Мария Соловьева - Визариум. Проникновение миров

Толя поставил стакан, посмотрел в прозрачное лицо и пожал плечами.

Да, Толя был честным кладовщиком. Честным по-настоящему, можно сказать – скрупулёзно. К такой жизни он пришёл не сразу. Разное случалось…

Как-то – теперь было очень стыдно вспоминать – Толя потерял достаточно неплохую работу. Больше месяца просидел он тогда дома. Времени хватило на то, чтобы осмыслить жизнь, заглянуть внутрь себя. На новую работу, в большой оптовый рыбный склад, устроился новый Толя, бескомпромиссно честный.

А через три недели этот новый Толя однажды замер, застыл со специальным металлическим штырём в руке, внезапно мысленно увидев себя со стороны. Он сидел над раскрытой рыбной коробкой и, воровато озираясь, орудовал штырём, а на полу лежали две скумбрии, украденные у будущего покупателя этой самой коробки. Как же так, подумал Толя. Месяца не прошло со дня масштабного душевного сдвига, и вот, как говорится, картина маслом.

Тогда всё на самом деле обстояло не так безобразно, как выглядело со стороны. Надёргать к Новому году скумбрии предложил самый опытный из грузчиков, дядя Слава, кладовщика быстро уломали, и бригада с энтузиазмом бросилась эту идею воплощать. Все так обрадовались, что Толе даже и в голову не пришло выступить против, тем более, он в бригаде был человек новый. А как будет выглядеть, если он один откажется, Толя прекрасно понимал.

Смягчающими обстоятельствами Толя себя почти не оправдывал. Он был в некотором смысле максималист. Ведь и месяца не прошло, с горькой усмешкой думал Толя, надевая тесёмки обратно на пак. Поднял за хвосты красивую увесистую рыбу и ощутил стыдную радость обладания добычей. Меньше месяца, снова подумал Толя. А как за годы жизнь может согнуть, и сгибает?…

«Не меня!» – решил он тогда. Скумбрию таки забрал, отвёз потом матери. А в конце января, узнав, что арендатору Лосеву требуется кладовщик, поговорил с ним, и тот его принял. Бывшие коллеги – грузчики с рыбы – были уверены, что Толя отхватил очень прибыльное место. Действительно, при желании и некоторой смекалке подворовывать и «играть» с весами можно даже при мизерных оборотах Лосева. Иногда кто-то спрашивал: ну, как, мол, получается? Толя многозначительно щурился, и собеседники понимающе кивали, умолкали завистливо.

– Честный… – Михалыч задумался.

Мимо окна по эстакаде прошёл сторож Гадюкин, следом протрусила собака Монтана.

– Если честный, – продолжил Михалыч, – то лучше тебе, братец, с комбината уходить на фиг. Это, знаешь ли, такое место… Не для этих самых.

Толя сгрёб в кучку рассыпанные по столу крошки.

– Мне некуда идти…

Это было правдой. Одной зарплаты Алёны хватило бы только на то, чтобы платить за квартиру. Сбережений нет, родители помочь не могли. Возвращаться в Посёлок? Это вообще не вариант.

Привидение Сергея Михайловича Соловьёва мрачно выслушало грустный Толин рассказ.

– Ты не понимаешь, – сказал призрак. – Ладно, я попробую узнать у наших, как там чего. Встретимся завтра, после захода солнца.

Толя увиделся с Михалычем на следующий вечер. Но и день выдался щедрым на события.

Во-первых, Толе предложили дополнительный заработок. К нему заехал одноклассник, Петя Жук. Многие Толины одноклассники работали здесь, в Облцентре. Петя знал, где именно трудится Толя Сомов. Петин родной дядя держал оптовую базу продуктов, у этого дяди часто закупался и сам Лосев. Петя предложил привозить кур, чтобы Толя, возмещая у себя на складе часть уже проданного товара, разницу клал в карман.

– Звони, и через полчаса я у тебя с грузом, – пел ему Жук. – А то ведь что получается? Вкалываешь тут грузчиком… Обидно за тебя. Должна же быть какая-то отдача.

– Я кладовщик, – сказал Толя.

Жук скривился, махнул рукой. Толя не стал спорить, пообещал, что подумает.

Наконец-то нормальное искушение, улыбался потом про себя. А то пока на его счету были только проигнорированные возможности воровать из паков окорочка да обвешивать редких покупателей. Толя подсчитал: если скрывать от Лосева треть продаж, наварить можно почти столько же, сколько платил ему Вася. Хотел отказаться сразу, потом подумал: такие деньги… Может, на время отступить от принципов и покрутить левак? Пару месяцев, а потом можно уволиться с проклятого комбината и спокойно искать работу, не переживая, что не на что жить.

Он много раз мысленно возвращался к этому варианту.

А во-вторых, Толю пригласили на работу. Один предприниматель, Андрей Жабченко – Толя знал его, когда ещё работал на рыбе – зашёл в кабинетик во второй половине дня и спросил, как жизнь. Он был ненамного старше Толи. Без долгих предисловий Андрей рассказал, что ищет себе в работники надёжного и толкового человека.

– Сколько ты тут получаешь? – спросил он с непосредственностью потомственного торговца.

Толя сказал.

– Да, не балует Лось, – ухмыльнулся Андрей. – Совсем в чёрном теле держит.

Он сообщил, что открывает склад на Новом рынке и хотел бы видеть там кладовщиком именно Толю. Зарплату предложил в полтора раза больше.

– Сразу возьмём тебе грузчика, – заявил Андрей. – Сам выберешь из тех, что придут по объявлению.

Толя записал номер и пообещал, что даст ответ в ближайшее время, но сразу понял, что работать у Жабченко не будет. Ненадёжный он, подловатый. Толя представил, что придётся зависеть от этого человека, каждый день смотреть в его сытое самодовольное лицо… Нет, это будет похуже спрута из ночных кошмаров.

То, что эти два предложения возникли вот так, в один день, как по заказу, заставило Толю задуматься.

Вечером появился Михалыч, лицом мрачнее тучи.

– Новости у меня, братан, совсем плохие. Всё ещё хуже, чем я ожидал.

По его мнению, Толе нужно бежать отсюда куда глаза глядят.

– Да какая, на хрен, квартплата?! – кричал призрак на возражения Толи. – Тебе спасаться надо, дурило! Ты не представляешь, что это за место. Таким, как ты, здесь жизни нет. В прямом смысле… Тут ещё с советских времён, – он понизил голос, – просто геноцид. Это не выходило наружу, удавалось замять… А в девяностых – так вообще, тогда никому ни до чего дела не было. А я не понимал, думал, везде так.

Призрак подлетел к Толе вплотную.

– Но и сейчас лучше не стало. Беги отсюда, послушай умного совета.

Толя посмотрел в прозрачное лицо.

– Я же говорил: мне некуда идти. Посоветуйте лучше, как мне быть, чтобы спокойно работать здесь. Я же не делаю никому ничего плохого. Почему я должен отсюда бежать?

Толя, вообще говоря, не очень поверил словам призрака, как-то не проникся.

– Не делаешь плохого, – нахмурился Михалыч, – так тебе сделают… Говорю же: место такое.

Он махнул рукой.

– Хорошо, я ещё подумаю, – сказал Толя. – Но идти мне действительно некуда.