Екатерина Крапивенцева - Не сдохнут только одиночки

На свою беду, Дядьженя мощно всхрапнул во сне и, прикрыв руками лицо, попытался задрать ногу на качели. Конструкция, разумеется, загремела, а дядькина конечность сорвалась с сиденья, больно ударившись о землю, отчего он болезненно закряхтел во сне. От Ирины его акробатические этюды так же не укрылись. Поэтому, развернув голову почти на 180 градусов, она потянула носом и уверенной, но какой-то ломанной походкой пошла в сторону Жэки.

Надо срочно отвлечь ее от дядьки. Конечно, он алкаш, без детей и семьи. Но кто я такая, чтобы его осуждать и ставить его жизнь на последнее место, отнимая единственный шанс на спасение? В конце концов, он добрый малый, пусть и слегка маргинальный. Ведя богемную жизнь в юности, пристрастился к водке, слетел с работы. Сам не заметил, как стал запойным. В редкие дни просветления, "навсегда" завязывая с выпивкой, он начинает творить добрые дела направо и налево. Ходит в магазин местным одиноким бабулькам, подкармливает бродячих животных, даже когда у самого нет денег на хлеб. Спопрошайничает пирожок у бабы Нюры и с местным бездомным кошаком его разделит.

А однажды, на заре моей карьеры фрилансера, когда есть вообще было нечего, видя мой синюшный вид, Дядьженя втюхал мне двести рублей, прибереженные с вечера на водку:

– Ну, не нажрусь я сегодня! С кем не бывает? – Подмигнул мне Жека. И к вечеру, настреляв монет у супермаркета, надрался так, что полночи гульбанил под окнами, вслух цитируя Бродского. Смеялся, плакал, скрипел качелями. Концерт устроил еще тот.

Вспомнив о Дяде Жене только самое хорошее, я заорала с удвоенным рвением, изо всех сил отвлекая внимание зомбососедки от несчастного алкаша.

– Что ты орёшь? – Из окна на 1-м этаже высунулась огненно-рыжая шевелюра Маргариты Степановны. – У меня послеобеденный сон. Теперь из-за тебя морщины пойдут, – капризно вздохнула она.

– Ах, простите-извините, – откровенно издевательски расплылась в улыбке я. – Кто опять оставил дверь настежь? И теперь Ирина, – указала я на соседку, до сих пор медитирующую у подъезда с пластом скальпа у самого сердца, – сожрёт Дядьженю и не подавится.

– Ты в своём уме? – Глаза Маргариты так стремительно поползли на лоб от удивления, что кожа на ее щеках натянулась и засияла как пляжный мячик.

"Все же, злоупотребляет тётка уколами красоты", – подумала я. Но, взяв себя в руки, вежливо ответила бестолковой соседке:

– Присмотритесь. Ничего не замечаете? Халат в пятнах крови. Волосы всклокочены. И ничего вообще, что она полуголая и босая в "плюс семь"?

– Действительно странно, – согласилась Маргарита так быстро, что я даже опешила. Что ж, надо ковать железо, пока горячо.

– У Вас решетки на окнах, значит, Вы в безопасности. – Начала я издалека. – Крикните полицейского, из "бобика", а то он не принимает меня всерьёз. Пусть затащит Дядьженю к себе, иначе Ирина его прикончит. Может, Вас он послушает, из уважения к возрасту…

– Ой, да какой там возраст!.. – Завела свою привычную песню престарелая кокетка.

– Ну, я хотела сказать "к красоте", но Вы же не любите неприкрытой лести, – замела хвостом я.

– Ладно, – решилась Маргарита, и набрав побольше воздуха в легкие, заорала. – Молоодоой человек! Да, да, вы! Прекрасный рыцарь в полицейской машине!..

Ирина перевела взгляд с меня на соседку с первого этажа и молча, без предупреждений ринулась на нее.

Коротко взвизгнув, Маргарита захлопнула окно и исчезла в глубинах квартиры. А Ирина, вконец потерявшая человеческий облик, ловко подтянулась вверх и повисла на решётке, скребя акриловыми ногтями в сияющее чистотой стекло соседки.

Осознав, что Маргарита Степановна от испуга еще долго не покажется из окна, я, вздохнув, снова начала обряд по привлечению внимания горе-полицейского.

– Товаааарищ командир, – гаркнула я. – Ну вы же меня слышите! – Безответно.

– АААаааааааааааАААааа!!! Помогите спасите, убивают!!! – Поменяла я тактику.

Вырвавшись смерчем из машины, толстяк задрал голову вверх:

– Ты чего бузишь? Я тебя сейчас арестую! За нарушение спокойствия и все такое.

– Товарищ, хм… – Прищурившись, я попыталась определить звание, – не вижу, как к Вам обращаться.

– Старший сержант Иванюк, – сжалился надо мной полицейский.

– Товарищ Иванюк, – молитвенно сложила ладони я. – Видите, там девушка беснуется? Я Вам про нее рассказывала. Не прошу Вас ее обезвредить, ибо опасаюсь за Ваше здоровье. – Проявила я заботу о конечностях сержанта. – Вы того дяденьку у качелей видите?

Иванюк утвердительно кивнул, окинув Женю неприязненным взором.

– Так вот, его надо спасать, – взмолилась я. – Иначе моя соседка только так им закусит!.. Возьмёте его к себе в машину?

– Да это же алкаш обыкновенный. – Прыснул сержант. – Загадит мне весь "бобик".

– Это интеллигентный человек, а не алкаш. – Нахмурилась я, указывая на книгу. – Просто ему плохо. Зачитался, упал с качелей и ударился головой. А вы прям сразу, ярлыки навешиваете! – Встала я на защиту Дядьжениной чести.

– Ну, ладно, – расхохотался страж закона и поднял руки вверх. – Считай, уговорила! Только один момент: а что мне за это перепадёт, если я сейчас тебя выручу? – Расплылся он в противной улыбке. – Или я задарма должен спокойствием рисковать?

– А перепадёт тебе по шее за самоуправство и за харассмент по отношению к гражданке Лопухиной. – Внезапно вернувшийся с задания лейтенант Чумаков недобро зыркнул на подчинённого, и тот мгновенно утратил гусарскую бравость. – А ну, пшёл в машину, объяснительную писать! – Рявкнул он на водителя так, что даже у меня защемило в крестце от страха.

Кое-как растолкав невменяемого Жэку, лейтенант поднял его и отволок в "Бобик":

– Одним живым трупом меньше, – отряхнул он ладони, захлопнув дверь.

– А что с Ирой делать? – Закричала я, недоверчиво вглядываясь в её лицо… – Она какая-то странная стала. Совсем побелела… Пятнами тёмными пошла, как будто бы трупными…

– И много ты трупных пятен видела? – Хмуро пробормотал лейтенант, уставившись на меня.

– Нуу, а "Гугл" всезнающий нам на что? – Выпятила я губу. – Писатель должен знать, о чем он пишет. Так что с соседкой делать – вызывать "Скорую" или "Дурка" уже таких не берёт?

– Попрощайся с Ириной, – устало крикнул Чумаков, направляясь к подъезду.

– Вы ее увезёте? – Зачем-то, во что бы то ни стало, решила я поддерживать диалог. Оставаться наедине со своими мыслями, в пустой квартире было страшно.

– Почти, – кивнул лейтенант, доставая табельный пистолет.

Ирина, наконец заметившая сзади какое-то движение, слезла с окна и покачавшись немного для проформы, молча ринулась на Чумакова.

Прошла лишь доля секунды, и мир для меня навсегда разделился на "до" и "после"…