Эрик Поладов - Убийство ценою в жизнь

– Для вас – да! – резко ответил Густав Циллер. С этого момента политик стал говорить повышенным тоном. – Для вас и вашего руководства моё мнение останется субъективным! Вы пытаетесь поставить под сомнение мои слова, потому что этот канал – политик ткнул указательным пальцем в пол – является собственностью бельгийского правительства, а я возглавляю оппозиционную партию, которую явно не хотят видеть ни в Бельгии, ни в Европарламенте, потому что мы не разделяем законотворческие взгляды тех аферистов, которые сидят там в этот момент! Вы говорите в студии то, что требуют говорить ваши редакторы по радиосвязи, – ведущий прикоснулся к наушнику, – а они защищают интересы правящей элиты, чьи взгляды я и мои коллеги по фракции не одобряем!

– Мы вынуждены прерваться на небольшую рекламу…

Густав Циллер продолжал говорить твёрдым и громким голосом:

– Поэтому ваш канал просто неспособен объективно освещать события, происходящие в стране!

Филип Ван Бомел в очередной раз посмотрел в объектив камеры и, в попытке перебить оппонента, громко произнёс, обращаясь к телезрителям:

– Мы вернёмся после короткой паузы! Не переключайте!

После того как эфир был завершён, протеже Густава Циллера подошёл к нему и сообщил воодушевляющую новость:

– Пока вы прессовали этого выродка, наш рейтинг сильно вырос. На нашем сайте уже зарегистрированы почти 53% всех бельгийцев. За один часовой эфир плюс восемь пунктов. Наши представительства во Франции и Швейцарии сообщают, что тамошние трансляции тоже всколыхнули болото.

– Может, в таком случае, отправимся в гастроли за пределы Бельгии? – с железным спокойствием произнёс Циллер, опустив руки в карманы брюк.

– Думаю, лучшего момента и быть не может.

Маркус, Фабьен, Пьер и Франк имели полчаса в запасе перед тем, как они начнут выводить из люкса свою клиентку. Они сидели в баре напротив отеля, в котором жил объект – американская поп-исполнительница Агата Уилсон. Её вечная молодость на отметке в двадцать семь лет не стала гарантией широкой известности. Первые успехи пришли лишь после того, как Агата Уилсон разменяла вторую сотню лет. После этого пару десятилетий её песни крутили на радиостанциях средней популярности. Затем на её продюсера снизошло озарение и после тридцати семи лет кропотливого пиара он начал грамотную политику по раскрутке творчества своей подопечной. В сто сорок четыре года Агата познакомилась со своим новым композитором, который в свои девяносто восемь лет имел восемьдесят четыре сочинённые песни, занявшие высшие строчки в хит-парадах на радиостанциях по всему миру. Через полгода после начала сотрудничества с новым композитором Агата получила первую статуэтку «Грэмми». На следующий день ей уже предложили семь рекламных контрактов, а продюсер планировал гастроли по Западному побережью.

Теперь Агата была настолько важной фигурой в мире шоу-бизнеса, что в баре напротив сидели четверо нанятых для её безопасности матёрых телохранителя.

Официантка принесла заказанные напитки. По голографическому телевизору показывали кадры, сделанные где-то в Западной Африке, где оставались страны, на территории которых ещё не действовал запрет на рождаемость.

– Почему не позволяют родить ещё хотя бы два-три миллиона? – недоумевающе произнёс Пьер. – Я уверен, у наших бюрократов найдутся деньги на их содержание.

– Потому что власть сама состоит из олигархических тварей – сказал Франк, сделав глоток капучино. – Они не хотят увеличивать число граждан, потому что тогда население сильно приблизится к черте бедности. Наши зарплаты сократятся и мы будем вынуждены жить на гроши, если вообще не останемся без работы. Нищета повысит уровень преступности. Будут грабить и никакой страх перед казнью людей уже не остановит. Вот тогда этим буржуям станет по-настоящему тяжело управлять обществом, потому что все мы превратимся в обыкновенную толпу с инстинктами и без мозгов, ведомую чувством голода. А так, пока мы сыты, какая-никакая, но стабильность присутствует.

– В теории, – начал Фабьен, – может государство и смогло бы прокормить ещё пару-тройку миллионов граждан, но тогда мы приблизимся вплотную к крайней черте. А так резерв в виде этих самых двух-трёх миллионов – как страховка на случай, если вдруг ситуация выйдет из-под контроля и тогда у властей будет в запасе какое-то время, чтобы решить проблему ещё до того, как население начнёт испытывать на себе последствия экономического упадка, который даже при малейшем спаде сильно скажется на таком огромном населении. Поэтому все экономисты считают, что сегодня население Евросоюза имеет самую оптимальную численность, какая только возможна, а Бельгия в этом плане находится в числе самых сбалансированных.

– Самое скверное то, что нам лучше принять это как есть, потому что так мы хотя бы находимся далеко от черты бедности. За счёт этого Евросоюз может позволить себе рыночную экономику, а не командную – подытожил Маркус. – Так что до тех пор пока запрещают рожать, у нас есть хлеб и свобода.

По стандартному протоколу звезду смогли вывести из отеля без каких-либо внеплановых происшествий. Маркус сопровождал Агату, находясь вплотную рядом с ней. Придерживая объект за левый локоть, он довёл её до лимузина и следом сел на заднее сидение. Было крайне важно, чтобы объект постоянно находился перед глазами.

Лимузин тронулся. Агата осматривала Маркуса с головы до ног затяжным взглядом, после чего спросила:

– А сколько вы уже занимаетесь этим?

– Охраняю тела? – спросил Маркус, не отводя взгляда от лица певицы, над которым стилист постарался не хуже, чем кутюрье над вечерним платьем из чёрного шёлка с длинными вырезами до самого края бёдер. Точно также платье не закрывало б о льшую часть груди, которая, как показалось Маркусу, была напичкана парой литров силикона каждая. Ещё Маркус подумал, что косметика на её лице похожа скорее на капитальную штукатурку, нежели на лёгкую косметическую шпаклёвку. Зрачки и глазные белки прятались где-то под покрытыми обильным слоем краски веками и густым слоем накладных ресниц. Багровой помады на губах Агаты вполне хватило бы на небольшие малярные работы. Её аккуратно сложенные волосы были усыпаны стразами так, что цвет волос едва ли можно было различить.

– Ну да.

– Достаточно.

– А вам приходилось реально защищать клиентов? Ну, в смысле, чтобы прямо во время покушения?

– Бывает.

– Бывает… – с некоторой нотой удивления проронили Агата – …до сих пор?

– Да. Но не стоит паниковать. У меня осечек ещё не было. И потом, у вас есть враги? Такие, чтоб желали вашей смерти?