J. R. Crow - Девушка из Нагасаки

Ноги сами вынесли его к нижнему порту. Это был не тот вычурный и сияющий огнями эссенции вокзал, откуда высокородные отправлялись кататься по реке на своих парусных яхтах: мрачные хижины из необработанного камня, низкие, что того гляди распластаются по земле. Рыбаки, грузчики, оборванцы в грязных лохмотьях. Воняло рыбой и разбавленным виски. Даже Ян, которого судьба заносила и не в такие дыры, поморщился и демонстративно прикрыл лицо платком.

– Ты чё нос воротишь, как трижды проклятый высокородный? – с вызовом бросил кто-то.

Не прошло и секунды, как смутьян был схвачен за воротник, а короткий нож небрежно нарисовал красную черту на его горле:

– А ты кто-такой, чтобы мне указывать?

– Пра-стите, – мгновенно сменил тон мужик в рыбацком комбинезоне, всклокоченный и простоватый.

– Простить? – напоказ задумался Ян. – А если не прощу, что делать будешь, а?

– Эй, мистер! – другой голос. Настороженный, но вроде дружелюбный: – вы уж не серчайте на него. Ну сказал человек, не подумав. А я вас выпивкой угощу!

Ловкие пальцы чуть отпустили рубашку рыбака, издевательски дернули за завязку.

– Тем дерьмом, которым провонял весь квартал?

– Нет, конечно нет! В «Чайку» пойдем! – название было произнесено таким тоном, будто должно было все объяснить.

Ян оттолкнул свою жертву, и мужик приземлился в кучу несвежих очистков. На его счастье, пострадала исключительно его гордость.

А Ян тем временем впервые внимательно разглядел незнакомца – нездешний, прилично, даже щегольски одетый. Тонкие черты лица и осанка командира.

Впрочем, тот не спешил раскрывать свои тайны – беспечно повернулся спиной и взмахнул кистью, приглашая следовать за собой. Ян с трудом подавил в себе кажущийся таким важным вопрос «а если сейчас кинуть в него нож, успеет обернуться?» и пошел следом – любопытство оказалось сильнее.

Незнакомец завернул за угол и остановился перед зданием повыше остальных, из окон которого лился уютный свет. Над добротно сколоченной дверью, сейчас открытой настежь, раскинула крылья белая деревянная птица.

Заведение приятно удивило Яна – внутри было чисто выметено, огонь загнан в маленькие железные светильники, а на столах почти не видно пятен разлитого пойла. Даже работяги в пыльных ботинках старательно вытирали ноги о видавший виды, но крепкий коврик перед входом.

– Я так и знал, – вполголоса усмехнулся Ян. – В грязи живут те, кто просто хочет жить в грязи, а вовсе «не бедность их заставила».

– Вы правы, мой дорогой друг, – слегка улыбнулся незнакомец и предложил сесть за столик у самой сцены, по сути, длинного помоста из добротно сколоченных досок. Сам разлил по стаканам быстро принесенное вино – благородного цвета и ничуть не пахнувшее кислятиной – и торжественно провозгласил:

– Долгих лет Ее Императорскому Высочеству, принцессе Эмилии!

Ян поморщился – вот за кого-кого, а за ее высочество пить не хотелось совершенно. Разумеется, саму принцессу он никогда не видел – ему нечего было делать среди садов и дворцов, где даже туман отступает, пристыженный роскошью высокородных поместий. Но за одно августейшее увлечение Ян готов был ненавидеть Эмилию уже сейчас.

Пространственные аномалии, в просторечье – «дыры», появлялись в окрестностях Лондона с завидной, хоть и непредсказуемой, регулярностью, выбрасывая в этот недружелюбный город обитателей иных миров, часто изнеженных и неприспособленных. Однажды Яну повезло наткнуться на такого – вот только хорошенько расспросить пришельца ему не дали – напыщенный гвардеец грубо схватил за плечо и оттолкнул прочь. «Все пришельцы из дыр принадлежат Ее Высочеству! Уйди с глаз, бродяга!». С того случая прошло уже полгода. Но Ян запомнил. И не простил.

Он внимательно вглядывался в лицо своего собеседника. Точно не полицейский. На соглядатая тоже не похож. Но словно ждет чего-то. Вот только чего? Ян решил рискнуть – демонстративно поставил стакан на стол и произнес тихо, но отчетливо:

– Ну уж нет, за эту выскочку я пить не буду.

Никто в пабе даже не повернулся на это заявление, хотя Ян был готов поспорить, что все всё слышали. Зато улыбка незнакомца растянулась до ушей:

– И то верно. Кстати, я забыл представиться: капитан Луи Шеро из Марселя. А вы?

– Цзяо Ян. Из Поднебесной.

Где-то в глубинах памяти еще хранилось название городка, где Ян встретил свой первый рассвет, но если такой и был когда-то в этом мире, то его давно занесли пески времени. А потому не стоит вызывать подозрения – быть «принадлежащим Ее Высочеству» Яну ужасно не хотелось. Один раз повезло, что его, провалившегося сквозь злосчастную «дыру» и истекающего кровью, подобрал доктор Фу. Второй раз может не повезти.

– Тогда за знакомство! – капитан Луи опустошил свой бокал и потянулся за бутылкой.

Внезапно в пабе сделалось слишком шумно – люди хлопали в ладоши, топали ногами. То там, то тут слышались возгласы:

– Станцуй нам, воробушек!

А на сцену уже выбежала девушка. Гранбретанский неискушенный наблюдатель легко бы посчитал ее одной из служанок опиумного клуба: темные глаза, блестящие черные волосы, аккуратный нос, точеная фигурка и маленькая грудь, еще больше спрятанная тканью яркой блузки. Но с той же легкостью, с какой коренной лондонец отличает шотландца от ирландца, Ян определил, что девушка происходила из того странного края, который когда-то назывался страной Восходящего Солнца. Все-таки любят народы востока поэтичные названия. Да еще цепляются за них, как за осколки былого величия. Страны Восходящего Солнца больше не было – был «восточный завод». И Поднебесной не было – была «фабрика опиума».

Девушка подняла руки, словно прося тишины – по ее запястьям извивались причудливые узоры татуировок, странно и гармонично вплетались в них пятна уродливых красных шрамов. Ожоги?

Потертый музыкальный автомат надрывно проскрипел, выпустил в воздух струю белого пара, и зал заполнился скрипучим мотивчиком гранбретанской джиги. Девушка замерла на мгновение, будто вспоминая, потом подобрала подол пестрой юбки, чуть оголив точеные колени, и пустилась в пляс под одобрительный гомон завсегдатаев.

Стучали каблучки по доскам сцены. Стучали кружки с вином, выпиваемых за «воробушка». Глаза танцовщицы сверкали, как черные алмазы, алые губы улыбались дерзко и загадочно. Наверное, мужики из нижнего порта и правда видели в ловких прыжках и порывистых взмахах рук этакую заморскую вариацию удалого народного танца, вот только Яну казалось, будто перед его взором разыгралось сражение с невидимым врагом. Слишком точны эти движения для кабацкой танцовщицы. Слишком цепок этот глубокий и пристальный взгляд.

И когда девушка остановилась и отвесила публике шутовской поклон, Ян сам не заметил, как произнес вслух: