Роберт Хайнлайн - Уплыть за закат. Жизнь и любови Морин Джонсон. Мемуары одной беспутной леди

Robert A. Heinlein

TO SAIL BEYOND THE SUNSET: THE LIFE AND LOVES

OF MAUREEN JOHNSON

Copyright © 1987 by Robert A. and Virginia Heinlein,

trustees U.D.T., 6/20/83

All rights reserved

© Н. И. Виленская, перевод, 1994

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2022

Издательство АЗБУКА®

Роберт Энсон Хайнлайн (1907–1988)

Наряду с Айзеком Азимовым и Артуром Кларком входит в большую тройку писателей-фантатсов и носит титул гранд-мастера. Автор знаменитых романов «Двойная звезда», «Звездный десант», «Кукловоды», «Чужак в старне чужой» и многих других, писатель – рекордсмен по числу литературных наград, включая такие престижные, как премия «Хьюго», «Небьюла» и т. д. По опросам, проводимым журналом «Локус» среди читателей, Роберт Хайнлайн признан лучшим писателем-фантастом всех времен и народов.

Уже после первого опубликованного рассказа Хайнлайна признали лучшим среди писателей-фантастов, и он сохранил этот титул до конца жизни.

Что бы ни говорили об идеологии этого автора, его нельзя обвинить в фарисействе, разве только в простодушной наивности.

Хайнлайн верил, что фантастический рассказ имеет смысл только в том случае, если его корни уходят в самую настоящую действительность, в то же время проникая в мир воображения. Он был убежден, что выдуманная действительность не может быть опрокинута на читателя в первых же абзацах произведения, а должна проявляться постепенно, прорастая сквозь реальность.

Полвека не покладая рук он работал в фантастике, выпустил в свет 54 книги – романы, сборники рассказов и т. д. – общим тиражом 49 миллионов экземпляров. За три первых года работы он на взлете таланта создал несколько книг, которые живы и сегодня и не просто как любопытные опыты довоенной фантастики, а как совершенно современные произведения. И когда я говорю о том, что Хайнлайн – создатель современной американской фантастики, я имею в виду именно свежесть, актуальность его работы – каждая из его повестей могла быть опубликована сегодня, и мы бы восприняли ее как сегодня написанную.

Я проснулась в постели с мужчиной и котом. Кот был мне знаком, мужчина – нет.

Я закрыла глаза и попыталась сосредоточиться – пристегнуть настоящее к воспоминаниям о вчерашнем вечере.

Бесполезно. Никакого «вчера» не существовало. Последнее, что я помню четко, – это салон иррелевантобуса Берроуза [1] Выход в иррелевантность, т. е. «безотносительность» к текущему пространству-времени, – метод пространственно-временных перемещений, который использовался, например, на яхте «Дора» Лазаруса Лонга (см. романы «Достаточно времени для любви» и «Кот, который ходил сквозь стены»). Метод, открытый Джейкобом Берроузом, позволял континуумоходу «Гэй Обманщица» перемещаться не только в пространстве-времени, но и между вселенными (см. роман «Число Зверя»). – Примеч. С. В. Голд. , в котором ехала в Нью-Ливерпуль. Потом раздался громкий треск, я ударилась головой о переднее сиденье, какая-то женщина подала мне ребенка, и мы все потянулись к аварийному выходу правого борта. В одной руке у меня был кот, в другой – ребенок. Потом я увидела мужчину, которому оторвало правую руку…

Содрогнувшись, я открыла глаза. Нет, у незнакомца рядом со мной рука была на месте и кровь не хлестала из куцего обрубка. Может, мне просто приснился кошмар? Я горячо надеялась, что это так.

А если не так, то куда я дела ребенка? И чей он, собственно? Морин, так не пойдет. Если ты потеряла ребенка, тебе нет прощения.

– Пиксель, ты ребенка не видел?

Кот промолчал, и суд постановил, что он не признает себя виновным.

Отец когда-то сказал мне, что я единственная из его дочерей, способная, усевшись на церковную скамью, вдруг обнаружить, что плюхнулась на горячую лимонную меренгу. Любая другая посмотрела бы, куда садится. (Я-то как раз смотрела. Но мой кузен Нельсон… Ну да ладно.)

Если оставить в стороне лимонные меренги, кровавые обрубки, пропавших детей, возникает вопрос: что за человек лежит в постели, повернувшись ко мне тощей спиной, скорее как супруг, чем как любовник? (Не припомню, чтобы выходила за него замуж.)

Я и раньше делила постель с мужчинами – и с женщинами, и с детьми, которые могли в нее надуть, и с кошками, которые занимали большую ее часть, и (однажды) с целым квартетом. Но будучи женщиной старомодной, все-таки предпочитаю знать, с кем сплю.

– Пиксель, кто это? Мы его знаем? – спросила я у кота.

– Н-н-н-е-е-т.

– Тогда давай посмотрим. – Я положила руку на плечо неизвестному, чтобы разбудить его и спросить, где мы с ним познакомились – если мы знакомы.

Плечо было холодное.

Он был мертв.

Не лучший способ начинать день.

Схватив Пикселя, я вскочила как ошпаренная. Пиксель запротестовал.

Я рявкнула:

– А ну, заткнись! У мамы проблемы. – Отключив на долю секунды свой подкорковый центр, я решила не выходить пока ни на улицу, ни в коридор (куда там ведет эта дверь?), а повременить и постараться оценить ситуацию, прежде чем звать на помощь. В этом был свой резон, поскольку я была в чем мать родила. У меня нет предрассудков на этот счет, но благоразумнее будет все же одеться, прежде чем заявлять о трупе. Полиция, вероятно, захочет меня допросить, а я этих легавых знаю – они используют любой повод, чтобы вывести человека из себя.

Поглядим сначала на труп…

Все еще прижимая к себе Пикселя, я обошла кровать и наклонилась над мертвым телом. (Фу-у!) Нет, я его не знала. И вряд ли захотела бы лечь с ним в постель, будь он даже жив-здоров. Но он не был: его половина кровати была залита кровью (брр). То ли она вытекла у него изо рта, то ли ему перерезали горло – я не знала, что именно случилось, и выяснять это мне не хотелось.

Я попятилась и стала искать свою одежду. Чутье подсказывало мне, что я нахожусь в отеле: гостиничный номер можно сразу отличить от комнаты в частном доме. Номер был роскошный – мне пришлось долго шарить в разных шкафах, комодах и нишах… а потом повторить это еще раз, поскольку никакой одежды я не нашла. Повторный осмотр, более тщательный, тоже ни к чему не привел. Ни клочка одежды – ни женской, ни мужской.