Василий Арсеньев - Родиния. Тайны бытия

Прошло немного времени, и на мониторе его компьютера высветилась полная информация на Евгению Сухареву, 1988 года рождения, уроженку города Москва, ныне проживающую в городе Киев под именем Олеся Кравчук . Окончила биологический факультет Киевского национального университета им. Тараса Шевченко. В настоящее время проходит стажировку в биолаборатории, находящейся в ведении Министерства здравоохранения Украины и финансируемой из НПО, связанных с РУМО США.

Ковалев, у которого мысли путались, не сразу расшифровал эту аббревиатуру. Наконец, до него дошло, что РУМО – это Разведывательное управление Министерства обороны США.

В досье были и другие сведения: киевский адрес, явочная квартира и т.д.

Постепенно, в его голове начинала складываться общая картина, – по крайней мере, он понял, что женщина, которая изображена на фотографии, является агентом ФСБ, внедренным в украинскую структуру, связанную с американской военной разведкой.

– Кто ищет, тот всегда найдет! – воскликнул незнакомец.

Когда Ковалев оказался внутри иномарки, и она отъехала на порядочное расстояние от Лубянской площади, он смог, наконец, перевести дух. Место, внушающее суеверный трепет, мрачное здание, известное своей дурной славой, о котором в народе говорили как «о самом высоком, так что и Колыму разглядеть можно», осталось позади…

Не более часа они пробыли в этом здании, но Ковалеву казалось, что прошла целая вечность. Словно он прожил еще одну жизнь. Противоречивые чувства боролись в душе его. С одной стороны, шок от пережитого волнения, страх, за который ему было мучительно стыдно, с другой, – совершенно новое, пока еще неизъяснимое ощущение, которое он испытывал теперь. Он не понимал, что с ним такое происходит, но чувствовал небывалый прилив сил и странное возбуждение, похожее на эйфорию.

Дождь перестал. Иномарка ехала по широкой полупустой московской улице.

– Куда теперь? – осведомился Ковалев.

– На сегодня – довольно поездок, – отозвался незнакомец. – Поезжайте домой. И отоспитесь, как следует.

Вскоре иномарка въехала в подземную парковку и остановилась возле автомобиля Ковалева. Они вернулись туда, откуда приехали.

– Но что же будет дальше? – спросил Ковалев, чувствуя, что от ответа незнакомца зависит его дальнейшая жизнь. – Неужели всё на этом и закончится?

– Конец, – усмехнулся незнакомец, – это только начало … Спокойной ночи, Андрей Владимирович.

Ковалев, выйдя из салона, проводил глазами отъезжающую иномарку, пока та не скрылась из виду. Он еще некоторое время стоял, размышляя над необыкновенными событиями этого дня, а потом сел за руль своего автомобиля.

Андрей уже выехал на Рублево-Успенское шоссе, когда понял, что должен вернуться в Москву.

Через полчаса его автомобиль въехал в жилой массив на западной окраине столицы. Во дворе одного из многоквартирных домов он остановился и, поставив авто на сигнализацию, зашел в один из подъездов. Не дожидаясь лифта, он бегом устремился наверх и вскоре оказался на лестничной площадке, тускло освещенной потолочной лампой. Подойдя к нужной двери, нажал на кнопку звонка.

Вскоре с той стороны послышались торопливые шаги. Дверь отворилась. В свете тусклой лампы мелькнуло удивленное выражение лица Владимира Ковалева.

– Это ты? – сказал тот, с недоумением глядя на сына. – Вот, уж кого не ждал увидеть, тем более, в этот поздний час!

Андрей пристально смотрел на своего отца, ни слова не говоря.

– Ну, проходи, раз пришел, – развел руками Владимир Ковалев, впуская сына в открытую дверь. Андрей вошел в квартиру, но не стал разуваться и остался в коридоре.

– Ты подставил меня, отец, – сказал он тихо, но внятно. – Ты меня предал!

– Ты пьян, что ли? – возмутился старик, заметив лихорадочный блеск в глазах сына. – Опять за старое принялся?

– Я трезв, а вот ты, похоже, опьянел от своей работы, с которой якобы завязал много лет назад, – решительно проговорил Андрей, в упор глядя на своего отца.

Владимир Ковалев не выдержал взгляда сына и отвернулся в сторону.

– Не понимаю, о чем ты говоришь… Проходи. Чего стоять в дверях?

– Все ты прекрасно понимаешь! – мрачно отозвался Андрей. – А пришел я лишь для того, чтобы взглянуть в глаза человека, который не пожалел своего сына ради любимой службы…

– Что за бред ты несешь? Как ты смеешь? – запнулся Владимир Ковалев.

– Я думал, ты мне хочешь помочь. А ты… просто Иуда.

– Не смей со мной говорить в таком тоне. Я – твой отец! – повысил голос Владимир Ковалев.

– У меня был отец, но его больше нет, – сказал Андрей, повернувшись к выходу.

– Постой, Андрей, дай мне все объяснить, – остановил его Владимир Ковалев. – В тот вечер, когда ты показал мне фотографию той женщины, я вспомнил об одном старом деле и обнаружил связь между ними… Пойми, это дело представляет угрозу национальной безопасности. Я должен был обо всем доложить!

– И ты сделал это, а в результате следить стали за мной. Спасибо, папа, за заботу! – саркастично заметил Андрей.

– Тебе ничто не угрожало, – возразил Владимир Ковалев.

– Да, наверное, ты прав. И мне ничто не угрожает. Только отчего-то я тебе не верю. Скажи мне, что скрывает правительство? Свои контакты с пришельцами ? Но в таком случае утечка информации им вовсе ни к чему, а я – ненужный свидетель, каковых принято ликвидировать. Ведь так у вас в конторе говорят? – сказал Андрей Ковалев, вперив свой взор в отца. У того глаза вдруг увлажнились.

– Мне дали слово, что тебя не тронут.

– Дали слово, говоришь? – усмехнулся Андрей и, повысив голос, добавил. – А чего стоит слово чекиста? Ты что, своих коллег не знаешь? Лицемер!

– Я перед тобой ни в чем не виноват, я только исполнял свой служебный долг, – отвернувшись в сторону, упрямо проговорил Владимир Ковалев.

– Долг! Безопасность! Любите вы бросаться пафосными словами, прикрывая свои грязные делишки. Ты говоришь о национальной безопасности, имея в виду государство, его безопасность. Безопасность людей, стоящих у кормила власти. Видимо, прав был Вася Егоров, когда говорил, что эти люди ведут страну к пропасти…

– Тише, не так громко, – сказал Владимир Ковалев, беспокойно оглядываясь.

– А чего тебе бояться на восьмом десятке лет? Ты недостаточно пожил на этом свете? – возмущенно проговорил Андрей. – В конце концов, не тебе, а мне будет вынесен и подписан смертный приговор… Но сколько еще жертв будет принесено на алтарь национальной безопасности?! – прокричав эти слова, он вышел на лестничную площадку, потом вернулся назад и докончил свою речь. – Я не верю в честность тех, кто бросил нас погибать на Донбассе! Но я верю в высшую справедливость, которая рано или поздно восторжествует! И каждому воздастся по делам его…