Владимир Васильев - Проект особого значения

Еще год назад Диона была фронтиром. Люди стекались сюда в поисках необычной жизни. Многим хотелось жить не так, как в освоенных мирах Альянса. И здесь хватало стариков. Руки-корни, вцепившиеся в остатки жизни. Улыбки, собиравшие лица морщинами – крохотные дюны на берегу океана смерти. И опять завертелось: «Почему они так? Отказались от перманентной молодости. Откажутся ли они от бессмертия? Мы работаем, чтобы сломить чертов ген летальности, продлить жизнь до пятисот, ну хотя бы на первых порах до трехсот лет. Сколько десятилетий на это потрачено! А они скажут: «Нам не надо». Хотят остаться мотыльками, прожить короткий век, отпущенный злой бабкой-природой?!». И Петров вдруг подумал: «А не был ли этот мир более человечным? Несмотря на лихие модификации внешнего облика, на преступные схемы, грехи и пороки. Может быть часть человечьей натуры сбежала на фронтир из вычищенных (выхолощенных) миров ближнего космоса?» Ответа не было.

Грустные мысли отвлекли Гену и начало разговора он пропустил. Но и дальше понять ничего не удавалось.

– Карботитановые жиклеры, три штуки, элероны из синткупрумина, шесть пар, – диктовала Ксения.

Ассистентка возразила:

– Синткупруминовых нет. Только плексикупруминовые. Они более современные и…

Ксения перебила:

– Вот именно, современные. У вас же антикварная лавка. Мне нужен антиквариат, а не просто подержанные детали.

Хозяйка лавки потупилась:

– Приношу извинения. Синткупруминовые поступят только через месяц. И цена на них, к сожалению, – она очень убедительно прижала планшетик к груди, – будет выше, чем в прошлый раз. Дефицитный товар. Только поэтому я взяла на себя смелость предложить более поздний аналог.

Наконец, заказ был сформирован. Получено обещание, что все доставят, как обычно на космопричал в седьмой ангар.

Выйдя на улицу, Гена тут же спросил:

– Это что мы сейчас делали?

– Покупали запчасти для Джо.

– А кто это Джо?

– Мой корабль.

Ого, у нее и свой собственный корабль под рукой. «Кто же ты, любимая моя Ксения? Дочь, внучка, жена какого-нибудь сенатора Альянса или воротилы из глубин фронтира, или ты сама королева контрабанды? Я ведь не знаю о тебе ничего. Я много говорил про свою работу. Ну, то, что имею право рассказать. Про возможность удлинить срок человеческой жизни, про летальные аллели, которые в просторечии иначе как геном летальности и не зовут. Про то, как это будет здорово, жить триста лет и дольше, в перспективе почти вечно. Ты слушала, мне казалось, с интересом. А сама? Что ты рассказала мне, русалка? Я даже не знаю, откуда тебя принесло на Диону. Что-то невнятное, про еще не освоенный мир. «Ты рейнджер?» – спросил я. Ответила: «Типа того. Я присматриваю». И мне хватило. Но разве рейнджеры мотаются по космосу на личных кораблях?»

– А почему ты покупаешь антикварные запчасти, твой Джо такой старый? Купила бы новый.

Он надеялся услышать что-то вроде: «Да ну, откуда деньги? Этот мне от бабушки достался. Донашиваю». Но Ксения, вдруг встав посреди улицы, резко повернулась к нему, глаза ее изумрудными буравчиками ввинтились ему в лицо.

– Скажи, Гена, у тебя друг есть? Ребенок, брат, жена? Любимый человек?

Он совсем не ожидал этого: при чем тут жена. Инга… Вот про Ингу он не рассказывал. Это его многолетняя боль. Лишь сейчас позволившая себе уйти.

– Друг есть. И любимая…

– Джо для меня, как все вместе. Преданность и любовь.

И он не спросил, чья любовь: корабля к ней, или ее к кораблю, как к живому, как к человеку.

– Джо имеет право на те детали, к которым привык.

«Корабль имеет право… Ты очень странная, моя Ксения. Но я люблю тебя такой».

Месяц в ожидании заказа для Джо они провели на острове. Гена бы с удовольствием поболтался по Дриме еще, но он видел, что Ксения здесь, среди людей была слишком напряжена. «Привыкла там у себя, к одиночеству, и толпа давит на нее. Бывает такое», – рассудил он и заказал этот островок, крохотный, не больше носового платка. Жилая капсула на двоих да длинный пирс. Нырять в глубины океана он не хотел, купался по утрам, стараясь не уплывать далеко. Да и почти ледяная вода не располагала к долгим заплывам. А вот Ксении на температуру было плевать, она уплывала далеко, а биогеновой защитой пренебрегала, говорила: «Ну его, нравится кожей чувствовать воду».

Зато ночи были жаркими. Не в погодном смысле. Жаркими были объятья под прозрачной крышей капсулы, и только утыканный чужими звездами космос, привалясь плечом, заглядывал внутрь. Тело Ксении, светло-коричневое днем, в темноте, превращалось в эбеновую статуэтку, но гибкую – живую и горячую. Ее руки, ее губы ласкали, не задумываясь о приличиях, и Петров плыл в этих черных волнах, тонул, выныривал для короткого томительного вдоха, и вновь опускался в океанские глубины наслаждения. Он весь до краев был наполнен звенящим счастьем, и каждая клеточка, каждый ген в каждой клеточке пели: «Я люблю!»

Задумываясь, куда бы еще махнуть, Гена открывал Атлас фронтира, рассматривал миры, выбирал. 3-D картинки вставали перед глазами, и повинуясь движению ладони, исчезали. Наконец, Гена выбрал. Это была экзопланета Агинор, и в Атласе про нее не было практически никакой информации, даже картинка не всплыла. Все, что выдал виртуальный гид, укладывалось в три предложения, сказанные задушевным женским голосом: «Кремль – единственное поселение. Уровень цивилизации –5. Посещения не рекомендованы». Координаты, правда, прилагались.

Вот он, таинственный, неизведанный мир. Особенно зацепил Петрова цивилизационный индекс: «Минус пять! Они что, в эпохе Двигателя Внутреннего Сгорания застряли? Реконструкция прошлого в масштабах планеты. Обалдеть».

Ксению уговорил быстро. Она, вообще, легко соглашалась с ним, и Петров был уверен: это то самое родство душ, что возникает между любящими людьми.

Телепорт забросил их под купол орбитального причала. Хотелось глянуть на корабль Ксении, но никак: рукав ведет прямо к входному шлюзу, так что знакомство с Джо состоится прямо у того в брюхе.

Они уже успели расположиться в рубке, когда раздался приятный баритон:

– А, это ты, Шесть-Восемнадцать, извини, не заметил. А кто это с тобой? Питомца завела?

Ксения улыбнулась в потолок:

– Привет, Джо. Это мой друг, Гена. Он полетит с нами.

– Друг – приятель, или друг – э-э-э?.. – бестелесный голос имитировал смущение.

Ксения рассмеялась в кулачок:

– Прекрати, Джо. Вторая каюта не нужна.

– Ну вот, теперь старый тупица Джо уяснил, – игриво проворковал голос корабля, и уже более деловым тоном добавил, – с ремонтом я закончил. Протестирую системы, и можно лететь. Спасибо за элероны, они очень миленькие, порадовала старика, Шесть-Восемнадцать.