессиональное русло. Теперь вы знаете всё до конца. Благодарю за помощь и свежий взгляд. Вот моё решение, надеюсь, возражений не будет? – Он обвел взглядом всех и убедился, что, как минимум, его слушают внимательно. – Берг совершенно прав, необходимо проверить оборудование, произвести дополнительные измерения в других точках, составить максимально полную картину. Прежде, чем сообщать в Центр: «Мы что-то нашли и на этом всё». Наталья и Берг, Вилье – на эту задачу. Докладывать мне о ходе работ при любых новых вводных. Остальные – по расписанию Станции. В личных сеансах связи, записях, о нашей беседе и Объекте пока никак не упоминать.

– Йеесть, сэр. – Слишком уж бойко салютовала Наталья. Нэш так и не научился читать её улыбки. Берг хмуро кивнул. Экипаж молча начал расходиться. Кроме Кимо, она сидела истуканом. Глаза её округлились, и на фоне всех разговоров об ужасах она выглядела довольно жутко.

– Капитан. Нам надо улетать. Я чуяла тень смерти от Объекта еще до вашего признания. Теперь не сомневаюсь. Вы не можете послушать меня, прекрасно понимаю. Но и я не могу молчать. Я многое умею… чувствовать. Не забудьте мои слова.

После этих слов она стушевалась. Торопливо поднялась и ушла в свой отсек. Этот монолог был едва ли не самым долгим за всю историю её работы в команде. Она была прекрасным врачом, и космонавты знали по себе, что она умела «чувствовать» диагноз до включения приборов. Красноречие к её талантам не относилось. Она слушала, наблюдала, помогала, когда надо. Возилась со своей живностью и зеленью в отсеке. Всегда знала всё, что касается её работы. Указывать другим, что делать, тем более всей команде, такое было впервые.

– Еще один классический персонаж. – Сказала ей вслед Наталья. – Тот, кто всех предупреждал. Она снова улыбалась. Нэш готов был поклясться, что у этой ведьмы найдется особая улыбка и на похоронах.

Кимо

«У каждого из нас есть свои непостижимые странности, скрытые в тайниках души, и они ждут только благоприятного случая, чтобы прорваться наружу» – Чарльз Диккенс. Повесть о двух городах

3 февраля 2035, Станция «Содружество»

Она была истинной дочерью Китая. Миниатюрная фигура, круглое личико, черные волосы, уложенные в каре. Тихая, скромная, исполнительная. Зеркальная противоположность Олафу во всём. Ей было комфортнее в тишине лаборатории, среди растений, животных, которых она понимала и любила. Заботилась. Будь у неё выбор, она бы не сидела в металлической коробке на мертвой планете, взаперти с командой из пяти человек. Но выбора не было. «Мертвой планете»… После этого утра есть все основания считать, что планета не так уж мертва. Но все её чувства шептали о том, что Объект делает Луну еще более мёртвой, чем скалы и реголит. Как это возможно? Чувства молчали.

Кимо попала в команду по воле судьбы, не иначе. Борьба за места на первой в истории Станции была жесткой. Китаю не могли отказать, с одной стороны. С другой, к моменту начала программы, в пилотируемой космонавтике Поднебесная еще отставала. Следовательно, место начальника, пилотов, не обсуждалось. Из того, что осталось, лучшей подготовкой обладала она, медик, ученый, биолог. Лучшей квалификацией, было бы точнее. Она и в мыслях не видела, что статных, мужественных «тайконавтов» обойдут выбором ради неё! Когда жребий был брошен, отказ не рассматривался как ответ. Родине нужен был герой, и она им стала.