Николай Литвинов - Электричка

Сидя в кафе за бокалом молочного коктейля (ребята пили пиво, а я после боя всегда утолял жажду молочным коктейлем – это была моя фишка), я погрузился в это время. Я как будто опять вернулся туда; так я и вернулся, и время шло своим чередом. Рядом с друзьями я насыщался жизненной энергией. Их улыбки, подколы, глупые предложения типа: пойти найти этого боксёра, и с ним разобраться – ну всё, как почти 20 лет назад. Что же нас так потом всех придавливает, что мы теряем свою лёгкость, свои крылья беззаботности? Теряем ощущение целостности со всем миром… Сейчас эта стая молодых и дерзких сорванцов своими мыслями и настроем могли перевернуть весь мир: хотя бы добиться моей победы или моего положительного взгляда на всю эту ситуацию.

– Выйди на улицу.

Я встал, что-то поддакнул и направился к выходу. Сейчас меня уже никто не замечал, ребята были погружены в дискуссию.

– Насчёт того пацана – не бери в голову: он жив, никого ты не убивал, а в милицию так же попал, как и в прошлый раз. Ну, подумаешь, причина поменялась. Жив он, здоров, через какое-то время немного ослепнет. Не сильно, но его длинному носу не удастся увидеть то, что не предназначалось. Так это позволит его не убирать с линии жизни, с ним связано много грядущих собыий. Пропустит он одно событие своими глазами, а мир устаканится на пару лет.

– Ладно, так как ты со мной разговариваешь и как ты к моей голове подключаешься? Я так понимаю, что в электричке сейчас?

– Физически ты в электричке, а сознанием уже нет. Здесь ты можешь двигаться в определённых пределах, не нарушающих свою линию судьбы, примерно в радиусе пары километров и временном отрезке около часа. Твоя линия судьбы сейчас совпала с нулевым меридианом общего времени происходящего. С твоего окна, как говорится, ближе всего дотянуться до нужных событий.

– Да всё понятно, конечно. Но ни черта не понятно! Ещё раз вопрос задаю: кто ты и как меня отправил в моё прошлое? Мы что, в какой-то матрице? Я видел фильм в конце 90-х годов – на тот момент два брата сняли, а теперь в бабушек-сестричек переделались, не твоя работа?

– Идея моя, а так бабушки постарались на славу. Насчёт того, кто я, пока не время тебе такими знаниями обладать. Представь, что я тот, кто присматривает за вами всеми, чтобы вы не натворили чего лишнего. И ты мне сейчас очень нужен. Не хочу с тобой входить в конфликт, это затруднит решение общих для всех задач. Но и сказать больше не имею права – для твоего же блага.

– Так! А если я откажусь от этого представления?

– Повторюсь, не хочу с тобой конфликтовать, но могу поселиться в твоей голове надолго, и результатом этого может стать твоё попадание в места не столь приятные для здорового человека, улавливаешь?!

– Да ты прям душка, что за дела?

– Надо предотвратить обрыв пары сотен линий жизни.

Щелчок, опять всё потухло. Ноги подкосились, я завалился на стену в тамбуре. С глаз спадает пелена; наверное, перед перемещением надо всё-таки успевать принять сидячую позу.

Вошёл в вагон, сел в кресло. Накрыли старые чувства, будто нахожусь в старом городе. Все запахи, даже тепло, ощущаемое кожей – не отсюда, а откуда-то из далёкого прошлого.

Оно было разным, в детстве – беззаботным, но каким-то серым. Честно, вспоминаю своё детство, и перед глазами серый город. Может, из-за того, что зимы у нас больше, чем лета. А может, из-за того, что всё, из чего строили, и в чём мы были одеты, дальше тёмного и светлого оттенка серого не заходило. С годами появлялись свои любимые места, а летом город расцветал и превращался в зелёный сад. Речка, что протекает через весь город, раньше, говорят, была судоходной. Да кому я рассказываю, у нас в стране половина городов построены по такому принципу: речка, мост, главная улица, фонтаны на площади и старая крепость как достопримечательность нашего советского прошлого. Но у каждого всё равно свои воспоминания. Но честно, этого не хватает. Сейчас ты уже взрослый, и такие вещи, как запах хвои, уют заката где-то на плотине с друзьями – это уже детство. Сейчас все серьёзнее: если запах, то это запах кофе либо сигар, либо кальяна и того, с чем в последнее время молодые ходят – дымят какие-то «бульбуляторы»; вот это они и называют – запах.

Я в детстве был по две смены в лагере, в сосновом бору – вот это аромат, вот это заряд чистого воздуха и здоровья на целый учебный год! А ещё, если получится съездить к бабке на юг, так там море и горы, тут уже и сосновый бор в проигрыше. А друзей насколько сейчас не хватает… Раскидало всех, развела жизнь по разные стороны. Сколько всего пройдено вместе, пережито.

– Ты чего тут замечтался, у нас времени нет.

– Слушай, дай чуток отдышаться.

– Да чего тебе дышать, ты и там дышишь. Сейчас я тебя верну в твой старый город.

Щелчок.

Сигнал автомобиля меня быстро вывел из перехода в этот раз.

– Слушай, предупреждать надо, а если бы я врезался?

– Ну, не врезался же.

– Слушай, глаз ты мой божий, ты не пойми, я не грублю, но давай без сюрпризов на грани фола.

– Ну, этого не могу обещать, так как на пути исправления мы, а тут всякое может произойти.

– Да ну, а раньше не было возможности предупредить? Может, мне застраховаться надо? А то всё никак, а сейчас, говорят, нужно всё и вся страховать, а то вдруг чего.

– Двигаем на Песочную улицу. Помнишь дорогу?

– Ну, я улицы могу какие-то и забыть, а так, если намекнёшь, какой ориентир рядом, вспомню.

– Магазин «Аврора», знаешь?

– «Аврора»…!?

Честно признаться, после смерти родителей я в город больше и не наведывался, а это уже лет пятнадцать назад было, но примерно понимаю куда ехать, так что двигаем.

– Что делать надо?

– Как обычно, предотвратить ещё одну безответственную выходку, приведшую к катастрофе.

– Лады, едем.

Родной мой город! Машин ещё не так много, и по машине можно с лёгкостью определить водителя. От этого навыка – всматриваться во встречное лобовое стекло, чтобы не пропустить приветствие – в большом городе поначалу трудно отвыкнуть. Но через некоторое время понимаешь, что много машин, и до тебя попросту никому нет дела. Ощущение невнимания к твоей персоне имеет свой расслабляющий эффект для приезжих водителей в столице, да, наверное, и не только водителей, и пешеходов тоже. Исчезнуть на какое-то время с ежедневных взоров своего окружения было для многих неплохим стимулом почаще посещать столицу, когда ещё не так масштабно был развит заграничный туризм.

Мне первая машина досталась от отца. У него права были. Машину купил, а ездить не мог. Прямо какая-то у него неприязнь к ним присутствовала. Как дорос до заместителя директора одного небольшого предприятия, выделили ему рабочую «Волгу», так всё он на ней и ездил. Купленная для себя машина стояла в гараже, и первое, что мы вдвоём с братом сделали – заявили свои права на эту старенькую «Лянчу». Произведена в той части Европы, где очень любят спагетти. Жутко редкое создание, запчастей не найти было в то время. Машина по размерам довольно внушительная. Ехала тоже шустро, сто пятьдесят лошадиных сил, на тот момент это был уровень приличный. И тут я – на втором курсе института, машина есть, что ещё парню нужно? Вечер – это километры кольцевых гонок по городу, все места должны быть объезжены, везде нужно посидеть. Компания у нас была ещё со школы, ребята дружные, проверенные. Старшие классы и первый курс института – всё лето туристические вылазки с палатками, изучение нами неизведанных озёр. В нашей области их около трёх тысяч насчитывается. Смысл такой, что на обед можно всю неделю ездить на разные озера в пределах от десяти до пятнадцати километров от города. А по тем временам на это уходило пятнадцать-двадцать минут, и ты на озере. Искупался, съел пару сосисок в тесте, и назад – либо на пары, либо на работу. Вот так жили: вроде небогато, но бензин был ещё не такой дорогой, так что хватало своих, уже заработанных денег. Да и сама атмосфера позволяла жить. Сейчас в городах создают много развлекательных и спортивных площадок, стараются как-то занять молодёжь. А раньше была только природа, и молодёжь сама находила, чем заняться.