Евгений Минаев - Наследство Ньютона

В этот раз Андрей почувствовал, что в зале кто-то пристально следит за тайными знаками их общения. После концерта в фойе раздевалки Корнев неожиданно столкнулся с новым знакомым, стариком Конклиффом, который, злобно глядя на Андрея, прошипел в его адрес.

– Ваше неуместное поведение, молодой человек, мешает артистам соблюдать игровую дисциплину.

Только теперь Корнев отчетливо вспомнил, что видел его уже раньше на концертах. Обычно он сидел в первом ряду четвертой ложи зала, опершись на свой могучий посох. На его замечание Андрей не успел отреагировать, так как из-за приоткрывшейся потайной двери в фойе гардероба показалась головка Николь. Разговор прервался, не начавшись.

После концерта они с Николь отправились в один из ночных клубов, где не практиковались шумные концертные программы, а приглушенно звучала музыка далеких шестидесятых. Интимная обстановка позволяла практически полностью уединиться и наслаждаться обществом любимого человека.

Внутри себя Андрей испытывал некое чувство неловкости, так как ничего так и не рассказал ей о встрече с новым знакомым. Николь после концертного выступления всегда была задумчива и потому ни о чем его не расспрашивала. Корневу опять показалось, что мысли ее далеки не только от него, но и вовсе где-то в другом месте, ведомом только ей и никому больше. Они заказали по коктейлю, так как пить и есть совершенно не хотелось ни ей, ни ему. Андрей попытался что-то сказать об удачном исполнении оркестром концерта, но Николь остановила его, показав всем своим видом, что это излишне. Часто им вовсе не хотелось говорить. Так бывает между людьми, которым достаточно просто быть рядом друг с другом. Однако в этот раз получилось несколько иначе. Они молча слушали тихое звучание джазовой музыки, пока Николь неожиданно не спросила.

– Андрей, с тобой что-то происходит? Я это чувствую и немножко волнуюсь. Впрочем, если не хочешь, можешь ничего мне не говорить.

Корнев с благодарностью улыбнулся ей в ответ. Что он мог ей сказать? Пока что он и сам не знал, или скорее не осознавал значение предпринятых им действий. Впрочем, и жизнь самой Николь для него по-прежнему продолжала оставаться загадкой. Может быть, она не была свободной? Однако напрямую спрашивать ее не хотелось. Но он чувствовал, что, как у каждого человека, у Николь была своя тайна, в которую она не желала посвящать.

– Моя тайна – это ты. Других тайн у меня нет. – Отшутился Андрей.

– Я это знаю. – Улыбкой ответила она и положила свою руку на его ладонь. От этого прикосновения Корневу стало как-то по-особенному хорошо. – Знаешь, мне хочется с тобой куда-нибудь уехать. Хотя бы на несколько дней.

– Прекрасная идея. – Поддержал он ее предложение. – Мне надо через пару дней съездить в Питер. Давай сделаем это вместе.

– Нет, нет. Я говорю о другой поездке. В Петербурге ты, как всегда, будешь с утра до вечера занят. – Медленно произнесла она и не без грусти добавила. – А мне хотелось с самого утра побродить с тобой по какому-нибудь старинному и обязательно теплому городу…

– По Златой Праге, например, с ее скульптурами на Карловом мосту, с мощеными улочками и крошечными пивными, где я бывал, но без тебя, к сожалению, не раз. – Продолжил он ее фразу. Действительно, всякий его с друзьями приезд в чудесную Прагу скорее соответствовал налету на пивные заведения города. – Прекрасная идея. – Повторил он, тихонько двумя руками сжимая изящные удлиненные пальцы ее руки, доверчиво уложенные в его ладони. В голове возникли поэтические строки, «И пальцы этой маленькой руки, отяжелевших от доверья и на ладонь мою опущенных легко». Чье это? Кажется, перевод кого-то из болгарских поэтов. Николь, словно читая его мысли, внимательно глядя на Андрея, игриво слегка сузила глубокие карего оттенка глаза.

– Понимаю. У тебя, наверняка там есть любимые места, куда вы с друзьями регулярно наведываетесь, но я не об этом.

– У тебя тоже есть любимые места? – То ли с вопросительной, то ли с утверждающей интонацией сказал он.

Николь осторожно освободив руки, неожиданно серьезно сказала.

– Да, у меня тоже есть, но только совсем в другом городе. Впрочем, впереди большие гастроли и мне вряд ли удастся на неделю отлучиться от репетиций.

После этих слов возникла пауза. Николь молчала. Андрею тоже не хотелось нарушать возникшую за столиком тишину. «Когда глаза озарены душевным светом», – в голове продолжили крутиться строчки поэта.

Домой они отправились сначала к Ники, тем более, что она снимала квартиру в центре города, не слишком далеко от зала. Андрею хотелось остаться у нее на всю ночь, но завтра предстояли важные переговоры, связанные с поиском новой работы. К тому, же Николь не настаивала, так как после концерта чувствовала большую усталость. К себе домой Андрей добрался уже в пятом часу утра. Перед тем, как провалиться на пару часов в глубокий сон, он вспомнил о необходимости принятия капсул, и почти не открывая глаз, вскрыв контейнер с пилюлями, проглотил одну из них, запив двумя глотками воды из бутылки с минералкой, предусмотрительно поставленной на столик около кровати. После спиртного его обычно всегда мучила ночью жажда. хотя в этот раз он практически не пил спиртного. «Да, старик что-то говорил о спиртном». – Засыпая припомнилось Андрею. Это было последнее что он подумал, перед тем как окончательно отключиться в забытьи.

Сон был глубоким и без сновидений. Несмотря на раннее утро раздался звонок. В трубке был уже знакомый скрипучий голос Конклиффа.

– Молодой человек, я приношу извинения за то, что не сдержался вчера на концерте, но не потерплю нарушений инструкций по принятию моего лекарства. – Голос Марлина был твердым и даже жестким. – Или Вы станете соблюдать все мои указания, или все может закончиться ничем, или даже трагедией. Прекратите на время приема капсул употреблять спиртное. Это вредно для Вашего мозга.

Не успел Андрей ответить, как в трубке раздались гудки. Несмотря на раздражение, злости на старика у Корнева не было. Он был прав. Отдать задаток и почти сразу спустить все на тормоза, с его стороны была глупость. Откуда он узнал о вчерашнем вечере, осталось загадкой. Последующие три недели Андрей регулярно утром и перед сном принимал капсулы и совершенно не употреблял спиртное. Николь больше чем на месяц должна была уехать с оркестром на гастроли. Наступало время длительной поездки по странам Юго-Восточной Азии. Перед отъездом им все-таки удалось отправиться на короткие два дня в Италию, выбрав местом своего пребывания Венецию – то ли город, то ли видение. Как она сумела отпроситься у Маэстро перед самым началом гастролей, до сих пор остается не понятно. Но Николь убедила его, что ей крайне нужно отлучиться, и оформив туристические визы, они по «горящим» путевкам прямым рейсом вылетели из Москвы.