Брайан Олдисс - Перед закатом Земли (Мир-оранжерея)

Отвернувшись от девушки-пастушки, Поили уставилась на обрубок хвоста, торчащий из копчика рыболова, вяло извивающегося и хнычущего у ее ног.

– Эти толстые рыболовы рабы своего дерева, – прозвенел сморчок. – Это отвратительно. Хвосты-лианы соединены с позвоночником рыболовов, и благодаря этому деревья могут заставить их делать все что угодно. Вы только взгляните на это несчастное создание, что лежит и стонет здесь – это же типичный раб!

– Неужели это хуже того, что ты сделал с нами, гриб? – спросила Поили, на глаза которой навернулись слезы. – Разве есть тут какая-то разница? Почему ты не освободишь нас? Я совсем не хотела нападать на этого бедного парня.

– Я помог вам – я спас ваши жизни. А теперь, давайте прекратите глупые разговоры и помогите этому рабу подняться на ноги.

Несчастный рыболов уже поднялся сам и теперь сидел и разглядывал ссадину на колене, которое разбил, когда упал на камни. Оторвавшись, наконец, от своего колена, он обвел взглядом стоящих вокруг него людей, при этом на его лице продолжало сохраняться то же глуповатое выражение. Сидящий на земле рыболов напоминал наскоро смятый округлый комок теста.

– Ты можешь встать, – мягко сказал ему Грин, протягивая руку и помогая подняться на ноги. – Ты дрожишь, но тебе нечего бояться. Мы не обидим тебя, если ты будешь послушным и ответишь на наши вопросы.

Изо рта рыболова вырвался целый поток слов, большинство из которых были совершенно непонятные, при этом свою речь он сопровождал широкими жестами рук.

– Говори медленней. Ты хочешь рассказать нам про дерево? Что ты такое говоришь?

– Пожалуйста… живот-дерево, да. Я и они – одно целое, все из живота и руки живота. Я служу животу-дереву, живот-дерево думает за меня. Вы убили мой канат из живота, в моих жилах больше нет хорошего сока, хорошего сока больше нет. Вы плохие дикие люди, у вас нет живота-дерева, у вас нет сока, и вы не знаете, о чем я говорю…

– Прекрати сейчас же! Перестань нести глупости, толстопузый! Ты человек или нет? Ты называешь эти здоровенные деревья с раздутыми стволами живот-деревья? И они заставляют тебя себе служить? Как им удалось поймать тебя? Сколько ты уже живешь рядом с ними?

Рыболов вытянул руки на высоту груди, глупо закатил глаза и снова разразился потоком слов.

– Невысокое живот-дерево бережет нас, баюкает нас, дает нам покой и сон, как мать. Из его мягких складок выходят дети, просто ноги, чтобы ходить вокруг, питает и хранит нас живот-дерево, держит на своей привязи к животу, позволяет кругом гулять. Пожалуйста, позвольте мне вернуться обратно, разрешите найти новую привязь к животу, или я несчастный ребенок без привязи.

Не понимая и половины из сказанного им, Поили, Грин и Яттмур смотрели на тарахтящего без остановки рыболова, сидящего у их ног.

– Я не понимаю его, – наконец объявила Яттмур. – Прежде, когда у него был хвост, он говорил более связно. Теперь, когда хвост ему отрезали, он болтает чушь словно ребенок.

– Мы освободим тебя – мы освободим всех твоих друзей, – сказал Грин, повторяя звенящие в его голове слова сморчка. – Мы отведем вас прочь от этого проклятого дерева, которое сделало из вас рабов. Вы будете свободны, сможете ходить куда захотите, вы отправитесь с нами и начнете новую жизнь и перестанете быть рабами.

– Нет, нет, пожалуйста… Живот-дерево растило нас словно цветы! Мы не хотим быть такими как вы дикарями, чтобы бродить без любимого живота-дерева…

– Замолчи, я больше не могу слышать ни слова об этом дереве!

Грин поднял руку для пощечины, и мгновенно наступила тишина, рыболов сжался, прикусил губу и только сидел и, страдая, мял свои толстые ляжки.

– Мы твои освободители, и ты должен быть благодарен нам. А теперь быстро скажи нам, что это за рыбалка, до которой вы такие мастера? Когда начнется рыбалка? Мы поняли, что очень скоро?

– Очень скоро, скоро-скоро, прямо сейчас, прошу тебя, – затараторил рыболов, умиленно пытаясь поймать и поцеловать руку Грина. – Рыба редко-редко бывает в Длинной Воде, рыба далеко держится от Черного Рта, слишком мелка вода во Рту, поэтому не плавает в реке рыба. А если рыбы нет, то и рыбалки нет, понимаете? А когда Черный Рот поет и вся живность идет ко Рту, чтобы стать для него едой, живот-дерево баюкает нас как мать, укладывает нас спать и не позволяет бежать ко Рту, чтобы стать для него едой. Спев свою песню, Рот затихает, чтобы долго-долго отдыхать, не есть, не петь, только спать. И тогда Рот отпускает от себя то, что он ест, но теперь не ест, теперь не нужно ему, он не ест, он бросает это в Длинную Воду, гонит прочь от себя. Тогда в Длинную Воду и приходит рыба большая охота большая рыбалка большая еда и мы люди-животы рыболовы быстро идем и ловим эту рыбу большая охота в большую сеть кормим большое доброе живот-дерево кормим животы и тогда все едят…

– Хорошо, все понятно, – ответил Грин, и голова рыболова быстро поникла и он застыл перед ними, переминаясь с ноги на ногу. Когда они принялись обсуждать услышанное от него, он опустился и сел на землю, обхватив свои мясистые щеки пухлыми руками.

При помощи сморчка Грин и Поили быстро придумали план действий.

– Мы должны спасти этих людей и избавить их от того унижения, в котором они находятся, – объявил Грин.

– Но они не хотят, чтобы мы их спасали, они и без того счастливы, – ответила Яттмур.

– Их вид ужасен, – проговорила Поили.

Пока они говорили меж собой, цвет Длинной Воды изменился. Поверхность воды разбилась на миллиарды кусочков и ярких блесток, мерцающих, появляющихся и исчезающих и быстро приближающихся к живот-деревьям.

– Плывут остатки пира Черного Рта, – воскликнул Грин. – Быстро идем все туда, пока рыболовы не столкнули лодку на воду и не начали рыбалку. Достаньте все ножи.

Понукаемый сморчком, он бросился вперед, и Поили и Яттмур устремились за ним. На бегу Яттмур оглянулась на несчастного одинокого рыболова. Он упал на землю и, исполненный горечи, медленно переворачивался с боку на бок, безразличный ко всему, кроме своего несчастья.

Остальные рыболовы уже загрузили сеть в свою лодку. Глядя в сторону косяка рыбы, приближающегося к ним со стороны Черного Зева, они испускали крики радости и рассаживались по бортам, при этом перекидывая с кормы свои хвосты в воду. Когда Грин и Поили оказались на берегу, последний рыболов как раз забрался в лодку.

– В лодку! – крикнул Грин и прыгнул вперед, и девушки последовали за ним, с шумом и треском все вместе упав посреди сидящих рыболовов. Мгновенно все рыболовы повернули к ним лица.

Неумело изготовленная по наущениям наделенных нечеловеческим псевдосознанием живот-деревьев, лодка предназначалась только для одного: помогать ловить рыбу в Длинной Воде. В лодке не было ни паруса, ни весел, потому что все, что требовалось от посудины, это перетащить с одного берега Длинной Воды на другой тяжелую сеть. Для этой цели на противоположный берег была протянута длинная веревка, привязанная там к дереву. Для того, чтобы течение не унесло лодку, она была прикреплена к веревке через несколько прорезей в бортах, через которые веревку можно было легко тянуть. На другой берег лодку рыболовы просто перетаскивали, пользуясь своей грубой силой, при этом часть рыболовов тянула веревку, другая часть сбрасывала в воду сеть. И так было заведено с самых незапамятных времен.