Александр Фирсов - Претендент

Савелий нажал кнопку на панели двери, и та тотчас разъехалась в разные стороны, освобождая ему путь в рабочую зону. Сисадмина тут же обдало холодком. Температура из-за находившихся здесь серверов была значительно ниже. В целом рабочая комната также не отличалась внушительными размерами, и большую ее часть занимал трон спортсмена. Высокотехнологическим нагромождением он возвышался посреди комнаты. От него отходили немногочисленные физические трубки жизнеобеспечения, все остальные процессы передавались в метареальность непосредственно через ритмы мозговой активности спортсмена. Вдоль стен располагалось разнообразное техническое оборудование, необходимое для поддержания тренировок спортсмена в гиперреальности. Гиперреальность – специальное место цифрового пространства, навроде тренировочной площадки, где спортсмен тысячами часов мог отрабатывать каждое свое движение, оттачивая мастерство. Гиперреальность была доступна для каждого жителя метареальности, но лишь спортсмены и шоумены имели выделенные локальные сервера, недоступные для кибератак и шпионажа. По этой же причине обслуживанием таких серверов занимались «реальные люди» вроде Савелия, а не машины или нейросети, которые можно взломать. Такие сотрудники сами по себе являлись автономными, потому как их разум находился внутри мозга его физтела, а не внутри метареальности и лишь имел к ней крайне защищённое подключение. В случае угрозы утечки данных сисадмин тут же принудительно отключался от мира людей и возвращался обратно в тело, в безопасности пережидая, пока служба безопасности не разберется с проблемами. Уход в физический мир являлся абсолютной мерой безопасности, ведь физические оболочки имелись только у спортсменов и их обслуги. У 99,999% индивидуумов, находящихся в метареальности, не было никакого доступа к так называемому физическому миру. Человечество уже довольно давно полностью переселилось в цифровое пространство, за безнадобностью утратив связь с корневым пространством планеты. Теперь доступ к машинам и ко всему физическому железу остался лишь у немногочисленных спецслужб, которые путем сложных взаимоотношений и соподчинения, исключающих саботаж и измену, обхаживают всё это устаревшее барахло, спрятанное где-то около ядра планеты. Большая часть метареальности давно отключилась от физических серверов, перенеся свое гигатонное информационное тело в волновое и квантовое пространство. Когда планета окончательно разрушится, это никак не повлияет на мир людей. Они жили в отдельной вселенной, спрятанной, быть может, в одном единственном фотоне. Кстати, благодаря усердной работе контент-менеджеров метареальность, по оценке историков, по своим размерам превосходила Млечный Путь и росла каждое мгновение. Так, человечество обрело бессмертие. Насколько Савелий помнил из школьной программы, в какой-то момент люди, обретя цифровое бессмертие, вскоре потеряли всякий смысл и волю к существованию, после чего стали массово самоуничтожать свои аккаунты, разочаровавшись в бытии как таковом. Решением, которое спасло метареальность от самоистребления, стало провозглашение эпохи свободы и принятия. Негласно же она имела другое название – эпоха игр. Всё на свете стало игрой. А сутью любого явления или действия стала борьба со скукой и унынием. То, что по очевидным причинам нельзя было сделать игрой, например, все серьезные хозяйственные и управленческие процессы, полностью автоматизировали, избавив человека от какой-либо ответственности. Те же, кто сознательно хотел получить удовольствие от настоящей работы, шли в спецслужбы и административные органы, которые зачастую были надуманными и игровыми, а потому терялись друг среди друга. И абсолютно никто не мог сказать, работает он в настоящей конторе или в подставной. Это лишь подстёгивало интерес инфантильной публики.

Так как все превратилось в фарс, а фарс стал единственно важным занятием для сотен миллиардов цифровых душ, то и управлять таким миром стали не кто иные, как массовики-затейники. Это были разномастные инфлюенсеры от обычных безымянных клоунов-стендаперов с миллионом фолловеров, до таких мастодонтов сферы развлечения, как божественный гений Себастьян – великий поедатель каловых масс со ста двадцатью миллиардами почитателей его концептуального творчества. Спорт по социальной важности шел сразу за шоу-бизнесом, а некоторые спортивные события, вроде олимпиады, неизменно входили в тройку лидеров интересов жителей метареальности. Спортсмены были подобны богам. В особенности это касалось чемпионов. Когда-то на заре метареальности, когда технические мощности еще не были избыточными, у одного олимпийского чемпиона по плеванию вишневыми косточками случился сбой аккаунта. Чтобы спасти профиль от возможных потерь данных, пришлось отформатировать целый гетто-кластер с населением в десять миллионов обывателей. Высвобожденные мощности ушли на поддержание аккаунта чемпиона. Вся общественность метареальности с облегчением выдохнула. Исчезновение целого мегаполиса живых душ никого же не смутило. Люди эпохи игр, не знавшие смерти, совершенно не ценили жизнь. По крайней мере, безликую, статистическую. В бесконечных играх граждане умирали тысячи раз на дню и вновь возрождались, каждый день меняли свой пол, расу, внешность. Превращались в камень на проселочной дороге в эмуляции средневековой эпохи и проводи так сотни лет. Проживали жизнь капли муссонного дождя, раз за разом падая и разбиваясь, тут же испаряясь и вновь падая на землю. В метареальности все было возможно и дозволительно. Поэтому никто на самом деле не понимал, что такое настоящее и окончательное небытие. Не понимал этого и Савелий. Его работой было обслуживать олимпийского бегуна, входящего в сотню лучших спринтеров. В случае опасности он не задумываясь отдал бы свою жизнь ради подопечного инфлюенсера. И не потому что так его обязывали законы или заложенные от рождения паттерны поведения, а просто потому что искренне верил в то, что разумно пожертвовать песчинкой, чтобы солнце продолжало светить. Люди метареальности перестали жить сами по себе и сами для себя – они перерождались в своих кумирах-идолах, превращая их в цифровых колоссов, подобно как когда-то давно живые органические клетки создавали многосложный хордовый организм. Инфлюенсеры превратились в богов, а люди-клетки, составляющие их призрачные тела, сгорали без остатка в любви обожания, и их место с радостью занимали другие. Аккаунты обывателей миллионами разрушались, терялись, квантовались – пастырь всех пастырей же, фекальный гурман Себастьян, был вечен, всемогущ и прекрасен.

Оказавшись в комнате со спортивным троном, Савелий перво-наперво осмотрел большой монитор на задней стенке громоздкого устройства. Пролистав экраны с диаграммами, показывающие историю тренировок спортсменов, старший сисадмин заметил, что показатели скорости за последнюю неделю упали более чем на процент. В особенности это было заметно при старте и в конце забега. Что-то притормаживало его подопечного. И хуже всего, что налицо явно была отрицательная динамика. Протокол и здравый смысл подсказывал опытному сотруднику немедленно перейти на вкладку здоровья и в случае нормы искать проблему в компьютерном железе и программном обеспечении. Савелий решил, что вряд ли проблема возникла с технической стороны. Несмотря на предупреждения всех мануалов, более чем за семьдесят лет работы Савелий ни разу не сталкивался с проблемами с технической стороной вопроса. Разумные боты-техники и многочисленные нейросети сводили практически к нулю любые сбои и неполадки, а посторонние вредительство исключалось автономной локальностью профиля спортсмена-олимпиадника. Для начала Савелий решил провести визуальный осмотр капсулы с телом спортсмена. Живо обойдя трон, перед ним предстала встроенная каплевидная полимерная капсула, в которой полулежало физтело спринтера. Техническое стекло было полностью прозрачное, поэтому сисадмин мог отлично видеть подопечного. Несомненно, когда-то это тело было создано из исторически точной ДНК великих спортсменов древности. Хотя вряд ли кто-то из древних людей конца 21 века смог бы опознать в нем профессионального спортсмена. Тело бегуна имело дистрофичный и атрофированный вид. В старые времена так мог выглядеть только инвалид поневоле (сейчас в метареальности быть инвалидом – осознанный выбор с широким набором настроек). В древние века людям выпадало рождаться теми или иными почти в случайном порядке, что теперь даже представить было сложно. Внешний вид физтела олимпиадника не имел значения, потому что теперь спортсмен – в первую очередь, это морально-волевой концентрат, клубок натренированных органических нейронов с несгибаемой волей к победе и умением преодолевать трудности. Соревнования же проводились в метареальности, и там спортсмен мог иметь любой образ, так называемый скин. Имиджем аккаунта любой знаменитости занимались агентства по пиару и маркетингу, в случае божественного Себастьяна – целая корпорация. А «настоящее» тело никого не интересовало, да и никто и никогда, кроме Савелия или его возможного коллеги, не увидит это тело. Что касалось спортивных возможностей, тут все было по-настоящему. Мозг претендента был строго органического происхождения, по стандартам конца двадцатого века. Без каких-либо имплантатов, искусственно усиливающих способности. За этим очень строго следили. Потому как в этом была вся соль спортивных игр. В метареальности любой человек имел безграничные возможности: бег со сверхзвуковой скоростью, прыжок с места на сто метров – легко! Мир людей превратился в сон, в пространство господства воображения, где не было ограничений и рамок. И именно поэтому так ценились профессиональные спортсмены, не использующие возможности виртуального пространства, а полагающиеся лишь на ограниченный ресурс древнего биологического мозга. Спорт в метареальности можно было сравнить, к примеру, с соревнованиями программистов, которые покупают за огромные деньги раритетные компьютеры древности, а затем пытаются разогнать их примитивные процессоры до максимума, выжимая из них всё возможное, затем бахвалясь перед друг другом. Спорт в настоящем – выжимание воды из камня, где каждая миллионная секунда на финише была достижением десятка лет непрерывных тренировок. Не зря в народе олимпиаду часто называли не иначе как великой гонкой безлапых черепах. Савелий же про себя добавлял, что черепахи эти ещё и тупые, и одержимые.