Андрей Плеханов - Царь муравьев

– Нет, начальник…

Мы выгрузили Пилипенко довольно скоро, сдали его на хранение паре молодых людей, обитающих на окраине в обычном деревенском доме, и я еще раз подумал о том, насколько разнообразны могут быть места, где прячутся подлизы. И двинулись дальше. Родион сменил Женю за рулем – водила она машину, скажем прямо, не очень хорошо.

– Антон прозвонил Ледяного, – сообщил Родик. – Не поверите, господа, но он в самом деле из компании «Некромантов», осужденных при первом киднеппинге. Причем сидеть ему еще оставалось полтора года.

– Сбежал? – предположил я.

– Нет, такой не сбежит: человек он сколовшийся, физически ослабленный. Родители его подсуетились, дали, похоже, кому положено в лапу, и освободили сыночка очень даже досрочно. Родители у Ледяного не бедные – держат несколько обувных магазинов в Краснознаменском районе. А вот сынуля непутевый оказался. Григорий Романчук, двадцать три года, по кличке, соответственно, Ледяной.

– Мы сможем его найти?

– Сделаем все, что можно, чтобы отыскать, и как можно скорее. Из шкуры вон вылезем, потому что времени у нас очень мало. То, что Пилипенко рассказал о Трупаке, звучит исключительно нехорошо: сидит эта тварь, похоже, на каком-то галлюциногенном наркотике, воображает себя сверхчеловеком и пупом земли. Интеллект у таких наркоманов страдает не шибко – он, к примеру, вполне может быть хорошим программистом, держать и модерировать сайт, чего не дождешься от завзятого героинщика. Но с психикой у таких типов дела обстоят хуже некуда – плохо они ладят с реальностью, вот в чем беда. То добры без меры, то в считанные секунды сходят с ума, хватаются за нож и режут всех, кто под руку попадется. Похоже, в прошлый раз похищенный мальчик именно под такую раздачу попал.

– Почему ты так грубо наезжал на Костыля? – вопрос долго вертелся на языке, и время для него пришло. – Разве нельзя было воспользоваться феромонами, сделать мальчишку разговорчивым? Обязательно нужно пистолетом размахивать? Для крутости, да?

Родион засмеялся, Джеф Мулькин посмотрел на меня, как на идиота, Женя, как ей и положено, фыркнула с легким оттенком раздражения. Некоторое время Агрба молчал, затем сказал:

– Доктор, ты ничего не знаешь о подлизах, несешь всякую чушь.

Я не стал в очередной раз возмущаться и качать права, лишь коротко произнес:

– Расскажи, узнаю.

– Конечно, можно воспользоваться феромонами, но не всегда, док, не всегда. Если фрагрант выпил алкоголя – нельзя. Если сам он трезв, но имеет дело с пьяным или наркоманом – нельзя ни в коем случае, результаты могут быть непредсказуемыми. Если человек болеет вирусными инфекциями – никаких феромонов! И много еще всяких «нельзя». Если сильный ветер или мороз – без толку и пытаться, не проймет. Если помещение закрытое, душное – с крайней осторожностью, а то всех начнет колбасить и плющить, как это случилось недавно с Сухаревыми и Антоном. Вот так-то, брат Дима, такие дела.

– Ясно… Куда мы сейчас едем?

– К родителям Романчука.

– Думаешь, они так просто отдадут сына?

– Если он у них – отдадут. Все непросто, док, но отдадут, куда денутся… Я один пойду, вам светиться нельзя.

– Родик, давай я все-таки с тобой, – предложила Женя. – Можешь не справиться.

– С ума сошла – в таком-то виде? Что ты им скажешь? Что ты – полномочный агент грузинской службы госбезопасности? Тебя с лестницы спустят!

– Давай я пойду, – встрял я.

– Заткнитесь все! – заорал Агрба. – Русских слов не понимаете? Сказал же: сам пойду и все сделаю!

Тут вы, конечно, решили, что самонадеянность непременно подведет Родиона Агрбу, и мы всей компанией попадем в новые приключения. Я тоже так решил – безо всякого, замечу, удовольствия. Интересно читать о чужих авантюрах – с распальцовкой, мордобитием, перестрелками и прочей атрибутикой криминального жанра, но участвовать в этом самому – никакого удовольствия.

Я ошибся, все прошло на удивление гладко. Через десять минут Родион, милейше улыбаясь, вывел под локоток тощего молодого человека в толстых очках, услужливо распахнул перед ним дверцу и сказал:

– Садитесь, Григорий Афанасьевич. Не волнуйтесь, мы займем у вас всего лишь полчасика, не больше. Буквально пара вопросов – поверьте, это очень важно для следствия!

Вот каким вежливым мог быть при желании Родион Агрба, бывший рубоповец. Впрочем, его обходительного поведения хватило до ближайшего кладбища – того самого, на котором только что с применением насильственных методов допрашивали Константина Пилипенко. Очень скоро мы снова стояли недалеко от заброшенных могил, и я наблюдал через открытую дверь «Тойоты», как неистово и бешено Агрба волочит за шиворот свою новую жертву сквозь поросль лебеды и крапивы.

– Пойдем, Джеф, – сказал я.

– Пойдем, доктор, – сказал Джеф.

Мы пошли не спеша – начали уже привыкать. Крик Ледяного, леденящий душу, доносился издалека – казалось, что его режут, вешают, пинают ногами и насилуют одновременно. Мы с Мулькиным синхронно пожали плечами, знали уже, что увидим.

Именно это и увидели. Распростертое на поляне, корчащееся тело Ледяного. Пистолет, приставленный к его лбу. Бычий корпус Агрбы, нависающий над членистоногой скелетиной Романчука.

– Тварюга, вонючка, дерьмо лагерное!!! – хрипло, как бы на нервном срыве, орал Родион. – Ты хоть понимаешь, что я сейчас с тобой сделаю?! Насыплю тебе полные карманы отравы, накидаю порошка доверху, и пойдешь чалить по новой! Хана тебе, торчок! Запихну снова на зону, и маляву вслед кину, чтобы задвинули тебе в очко лом до самых гланд!

Я вздохнул. Хорошо иметь Агрбу в союзниках, но не дай бог заиметь подобного типа во врагах.

Вроде бы, Родион занимался сейчас правильным делом. То, как он это делал, не нравилось мне категорически, и в то же время я понимал, что другого выхода у нас нет – малейшее промедление могло стоить Денису жизни. К тому же Ледяного уже допрашивали насчет «Некромантов», и не добились ничего. Теперь следовало действовать куда жестче, чем в прошлом.

Родион мог позволить себе действовать жестко, потому что он уже не был ментом, был он замаскированным подлизой, то бишь жуликом без совести и уважения к закону. В этот момент я невольно вспомнил Мозжухина, и еще раз подумал, что ни на шаг не приблизился к разгадке того, хорошие подлизы или все же плохие.

Наконец Агрба, вдоволь натешившись, отпустил парня. Тот пополз на четвереньках, близоруко нашаривая в траве очки. Нашел окуляры, водрузил их на нос, размазал рукавом кровь по лицу.

– Ты понял, что тебе хана? – в очередной раз осведомился Родион.

– Я освободился законно, все документы в порядке, – просипел Ледяной. – И сейчас не ширяюсь, в полной завязке. Хочу стать нормальным, понимаете? Что вы можете мне пришить?