Ибратжон Алиев - Конструктор миров: Смысл творения. Том 5

После сытного быстрого обеда рядом с аэропортом, он уже не обращал внимания на большое количество разных кафе, которые подавали вкусные народные и иностранные блюда, пусть после долгого полёта хотелось где-нибудь остановиться и подумать в тихой обстановке, но пока Вадим Александрович не приблизиться ближе к Фергане и Маргилану, он не сможет вздохнуть спокойно.

Людей в Ташкенте было много, встречались и туристы, но большинство шли плотным потоком, зная куда идти. Вот профессор не знал дороги, ему приходилось смотреть на документы, которые ему оставили в конверте, хоть о маршруте позаботились. Профессор останавливался в тени переулков, чтобы не мешать людям, и рассматривал карту, адрес. Стоит сказать, что погода в Узбекистане была очень тёплой. Там, где в России уже была минусовая температура, в Ташкенте встречались незначительное похолодания, которые по своей сути были комфортны для присутствующих. Вадим Александрович же от как ему казалось, жары не мог скрыться, даже холодный ветер казался душным, только поэтому он снял своё пальто, оставаясь только в белой рубашке и галстуке присев на одну из скамей местного парка.

На небе плыли белоснежные облака, Солнце иногда скрывалось за ними, но после сверкал ясными лучами. Не было намёка на дождь, вообще на улице было сухо и чисто. Такой зной действовал на Вадима Александровича, словно наступило лето, не очень хорошо, всё же холод в родных краях был ему милее. Не стоит забывать и о ветре, что пусть и гнал с лица хмурость, но действовал как минутное удовольствие, даря прохладу, а затем её насмешливо забирая.

Профессор заметил, что люди вокруг мало чем отличаются от людей на его Родине, возможно, причиной этому служил факт его нахождения в столице. Но всё же одежда их не отличается, поведение терпит крайне мало каких-либо изменений, они так же бесцветно существуют, ходят по тротуару, разговаривают на только им известные темы, совсем забывая о времени.

Он вспоминает про те разрушения, что несут люди, как они убивают друг друга, обманывают и делают всё в своих интересах. Вадим Александрович, будучи лишь филологом, не имеет права высказываться, не имеет также права на собственное мнение, другим оно не интересно, но как человек, как гражданин своей страны, он не может пройти мимо этой темы, этих бесчеловечных деяний против чужой жизни. Нет, старый филолог не сможет повлиять на решения объединений, его голос будет заглушён миллионом других выкриков против, его голос будет исковеркан настолько, что сам хозяин никоим образом не сможет узнать его.

Вадим Александрович может лишь бессильно сжимать кулаки и слиться с серой толпой, не мешая большим людям на арене, не становясь посмешищем наивным желанием мира и спокойствия всем. Поэтому он может давиться только этими мыслями, а это превращается в дремучий лес хмурого профессора, прохожие даже не понимают какие чувства одолевают этого человека, который видел очень много, даже дыхание смерти и огонь войны лично.

В таких мыслях он забывался надолго, они рано или поздно превращались в весы, в которых его никчёмность и бесполезность перевешивала надежду и веру. Когда железные чаша от веса плохого в душе стукалась о дно, профессор приходил в себя. Совсем скоро пришло время для очередного полёта. Хотелось бы поблагодарить декана факультета за дальновидность, но тот был слишком тщеславным человеком и от одной похвалы его раздутое до неприличия эго могло бы превысить размер самого университета. Старый филолог хмыкнул от своих размышлений.

Прошло лишь 50 минут их славного полёта, за время которого Вадим Александрович продолжал свои самые разные умозаключения. На мгновенье он оглянулся по сторонам и его лицо исказилось в отвращении, приходили мысли о том, что люди вот-вот готовы посмеяться над учёным, которые лишь после небольшой тирады пропадали, смеясь новым потоком мыслей.

Когда же доктор наук вышел из аэропорта города Ферганы, он словно из-под толщи льда, вспомнил прошедшие часы. Он вспомнил небольшое красивое видео про их маршрут, презентуемый фирмой аэропорта, поток воспоминаний об этом фрагменте привёл его к моменту в такси, когда узкие улицы сменились на длинную трассу. Поток машин будто летал, с какой скоростью они передвигались. Городской пейзаж из высоких домов плавно перетекал в обширные равнины и пустошь.

Полоски гущ растительности были видны не так часто, за полями и холмами порой скрывались деревни или промышленные здания. За чистым стеклом машины из видео мало что можно почувствовать, поскольку чистый поток воздуха, запах дерева и дух природы в общем нужно ощущать всем телом, а не томиться в крайне душной машине, словно птица в клетке. Вадим Александрович давно заметил, что всё его существование похоже на долгое заключение в стенах темницы, только он волен идти туда куда захочет, и никто не спросит куда именно и зачем…

Вот бы наполнить жизнь смыслом, жить ради чего-либо, например, ради учеников и университета, но ни за кого профессор не мог там поручиться, положиться и встретиться вне работы, все были словно тени для него, которые приходят и уходят, как он для них просто существует. Тогда можно вспомнить о своём детище – некогда замечательной идее, убитой перед защитой его докторской диссертации и которое сейчас пылиться на дальних полках в доме, но и оно не способно пробудить желание творить дальше, все его попытки попросту бессмысленны. Тогда что же держит профессора, за какую тонкую ниточку существования? Возможно, это красота мира, да, он сер и бесцветен для его глаз, но старое сердце сжимается с больной тоской от вида родных краёв. Так красота чужой природы привела к мыслям о родных полях и холмах, которые были в его деревне, но сменились каменными домами города.

Люди здесь были немного иными, чем более знакомые представители общества. Они по своей сути были более просты, в них выражалось гостеприимство, частые вопросы о состоянии родных и близких, а также самого собеседника при каждой беседе. Обращения здесь были также отличительны, что было свойственно этому народу. Но за этим иногда существовала наигранность, а иногда настоящая искренность, но она слишком проста и не способна к собственной эволюции, хотя может представать как красивая мечта. Национальная одежда, почитаема многими и является красивым предметом искусства, но лишь изредка популярна среди большой массы людей.

Выйдя из аэропорта, Вадим Александрович вновь ознакомился с картами и поняв, что ему необходимо попасть в Маргилан обратился к ближайшему такси. Не знание иногда даже русского языка огорчало, но, к счастью, люди успели быстро найти среди своих коллег таксистов, которые владели данным языком, как и большое количество населения города Ферганы, в отличие от Маргилана, что только предстояло узнать филологу. Когда они покинули аэропорт, то таксист решил показать филологу город, проведя маршрут через основную дорогу.