Андрей Останин - Незваный ангел

В следующий момент мужество едва не покинуло охранника, и он вскрикнул, почувствовав, как что-то липкое и отвратительно-холодное вцепилось в обнажённую по локоть руку. Проклятая привычка закатывать рукава форменной куртки! Он не успел уловить начало молниеносного движения звезды, одно из щупалец истончилось, удлинилось и, словно солнечный протуберанец, метнулось к нему, обвив руку крепким кольцом. Макса передёрнуло от нахлынувшего отвращения, он судорожно дёрнул рукой, словно пытаясь стряхнуть слизня или иную какую мерзость. Но звезда, похоже, и не имела намерения удерживать человека. С громким шлепком, словно резиновое, щупальце вернулось к родному телу, вновь став одним из его лучей.

Конечно, это нелепо, но Максиму показалось, что субстанция… задумалась! Безо всякой на то причины её тело заколыхалось волнами, раскачиваясь; лучи то вытягивались, истончаясь и свиваясь в отвратительные живые клубки, то наоборот, расплющивались, выделяясь на туловище звезды едва заметными наростами. Макс криво усмехнулся и потёр кожу на руке, словно решил стереть следы недавнего, насильственного пожатия. Он уже почти пришёл в себя и первым делом убрал револьвер в кобуру, от греха подальше. Уже понял, почему не сработал внешний периметр охраны. Шарик-то местного, так сказать, производства, и причинить ему вред – себе дороже. Из лаборатории только один выход – дверь за спиной, и самое лучшее решение – захлопнуть её с той стороны. А потом уже можно будет с чистой совестью вызывать руководителя проекта и пусть он сам со своей нечистью разбирается.

Макс осторожно продолжил движение к двери, не отводя взгляда от таинственного создания на полу.

– Хорошая, хорошая звёздочка, – проговорил таким фальшиво-доброжелательным голосом, что самого аж перекосило от отвращения. Раньше так даже с кошками разговаривать не доводилось.

– Посиди здесь немножечко, – продолжил, тем не менее, – поиграй, попрыгай, порезвись. Скоро твой папочка придёт, будь он трижды неладен, заберёт к себе своего миленького монстрика. Уж и не знаю, на кой чёрт ты ему понадобилась.

Звезда мгновенно втянула в себя лучи-щупальца, вновь обратившись в шар. Он высоко подпрыгнул и сильно ударился об пол – явно сильнее, чем того требовало земное притяжение. Видимо не зная законов физики, отскочил не вверх, как полагалось бы, а ринулся по совершенно немыслимой траектории прямо в лицо ошарашенного Максима. Да так стремительно, что тот и руку поднять не успел для защиты. Со скоростью камня, пущенного пращой, странный мячик врезался в лицо человека, сбил с ног и мгновенно облепил голову толстым слоем серебристой массы. Не в силах закричать и даже просто вздохнуть, Максим судорожно задёргался на полу, стараясь обеими руками содрать с лица липкую, навязчивую пасту, зацепить её ногтями и освободить хотя бы рот… С таким же успехом мог пытаться разорвать поверхность воды. Изогнувшись, Макс предпринял ещё одну слабую попытку освободиться, но мысли уже сворачивались в тусклый ком, руки стали мягкими, словно вата и со стуком упали на пол, а мозг, не получая необходимого кислорода, просто отключился.

Едва человек затих, серебристая субстанция заструилась по безвольному телу, забралась под одежду, растянувшись тонкой, маслянистой плёнкой по коже, и вскоре поверженный охранник стал напоминать серебряную статую – точную копию лежащего на полу человеческого тела. Однако на этом процесс не завершился. Плёнка пришла в движение, вспенилась миллионами пузырьков, словно закипая, образовавшаяся пена провалилась внутрь тела через поры кожи – точно в губку. Не прошло и десяти секунд, и на коже Максима не осталось даже следа неизвестного вещества. Неожиданно безжизненное тело пришло в движение: грудная клетка подскочила вверх, словно кто-то изнутри бил по ней, делая искусственное дыхание; это повторялось до тех пор, пока Максим не сделал самостоятельный, всхлипывающий вздох. Он даже сумел слабо пошевелить рукой, дрогнули веки, но на то, чтобы открыть глаза, сил уже не осталось.

В этот момент не менее десятка полицейских ворвались в лабораторию. Они мгновенно и очень профессионально рассредоточились по всему помещению, тщательно обнюхали каждый уголок. Трофеями оказались: пёстрая, вонючая лужа на полу, да потерявший сознание охранник.

А пожарным и вовсе работы не нашлось, зря только бесконечные кишки брезентовых рукавов раскатывали. Впрочем, хотя бы продемонстрировали готовность. В работе на хозяина никогда не повредит.

* * *

Максим открыл глаза и обнаружил себя лежащим на кровати. Белые стены, белый потолок, штатив с капельницей, омерзительный запах микстур… По всему выходит – больница. Ощущения отвратительные, страшно даже подумать о том, чтобы встать. Попытался вспомнить, каким образом попал в это место, но даже лёгкое напряжение мозга отозвалось такой физической болью, что Максим со стоном закрыл глаза. И немало времени провёл в мечтах о болеутоляющем.

Вторая попытка оказалась удачнее – с трудом, но удалось встать. Правда тут же обнаружилось, что из одежды на нём только то, что при рождении досталось, и отсутствие хотя бы минимума одежды подействовало угнетающе. Посмотрел по сторонам, но своей одежды не обнаружил; да и вообще никакой, хоть бы и халатик завалящий. Пришлось обернуться снятой с кровати простынёй, на манер римской тоги. При этом синий, больничный штамп оказался прямо на груди, сведя на нет всю торжественность одеяния. Максим попытался затолкать синюю метку внутрь, и за этим занятием его застали нежданные посетители. В количестве двух.

Высокий, крепкий мужчина с хищным, орлиным носом и недобрым взглядом холодных, серых глаз, был Максиму хорошо знаком – руководитель службы безопасности Корпорации. Второй же, пухлячок с маленькими глазками за толстыми стёклами очков, заведовал какой-то лабораторией и до сегодняшнего дня Максима не интересовал. Впрочем, взаимно.

Он покачнулся и, чтобы не упасть, ухватился за спинку кровати. Голова гудит, словно с добротного перепою, во рту откуда-то появился кислый, противный привкус. Помотав головой, наконец избавился от белёсой пелены перед глазами и разглядел, что посетители одеты в серые, одинакового покроя, костюмы – визитные карточки Корпорации. Одновременно улыбнулись, словно заранее сговорились: один хищно, другой маслянисто-приторно. Сердце Максима болезненно сжалось в предчувствии какой-то гадости. Не те люди, чтобы охраннику улыбаться.

Как и думал, первым заговорил его шеф.

– Ого! – бодренько воскликнул начальник. – Уже на ногах? А мне сказали, что не менее суток проваляешься. Здоровяк, хвалю.

Опасения Максима усилились многократно. Что-то фальшивое прозвучало в добреньком голосе шефа. Ненастоящее что-то, отталкивающее. Никогда так раньше не разговаривал.