Анатолий Агарков - Настоящий полковник, или Что хочет женщина

В какой-то момент таки хмель догнал – во рту стало сладко, но горько в груди. Захотелось поплакать.

Пошел закрыть дверь на замок, чтобы кто не вошел ненароком и не застал меня плачущим, и понял, что развезло – будто ветром качало из стороны в сторону. И вместо того, чтобы закрыться, вышел во двор, потом в огород, направился к озеру. Ветер мягко толкает в спину: словно подгоняет – лишь ноги переставляй.

Сел на мостик, глянул на свое отражение. Увидев какую-то тупую рожу, захохотал и заплакал одновременно!

Слезами и хохотом идиотским очистив душу, умылся и побрел домой, обозревая сад. Он весь был усеян прошлогодними яблоками. А яблони-то были неплохие – антоновка, анисовка, штрифель, славянка…

Подумал, трезвея – вот чем надо заняться, а любовь сама собой придет. И даже громко сказал, обращаясь к деревьям:

– Ну, здравствуйте! Не ждали?

Потом курил на ступенях крылечка, поглаживая приблуду Мао. Было очень темно. Налетевшие с ветром облака прикрыли сумрачные звезды весеннего неба. Свет падал во двор из окон второй половины дома. Мои хозяйки ещё не спят. Интересно, о чем говорят? Может, в гости напроситься? Но не удобно в таком-то виде. И как к мелкой подойти с запахом перегара?

Так уж устроен я со своими болячками совести – это нельзя и то невозможно. И не так важно, что обо мне подумают – свои правила шорят.

Ночь в Хомутинино. Где-то лает брехливый пес.

В темноте исчезли многие очертания. Свет погас в одном окне хозяйской половины. Из другого стал ярче казаться. Не спит Марго, с чем-то возиться на кухне. Замечательная женщина и хлопотунья. А может быть, и Наташа там – только Юля уснула.

Я представил себе тихий разговор двух родных по крови и мыслям женщин – наверняка обо мне. Возможно, в скаредности обвиняют. Я ведь так и не сделал подарок ребенку в виде нового пальто – не нашел повода предложить деньги.

И тем не менее, эти женщины счастливы, счастливы совершенно по-своему, в своем кругу – без меня. Они сейчас, наверное, делали те легкие обязательные женские дела, мелкие, но важные, которые создают уют в доме, которые составляют суть и плоть отношений любящих друг друга людей, которые живут вместе и счастливы этим.

А я несчастлив, потому что не могу найти повода стать им своим. Потому что сразу повел себя неправильно, пытаясь из них сделать шлюх. Ах ты, господи Боже мой – вот незадача! А так бы сидел сейчас на кухне, пил чай и участвовал в семейной беседе со всеми на равных.

Здесь, в темноте, на крылечке постиг, наконец, что же такое счастье – это любить и любимым быть. Секс здесь ни при чем… Мне надо все начинать сначала – по иному строить отношения с Марго и Наташей.

Еще одну сигарету запалив, я вспомнил первый свой брак. Жена красивой была. Секс был. А вот любви ни на грош…

Помыв собачонку лапы, лег спать и перед сном мечтал о том, как все-таки женюсь на Марго и стану монархом во вновь приобретенной семье. Власть моя будет идеальной – в том смысле, что она призвана поддерживать в моих владениях равновесие сил: не давать никому тиранить другого. Даже мелкой дано будет право голоса и поведения. Если человек волен поступать как ему хочется – ему в делах ничто не мешает и все у него тогда получается.

Но решать все, всегда и за всех буду я…

На том и уснул.

Проснулся на удивление не от крика петуха, как положено быть в деревне, а от подозрительного шороха за открытым окном – ночь была душной: пришлось распахнуть. Минуты две пытался осознать, что уже не сплю, и неведомый звук мне не приснился.

Взглянул – мать босая! – на подоконнике оставлен кем-то букет свежих цветов.

Меня будто выбросило из кровати. Глянул в распахнутое окно – по веранде на свою половину дома удирает… Юличка.

– Стой! – кричу. – Подожди. Нам надо поговорить.

Девочка она послушная – остановилась, повернулась и побрела в мою сторону, низко опустив голову.

– Это ты мне цветы подарила? – спрашиваю, улыбаясь. – Зачем?

– Не хочу, чтобы вы уезжали.

– А я и не собирался. Или меня выселяют?

– Мама с бабушкой вчера говорили, что вам не нравится у нас.

– Почему это? Как раз наоборот. Мне здесь все очень нравится. Я вас всех очень люблю. Только скажи – цветы откуда?

– У соседей на клумбе нарвала.

– А они разрешили? – нахмурившись, делаю осуждающий взгляд.

– Вы не говорите, пожалуйста маме и бабушке. Они будут ругаться.

Становлюсь на колени, прижимаю к груди маленькое тельце и целую Юлечку в золотистую макушку.

– Не скажу никому, если ты мне пообещаешь больше не красть у соседей цветы.

– Обещаю, – заверяет девчушка и расплывается в счастливой улыбке.

Я отпускаю её.

– Приходи ко мне в гости, когда захочешь. Всегда буду рад тебе.

– Хорошего дня! – желает мелкая и убегает теперь насовсем.

Я смотрю ей вслед и не могу перестать улыбаться. Мне начинает нравиться моя новая роль квартиранта, но не угодника дамского. Вдыхаю полной грудью утреннюю прохладу и даже в дом возвращаться не хочется.

– Доброе утро, Максим Сергеевич. День сегодня выходной. Потревожил вас кто в такую рань? – с огорода, из парника, наверное, входит во двор Марго.

– Здравствуйте, Маргарита. Красивое у вас имя – цветочное.

– Спасибо, – благодарит хозяйка за комплимент: любит она их. – У вас для кого цветы?

Не мог я ей отдать Юлички подарок. Пришлось соврать.

– Ходил прогуляться, дорогой нарвал. Люблю, когда в спальне пахнет цветами.

Поджав губы, Марго уходит на свою половину, и я иду к себе, чтобы привести свою внешность в надлежащее состояние. За одно в воду поставил цветочки – красивые они очень.

Побрившись и зубы почистив, пошел искупаться на озеро. На пороге садовой беседки сидела Наташа и очень аппетитно хрустела морковкой. На её коленях лежал пушистый белый кот, который и ухом не повел, когда я подошел.

– Утро доброе, Максим Сергеевич, – сказала девушка, улыбнувшись.

– Доброе, – согласился я и добавил. – Морковка это хорошо – зубы очищает, зрение укрепляет, аппетит возбуждает…

– Хотите? – она достала из-за спины миску с мытыми морковками.

Взял предложенный корнеплод и высказал вслух свою мысль:

– Хороший у вас парник. Люди ещё не сажали, а у вам уже урожай.

– Не-ет, – помотала Наташа головой. – Это из подвала, прошлогодняя. Вы купаться?

– Хотите со мной?

= Вода холодная.

– А дно отличное?

– Нормальное.

Я шел огородом вниз, к берегу, растирая полотенцем голую спину до красноты, и думал – хорошее взято начало; только бы не сорваться. Да уж больно девки-то хороши…

Было утро. Я сидел на кухне и уплетал самый вкусный в моей жизни пирог, приготовленный очень умелой рукой квартирной хозяйки. Мне бы радоваться, наслаждаясь, а я грустил, потому что не знал, с чего начать – как людям пользу приносить?