Надин Баго - Меняющая миры. Спутанные нити

– Приспосабливается? Как это?

– Не знаю точно. Что-то вроде внешнего индивидуального кокона, только создаёте его не вы, а она, сама планета.

– Но как это возможно? Тем более, раньше я бывал здесь и не чувствовал ничего подобного?

– Не знаю. Но вы попробуйте. Если что-то пойдёт не так, мы создадим вам свой кокон.

– Попробовать? – тангорл растерялся. – Не уверен, что это хорошая идея.

Но потом он взглянул на военного советника – тот дышал мерно, спокойно и абсолютно расслаблено. Его вечно угрюмое суровое лицо выражало явное удовлетворение.

Глава Совета решился.

Он отпустил защиту и в первые несколько секунд подумал, что ему пришел конец, но потом его окружил обычный воздух, совершенно привычный ему воздух лесов Каритоса. Он задышал ровно и непринуждённо, хотя не смог скрыть выражения безмерного удивления на лице.

Его примеру почти сразу последовали и остальные. Всё повторилось.

Вывод был ясен: атмосфера здесь словно стала живой и давала каждому то, что ему было необходимо.

После долгих раздумий, дополнительного обследования всей планеты эризингиями, они убедились, что такие перемены напрямую связаны с катастрофой у Иррилла. Насколько можно было судить, сюда невероятным образом перебросило и смешало десятки атмосфер погибших юглов, а, может, и часть их жизненных сил – потоки энергий здесь стали чрезвычайно сложны. Как бы то ни было, но теперь это место – уже не просто окраина Объединённых миров у врат Тени, а нечто большее.

Исследование планеты 2 системы Равновесия продолжалось следующие несколько лет, и в результате Советом было принято судьбоносное решение: здесь будет его резиденция; здесь, прямо над каскадами, неприступная и величественная вознесётся она символом мощи Федерации, символом лучшего выбора для каждого её обитателя.

И когда синие и золотые своды и башни дворца Совета Семи поднялись к облакам, планета обрела свое имя – Каменное Сердце – ибо почти безжизненным камнем была она, но сохраняла жизнь каждому на неё попавшему; ибо центром вселенского союза она теперь стала – его твёрдым, но бьющимся сердцем.

***

Ирриллитенау, 2169 год по земному исчислению

База 74 всегда нравилась Бриа́ру больше других, за исключением, конечно, Центральной. На последней он бывал всего пару раз – во время первичных тренировок и при распределении – в конце концов, простой пехотинец и не мог претендовать на постоянный комфорт. Но после третьей переброски оказавшись здесь, он вполне удовлетворился жизнью.

Местные купола были довольно старыми и далеко не такими технически совершенными, как скорлупа 51 базы, однако функционировали прекрасно: дышалось здесь легко, света и тепла ровно столько, сколько нужно, даже островками росла кое-какая зелень, в целом редкая в Ирриллитенау.

Последний пылевой поток, повредивший другие базы, прошёл в этот раз мимо них, так что тяжёлых ремонтных работ на внешней оболочке не ожидалось. Системы наблюдения и защиты работали без нареканий. Очередная фаза тренировок пару дней назад подошла к концу. В общем, всё сошлось воедино, и у них неожиданно появилось несколько свободных от служебных занятий дней.

Бриар, как и всегда, когда выдавалась минута, сидел на верхней площадке спортивного амфитеатра, неподалёку от травяной границы единственного на их базе парка. С этого места ему открывался наилучший вид на кольцо Ирриллитенау, медленно плывущее на фоне яркого голубого бока звезды. С его новым зрительным аппаратом он мог разглядеть сквозь обзорные полосы в сводах даже стеклянный отблеск центральной сферы, движение на тех базах, что поближе и, конечно, матовые тела снующих туда-сюда мелких космолётов. Во всём этом всегда было что-то притягательное для него. Бриар не смог бы объяснить, что именно заставляет его чувствовать себя столь умиротворённым.

И действительно, только здесь огромный, прошедший немало боёв, суровый нууг иногда улыбался. А улыбки в Войске Совета вообще были редкостью.

За его спиной раздались глухие тяжёлые шаги, но он даже не шелохнулся. Что-то большое приблизилось и шумно задышало ему в шею.

– Зераус, прекрати, – голос нууга был спокоен и тих. – И не топчись там – лужайку опять испортишь, жирный ты боров.

– Далась тебе эта лужайка! – слова собеседника звучали не совсем естественно, механически. – Лучше подними свой зад, пойдём в обеденную. Наши говорят, там вроде как подвезли неплохого пойла, и много, на всех должно хватить.

– А! Ну так тогда чего спешить, раз хватит?! Глянь лучше – сейчас 51-ю будет хорошо видно.

– Да ну её. Что смотреть, коли нам туда не попасть?

– Так, просто…

Бриар обернулся.

Чёрная с синим туша его закадычного друга закрывала собой весь вид на парк. Все четыре мощные столбообразные лапы на несколько сантиметров ушли в мягкую почву под весом громадного чешуйчатого тела. Выросты-лепестки на спине Зерауса топорщились, указывая, что жуз, несмотря на всю агрессивность длинной уродливой морды, пребывает в крайне благостном расположении духа. Толстый хвост мелко подрагивал, только подтверждая этот вывод.

Сегодня на жузе оставалась лишь лёгкая встроенная броня да выступающий на лбу динамик речевого аппарата; в боевом снаряжении, делавшем его просто ходячим стальным складом оружия, не было необходимости.

Они дружили давно, с той самой поры, когда совсем юными попали в Войско. Зераус так вообще почти младенцем с точки зрения его вида. Да, тогда он был вполовину меньше Бриара, не то что сейчас. Бриар помнил, как считал жуза всего лишь большим и не слишком умным зверёнышем, который отказывался приручаться. Но когда тому через пару лет установили речевой аппарат, Бриар понял, как ошибался. Действительно, сложно было воспринимать на равных, как другие языки, жузовские то ли клёкот, то ли рычание. Однако интрон и синтезатор речи все изменили: Зераус быстро продвинулся в учебе, завёл друзей и стал душой компании. А уж когда он вырос до размеров небольшого космолёта, да ещё был модифицирован внутренней пластинчатой бронёй, то стал одним из лучших и ценнейших воинов среди всех нуугов.

Его единственными недостатками оказались неспособность к манипуляциям с мелким оборудованием, из-за физического строения, компенсируемая, впрочем, технически, да любовь к выпивке. От последнего все старались его отвадить: жуз, накачавшийся элем, мог натворить много бед. Не со зла, нет. Жузы вообще по природе не злы и сравнительно не агрессивны. Просто, когда такая туша плохо контролирует себя, то лучше, чтоб ничего не попадалось на её пути. На базах это было сложно: застройка плотная, а население велико. Так что Зераус часто, хоть и ненамеренно, становился виновником конфликтов и мелких разрушений.