Василий Арсеньев - Родиния. Тайны бытия

«А остальные? – подумал Алексей. – Они что, прячутся от нас?»

– По правде, – отвечал на его вопрос впереди идущий Макс, – не в наших правилах просто так отпускать гостей. Обычно всякий, кто побывал у нас, напрочь забывает то, что видел. За редкими исключениями…

– И мы отнесены к их числу? – усмехнулся про себя Ковалев. – Но почему?

– Я уже отвечал на этот вопрос – потому что вы избраны!

– Но, тем не менее, вы нам не доверяете, – сухо заметила Евгения.

– Люди, живущие на поверхности, слабы духом, особенно это касается женщин, – Макс обернулся. – Не обижайтесь, Евгения, но это правда. А, кроме того, вам должны быть известны методы, которыми «в органах», как у вас говорят, добывают информацию. Гипноз, химия и прочее… И еще у вас говорят: меньше знаешь – крепче спишь! Мой вам совет – не тратьте понапрасну время, лучше подумайте над тем, что вы услышали от меня, – мысленно проговорив это, он остановился и протянул руку, – его спутники тотчас поняли, что их ожидает очередной переход.

Взявшись за руки, один за другим они вошли в черное пятно и очутились в новом помещении, в котором было темно, и только по центру оставался один светлый участок. Луч исходил сверху, и оттуда доносился неясный шум, похожий на рев двигателя от машины. И, судя по звуку, эта машина была значительных размеров.

– Это то, что я думаю? – задал немой вопрос Ковалев. Макс кивнул в ответ.

– Стало быть, мы вернемся назад на борту летающей тарелки? – восхищенно воскликнул Алексей. – Вот, это да!

– Летающая тарелка, – скривил лицо в усмешке Макс. – Звучит вызывающе!

– А вы как называете этот аппарат? – подхватил Алексей, с волнением запоминая каждое слово.

– В переводе на ваш язык это звучит примерно как «носитель света». Но я бы избегал слова «аппарат», в некотором смысле – это живое существо, которое служит нам…

– Существо? – переспросила Евгения. – Как же это понимать? Вы что, относитесь к нему, – ну, я не знаю, – как к лошади?

– Да, это сравнение уместно, – подтвердил ее догадку Макс. – Я уже говорил, что внутри каждого из нас есть свет, который мы излучаем в окружающее пространство, используя для этого силу мысли. От того, кто много думает, исходит большое количество ЭМИ…

– Иначе говоря, электромагнитного излучения , – подхватил с увлечением Алексей. – Ну, это общеизвестный факт, который нашел применение в медицинской практике. Электроэнцефалография, например. Только электромагнитные волны, – они ведь повсюду…

– Именно, – согласно кивнул Макс. – То, что нас окружает, и есть величайшее богатство, которое люди, увы, используют не по назначению.

– Но… – запнулся Алексей. – Электричество мы используем для освещения, для питания наших приборов, механизмов и прочее, для обогрева, наконец. Что же не так?

– Не так? – усмехнулся Макс. – В вашем отношении к тому, что вам не принадлежит. В вашем стремлении все использовать в интересах плоти…

– Но и вы, как я вижу, материальны! – сухо заметила Евгения. – Разве вы не состоите из плоти и крови?

– Вы правы, – кивнул Макс. – И мы материальны, и мы состоим из плоти и крови. Но, в отличие от вас, многие из нас способны отделить главное от второстепенного, существенное от несущественного. Мы способны познать Истину!

– Но что есть Истина? – запальчиво с вызовом осведомился Алексей.

– Боюсь, на этот вопрос каждый из вас должен сам найти ответ. Если вы не в состоянии сделать это сейчас, у вас есть эксклюзивная, – как вы говорите, – возможность поискать на него ответ в будущем, – Макс красноречиво умолк.

Алексей еще что-то хотел спросить, но в этот миг шум, который служил звуковым фоном этого научного диспута, стих. Макс вытянул свою худощавую руку в сторону светового луча:

– Вам пора, друзья мои.

– Мы полетим одни? – взглянули на него все трое.

– Ваше путешествие будет коротким, как и в первый раз.

– Иначе говоря, мы заснем? – спросила Евгения. Макс кивнул.

– Но, постойте, – заволновался Ковалев, чувствуя, что еще не все прояснил для себя. – Вы даете нам время для размышления. Это я понял. Но как вы узнаете о нашем решении?

– Если вы решите остаться в этом времени, мы это поймем и больше вас никогда не потревожим.

– Каким же образом? – спросил Алексей.

– Телепатически, – как будто нехотя отозвался Макс. – Вас такой ответ устроит? Разве мы сейчас с вами общаемся по-другому?

– Ну, допустим, что мы согласимся. Просто, представим на мгновенье, – с волнением заговорила Евгения. – В какое время мы отправимся?

– Иначе говоря, сколько времени займет этот перелет? – поддержал ее слова Алексей.

– Пройдет примерно 70 лет, – тихо, чуть слышно отозвался Макс.

– Всего семьдесят? – разочарованно выдохнул Алексей. – Что может измениться на Земле за столь короткий срок? Я-то думал, что лет семьсот…

– Это пока все, что мы можем сделать для вас, – отозвался Макс, которому этот разговор явно перестал нравиться.

– Но… – с запинкой проговорила Евгения. – Мы… вернемся назад? В это время?

– А вам это хочется?

– Ну, не знаю, – чуть покраснела она.

– В том-то и дело, что не знаете, – совсем уж мрачным тоном отозвался Макс. – Просто-напросто вы себя еще не знаете! Познай самого себя, – так, кажется, гласила надпись на храме в Дельфах. Ладно, друзья мои, ступайте, как у вас говорят, – с Богом…

Гуманоид по имени Макс отступил назад и скрылся в темноте, а впереди был луч света.

Евгения со страхом глядела на него, и Алексей подбадривал ее, говоря, что в прошлый раз ничего плохого с ними не случилось.

– Он сказал – поехали, – с этими словами Ковалев первым шагнул вперед, и тотчас перед глазами у него все поплыло.

Андрей Ковалев очнулся. Вглядываясь в темноту, он различил знакомую обстановку своей спальни. Было темно за окном.

Он поднялся, пытаясь понять, почему лег в верхней одежде на заправленную кровать. В памяти мелькали какие-то светлые пятна и чей-то странный, причудливый серый образ.

«Что такое? Опять кошмар приснился?» – не понимал он, протирая глаза и направляясь на кухню, где поставил чайник на плиту, чтобы заварить кофе.

В ожидании кипятка он сидел на стуле у края обеденного стола, стараясь припомнить, что было накануне. Но в сознании вспыхивали отрывочные воспоминания, фрагменты мозаики, которые не получалось сложить в одну картину.

«Ничего не понимаю. Вроде не пил, а голова тяжелая, как с похмелья», – подумал Ковалев. В этот миг загудел чайник, – он поднялся и заварил крепкий кофе. Но черный напиток не помог ему вспомнить всё, хотя и прогнал остатки сна…

В три часа ночи Андрей Ковалев включил телевизор, где шел какой-то американский боевик. Под шум криков и ударов он все-таки заснул и очнулся уже, когда за окном начинало рассветать. Наскоро позавтракал, оделся и вышел во двор, направляясь к тому месту, где всегда оставлял свой автомобиль. Но на этот раз его там не оказалось…