Анатолий Агарков - Настоящий полковник, или Что хочет женщина

– Маргарита, а что с вашим мужем произошло? – неожиданно для самого себя спросил я. – От болезни умер или погиб?

– Зачем вам? – холодно отозвалась она.

– Дурное мужское любопытство. Наверное, вы его очень любили.

– Он погиб в автокатастрофе. Думала, что не выживу.

– Судьба. Он любил вас?

– Саша очень хорошо ко мне относился. Не скажу, что на руках носил, но был всегда вежлив и предусмотрителен. За юбками не гонялся. Что ещё бабе надо для счастья?

– Ну, кому как, – вздохнул я, вспомнив свою жену.

– У меня в девках много поклонников было, но я выбрала его.

– А потом, после трагедии – ни на кого не заглядывались?

– Смотрела во все глаза, но такого уже не нашла. А вы почему не женились во второй раз? – и посмотрела на меня цепким взглядом, от которого стало неловко.

– Сначала страдал очень. Водку пил. Опустился чуть ли не на самое дно. Со службы меня уволили. А потом как-то поправился – с пороками завязал, в армию вернулся, стал преподавателем. На пенсию вышел в звании полковника. Но женщины чем-либо интересной мне так и не встретил.

– Девушки любят военных, а вы целый полковник.

– Шалав не хочу, а чистых и честных жалко – годы мои не те.

– А сколько вам лет?

– Сколько дадите?

– Ну, по виду вам тридцать пять не дашь. По рассказам, наверное, сорок пять. А на самом деле?

Я подмигнул ей:

– Пусть будет серединка.

– Кстати, вы паспорт свой мне не показывали.

– А вы не просили.

– Сейчас прошу – покажите свой паспорт.

– Хорошо. Как-нибудь при случае.

Помолчали. И гроза утихла, хотя дождь ещё капал с неба и крыши. Да мелкая воевала азартно с кем-то в ноутбуке, не щадя сил.

Марго:

– О какой женщине вы мечтаете?

– О такой как вы.

– Да стара я для вас.

– А какой прок в молодых – медовый лишь месяц, а потом: памперсы на попку, колики в животике, ежевечерние купания…

– Так это же счастье!

– Когда по ночам плачет ребенок?

– М-да, – отмахнулась недовольным жестом моя квартирная хозяйка. – Ох, уж эти мне вояки.

– А сосед на вас глаз положил, – ляпнул я.

– Это Рыжов что ли? На кого он только его не ложил. Вот смотрите как в жизни бывает – не пьет, не курит, а не нравится бабам – хоть убей…

– А я, значит, нравлюсь вашим бабам?

– Вы – да. Они вас все называют – не мужчиной, а просто праздником женскому глазу, уху и сердцу… Молодой, красивый, к тому же с крутой машиной и не женатый…

– Ну, хорошо, сейчас я признаюсь сколько мне лет.

От моих слов Маргарита вдруг напряглась – что происходит?

– Сколько же тебе лет?

– Полных семьдесят шесть!

– Ой! – Марго попятилась прочь, вжимаясь в косяк. – Максим, ты кто?

– Я бывший военный летчик, теперь на пенсии.

– А почему так молодо выглядишь?

– Видимо, воздействие радиации сказалось в обратную сторону.

Маргарита замерла, оглушенная новостью. Все в голове смешалось. И только одна мысль светилась в широко распахнутых глазах: «Во что я опять вляпалась?» Потребовала от квартиранта:

– Немедленно покажи паспорт.

А на лице её читалось – ой, не об этом сейчас надо спрашивать.

Тем не менее, я сходил в дом и принес свою ксиву.

– Михайлов Максим Сергеевич, – нараспев прочитала Марго. – 23 сентября 1944 года рождения. Вот это да! Не фальшивый? Не краденый? На фотографии вроде похож – хотя в жизни моложе.

– Да, но теперь замечаю – процесс в обратную сторону движется.

– Быстро старишься?

– Не молодею. Видимо, вода хомутининская влияет.

– Я думаю, ты потому и катаешься по стране, что от ученых прячешься – не хочется быть подопытным кроликом. Так?

– Одно пойми, – я протянул к Марго руку, но она в панике отшатнулась. – Я тебе не враг. Сильно рискую, рассказав о себе. Но ты хорошая, добрая – не выдавай меня органам, Маргарита Степановна.

– Спасибо, что заметил, – нахмурилась квартирная хозяйка.

– Мне надоело прятаться и скрываться. Потому я тебе открылся. Пусть останется нашей тайной.

– Это уж точно, – сверкнула она глазами. – Кому же я выдам квартиранта такого – богатого и не пьющего. Впрочем, за конфиденциальность с тебя надо бы дополнительно брать.

Теперь мне казалось, что она совсем не испытывает нежных чувств к своему квартиранту, а скорее кипит – хотя не понятно с чего. Я и глаза опустил под её возмущенным взглядом.

Дождь совсем перестал. Наступила какая-то оглушительная тишина. Только компьютер палил, и взрывались снаряды пискливо, наполняя маленькое сердечко Юлички торжеством.

– Одно не пойму, – задумчиво сказала Марго. – Зачем ты мне все это рассказал?

– Общая тайна сблизила нас – мы перешли на «ты». Не заметила?

Женщина, между тем, продолжала:

– Благородным хочешь показаться? Ты мне сейчас свою тайну выложил, потому что «момент истины» наступил? Или чего-то хочешь добиться? Или всех нас захочешь убить, чтобы мы тебя не выдали?

– Богатая у тебя фантазия! – я обозлился.

– До тебя далеко! Скажи, как ты мое объявление о сдаче жилья выбрал – случайно или тонкий расчет?

– Это случайно вышло. Марго, но не о том сейчас надо говорить.

Однако женщину вдруг захлестнула обида. На жизнь проклятую! Казалось бы, здорово повезло – квартирант холостой, собой красавиц, богат, с машиной и не скупой. Чего ещё надо? Оказывается, не все у него в порядке – и даже не с головой, а со всем организмом. Интересно, а по сексуальной части он сейчас в каком возрасте? В первый день петушком наскакивал, а сейчас будто все отрезало…

– Ну вот что, дорогой, Наташа придет с работы, мы все обсудим и решим – нужен ты нам здесь такой или нет?

– Так значит, такой разговор пошел, – тоже ледяным тоном ответил я. – Не бойтесь, уважаемая. Я вас напрягать не буду. Сейчас соберусь и уйду отсюда, куда глаза глядят. Скажи Наташе – машина ей мой подарок. А тебе, – потрепав мелкую по головке и чмокнув в макушку, сказал. – Дарю эту игрушку…

Зашел в дом. Покидал личные вещи в спортивную сумку и вышел на крыльцо.

В мастерской дверь была закрыта. Должно быть, Юличка с моим подарком убежала в свою комнату. На веранде стояла Марго.

– Ты куда это?

– Прощай, хозяюшка. Освобождаю вас от своего присутствия.

– Хватит дурить. Тебя никто не выгоняет.

– Сам разберусь.

Вышел в калитку и зашагал по дороге.

Как назло снова пошел дождь.

Возле первого перекрестка меня догнала Марго под зонтом и с плащом в руке. Молча преградила мне путь.

– Иди домой. Там девочка одна. Близится ночь…

Маргарита стояла под зонтом, но босиком и протягивала мне плащ, прикусив губу и с упреком глядя.

– Да что ж ты творишь, твою мать! – выматерился я. – Туберкулез ищешь?

Перекинул ремень спортивной сумки через голову, подхватил Марго под коленки, взвалил на плечо и пошлепал обратно по асфальту мокрому.