Дина Лампитт - Ускользающие тени

— Фи! — кратко ответила Сара и издевательски щелкнула пальцами перед его носом.

Удерживаясь, чтобы не ударить ее, герцог внезапно почувствовал головокружение и упал на пол. Его обморок продолжался всего минуту, но именно в это время в комнату угораздило войти замужнюю сестру сэра Чарльза Банбери, миссис Соум. Силясь подняться, Лозанн видел, как брови дамы от изумления взлетели к оборке ее чепца.

Но отвратительнее всего повела себя Сара

— Входи и присмотри за этим беднягой приветливо пригласила она. — Это мой любовник, я оставляю его тебе.

С этими словами она переступила через тело герцога и в почтовой карете отправилась в Бат.

Он совершил очередную глупость — последовал за ней, только чтобы испытать еще более ощутимое унижение. И это, в самом деле, был конец. Оскорбленный, с уязвленной до предела гордостью, раздосадованный тем, что его выставили на посмешище из-за минутного каприза, Лозан оплатил счет за свою квартиру, упаковал багаж и в совершенном смятении чувств направился в Дувр.

— Прощай, Сара, — произнес он сейчас, неотрывно глядя на удаляющиеся утесы Англии. — Надеюсь, ты поняла, с каким опасным огнем затеяла игру!

С этой угрозой герцог спустился в каюту искать утешения у друга из бутылки.

Она не знала, что за игру затеяла, — это было чертовски верно. Ей было так приятно отвергать Лозана, выслушивать мольбы и упреки, но теперь, когда он уехал, и в ее жизни появилась ошеломляющая пустота. Сара понятия не имела, чем занять себя. Очаровательный и опытный француз ввел ее в мир радостей физической связи, герцог Лозан и в самом деле научил ее любви. И вот теперь он был потерян навсегда.

В стремлении поправить положение Сара лелеяла надежду хотя бы на этот раз изменить свой брак. И использовать свои новые знания на практике и наконец-то раздуть огонь страсти, спрятанный где-то в душе сэра Чарльза.

Почтовая карета, увозящая ее к мужу, двигалась быстро, и Сара прибыла в Бат днем, затратив на все путешествие двадцать восемь часов вместе с ночевкой, во время которой Сару настиг Лозан, что вновь не принесло ему ничего хорошего. Дилижанс Бристоль — Лондон с проездом через Бат мог бы совершить это путешествие за семнадцать часов, вполовину меньше, чем королевская почтовая служба, но Сара считала такой способ передвижения слишком неудобным и предпочитала больше времени провести в дороге.

Добравшись до гостиницы «Плюмаж» на Саутгейт-стрит, Сара разместила свой багаж и горничную и направилась в обшитый кедровыми панелями трактир, где, как она и надеялась, Чарльз сидел среди сливок общества, слушая игру на клавикордах, проводя часок после обеда, который подавали пунктуально в четыре. Критически оглядев мужа, Сара нашла, что он по-прежнему один из самых привлекательных мужчин своего времени, единственным его недостатком была излишняя стройность. Впрочем, на его стройной фигуре одежда смотрелась еще лучше.

— Сэр Чарльз! — воскликнула она и поспешила поцеловать его в щеку.

В компании друзей Чарльза поднялись перешептывания, и после изысканных поклонов чету Банбери оставили наедине.

Недовольно взглянув на нее — а может быть, это показалось виноватой Саре, — ее муж приподнял бровь.

— Я не ожидал вас так скоро. Я думал, вы проводите время в Лондоне с Лозаном.

— Он вернулся во Францию. Полагаю, его вызвали неотложные дела.

— Вы будете скучать без него, — суховато заметил Чарльз.

— И вы тоже, — резко ответила Сара, заставив мужа надолго замолчать.

Вернувшись в «Плюмаж», супруги пообедали вместе и вышли на прогулку. Поскольку сегодня была среда, все балы и публичные увеселения были запрещены указом от 1745 года, и пара отправилась в дом герцогини Мальборо играть в фараон и ломбер. И если бы не терзания совести, Сара сочла бы вечер весьма приятным.

«Нельзя позволить разрушиться всему сразу. Если бы я только могла научить Чарльза любить меня!» — отчаянно думала она.

Неотступно преследуемая этой мыслью, она встретилась взглядом с сидящим за другим столом мужем, улыбнулась и слегка прищурилась, очевидно, застигнув его врасплох, ибо он покраснел и уставился, в свои карты.

— Проклятие! — пробормотала Сара, и ее партнер, лорд Ирвин, удивленно переспросил: «Что вы говорите?»

Еще пребывая в возбужденном состоянии, она вернулась в гостиницу под руку с мужем. С некоторым трепетом Сара отложила в сторону ночную сорочку и улеглась в постель раздетой. Чарльз уже лежал под одеялом в своей тонкой, отделанной рюшами ночной рубашке и удивленно оторвался от своей книги, чувствуя рядом с собой теплое гладкое тело.

— Что это?

— Свидетельство того, как я рада вас видеть.

С этими словами Сара вынула книгу из рук оторопевшего мужа, склонилась над ним и поцеловала страстным французским поцелуем. Чарльз издал странный стон, но не отодвинулся, когда губы Сары пробежали по его телу. Хотя ему еще не случалось заниматься любовью в таком роде, он напрягся и издал стон экстаза, пока жена ласкала его губами. Не позволяя ему приподняться, Сара оседлала мужа и принялась ритмично приподниматься и опускаться. Чарльз Банбери пришел в крайнее возбуждение, его охватили дикие чувства. Но хотя это соитие было лучшим для пары, Саре оно не принесло удовлетворения. Ибо, едва успев достигнуть вершины удовольствия и зарычав от наслаждения, Чарльз закрыл глаза, торопливо пожелал ей доброй ночи и заснул.

Сара лежала без сна, уставившись в темноту, удивляясь, почему ее муж так отличается от горячего герцога де Лозана, и к ней наконец-то стало медленно приходить прозрение. В разговорах о Чарльзе Банбери проскальзывали странные замечания еще с тех пор, как она познакомилась с ним, но она никогда не понимала этих замечаний, а потому игнорировала их — вплоть до теперешнего момента. Внезапно все прояснилось. Он был, как выражался Чарльз Джеймс Фокс, любителем острых ощущений, странным малым, который предпочитал общество себе подобных женской компании.

— Боже мой! — еле слышно прошептала Сара.

Как понятны стали теперь все случаи поспешно отдаваемого супружеского долга, обязанности, выполняемые со строго определенными интервалами — неудивительно, что за пять лет брака она так и не смогла забеременеть. Нашлось объяснение всем таинственным отлучкам Чарльза, особенно последней — после которой он вернулся таким больным и измученным. Сара гадала, что ей теперь делать, и решила не рассказывать о своем открытии ни единой живой душе, даже дорогой подруге Сьюзен, с которой она переписывалась постоянно. В сущности, то, что у ее мужа были извращенные сексуальные наклонности, должно было остаться тайной для большинства людей.

Но что будет с ней самой и ее желаниями? Король научил ее страсти, Лозан не только повторил, урок, но и улучшил ее знания. После его объятий она никогда не сможет удовлетвориться тем, что делает с ней безразличный Чарльз. И с мгновенной ясностью Сара горько пожалела о том, что взыгравшая гордость разлучила ее с обольстительным французом.