Надин Баго - Меняющая миры. Спутанные нити

И сейчас Бриар хотел удержать здесь друга подольше, несмотря на явно проявляемое тем нетерпение: жуз беспокойно перебирал ногами, оставляя на газоне большие округлые вмятины; его маленькие ушки стояли торчком, ноздри подрагивали и раздувались, с шумом втягивая воздух. В конце концов, ну сколько там могли привезти того пойла? Не безгранично же. Так что если прийти попозже, а не прийти совсем не выйдет, стоит только глянуть на Зерауса, то, может, на их долю толком и не достанется ничего. Не то чтобы Бриар сам не любил выпить, но обошёлся бы и без этого, лишь бы не разгребать потом очередные завалы после пьяного шатания жуза по улицам.

– Да, просто… Погоди. Взгляни всё же… За пару минут весь эль от нас не убежит. Вон там, слева. Она уже видна. Может, когда-нибудь и у нас здесь сделают такую же, – Бриар указал на дальний отблеск Центральной базы.

Зераус хмыкнул. Сфера 51, конечно, была великолепна, кто б спорил.

– Как же! Скажешь тоже. Чтоб прям у нас как у командующего стало? Гиперстекло. Не, это вряд ли. Станут они на нас тратиться, и так ведь всё работает. А у Совета сейчас и без того проблем хватает. Ты же слышал о последнем перехвате? Мятежники, чтоб им пусто было! Тьфу!

– Я слышал, да, – Бриар кивнул, – но откуда ты знаешь, что это мятежники?

– Так а кому ещё? Стал бы иначе командующий пять космолётов на такую маленькую посудину выделять?

– Хм… а некоторые поговаривают, что корабль-то был гражданский и, – Бриар понизил голос почти до шёпота, – что это просто тангорл уже не в себе, шарахается от каждого шороха и бросается на всех подряд, хоть и на простых фермеров, как этот.

– Да ты что! – возмутился жуз. – Чтоб глава Совета свихнулся? Не верю… Это бы многие заметили. Нет, нечисто там с этим летуном, нутром чую.

– Так вроде ж ничего не нашли в обломках?

– Да. Два трупа да ошмётки корпуса. Зерна ещё немного, и всё. Тут ты прав, ничего особенного. Но то и подозрительно: слишком уж чистенько, а без нарушений кто ж сейчас летает? – он покачал головой. – Ничего, один-то из этих выжил. Уж советник Акелод сумеет его разговорить. Хотя нам какое дело сейчас до этого? Вот выяснят чего, дадут приказ, если вообще нам, тогда и подумаем. А сейчас, – Зераус замялся, – хватит уже сидеть тут и пялиться в никуда, пойдём, может, нальют пару глотков, а?

Бриар нехотя отвёл взгляд от черноты за стёклами обзорной полосы, вздохнул, будто покоряясь неизбежному, и легко поднялся на ноги.

– Ладно уж, пьянчуга ты чешуйчатая, пойдём.

Каритос, 2169 год по земному исчислению

Закат догорал, рассыпаясь багряно-фиолетовыми сполохами, накрывавшими синеющую поодаль тёмную громаду старого леса.

Как исполинские дозорные, не упускающие из виду ни зверя, ни птицу, стеной вставали с самой опушки древние кедры. Гордо возносили они свои колючие тела к небесам, казалось, протыкая облака, словно шпили замковых башен. Их мощь и сила поражали всякого, кто побывал здесь. Да и те, кто жил здесь постоянно, всё равно не могли не изумляться величию гигантских деревьев.

Но непросто было живущим у их царственных ног: не каждый мог пробиться к свету и не оказаться искалеченным их раскинутыми ветвями. Однако сложность выживания для растений была почти несущественна по сравнению с опасностью, подстерегавшей всех, кто мог забраться вглубь этого невероятного леса. Там, в чёрной и влажной чаще, неосторожный путник мог наткнуться на страшные вещи: порванная, как бумага, кора, открывающая незаживающие раны на красно-коричневых морщинистых стволах; следы когтистых лап, больше двух или даже трёх человеческих ладоней в поперечнике; мертвящая тишина, не прерываемая даже стрёкотом насекомых; отвратительный, сшибающий с ног запах и, наконец, иссушенные оболочки людей, зверей, птиц, изредка шелестящие при ветре по рассыпавшимся скелетным костям.

И таков был не только этот лес, но и остальные здесь, на Каритосе. Немало горе-путешественников так никогда и не вернулись обратно. Но местных жителей это почти не пугало.

Они-то давно знали, что за твари населяют дальние чащобы. Знали и то, что те не любят света, а потому обычно не появляются за той нечёткой границей, что отделяет их всегдашние владения от солнечных равнин и пёстрых опушек. Больше того, поговаривали, что у многих вождей родов, населявших планету, в домах обязательно был какой-то предмет, украшенный толстой, местами чешуйчатой шкурой. Но чужакам такие вещи никогда не показывали, так что многие из них продолжали считать рассказы об ужасных каритосийских зверях байками малообразованных аборигенов. Трупы списывали на то, что люди просто заблудились и умерли от истощения, якобы высохнув потом. Конечно, это было не так.

В самых буреломных местах, в тёмных и влажных норах жили они – дилигдрусы. Отвратительные внешне – с медведя величиной, безволосые, на шее, спине и лапах покрытые жёсткой и шершавой, словно тёрка, чешуёй, цвета буро-зелёной болотной жижи, с двумя треугольными горящими красным огнём многоглазьями на широкой дынеподобной голове – однако самой пугающей была их пасть, если её так назвать. Две пары длинных подвижных отростков по бокам головы надёжно удерживали схваченную добычу: нижняя зубастая челюсть, напоминающая тонкую цепную пилу, взрезала плоть; верхняя сдвоенная челюсть-хоботок впивалась в надрез, впрыскивала зеленоватую слизь и через пару минут высасывала все разжижившиеся внутренности, мышцы и кровь, оставляя лишь скелет да сухую, как бы забальзамированную, оболочку. Частью таких оболочек зверь потом устилал стены и пол своей норы.

Дилигдрусы быстры и выносливы, могут учуять добычу за несколько миль, а в темноте видят не хуже сов. Но на свету они уязвимы. Если суметь выманить их из чащи на открытую поляну или хотя бы опушку да подобраться поближе, пользуясь их временной слепотой, то охотнику с длиннодревковой глефой нетрудно дотянуться до уязвимых мест. Брюхо, как и грудь их, хоть и толстокожие, всё-таки лишены чешуи, и узорчатые лезвия, выкованные мастерами Каритоса, прорезали их как масло.

Надо сказать, такая охота долго оставалась весьма популярной среди молодых каритосийцев – шкуры ценились за прочность и долговечность, пластинчатыми чешуйками порой укреплялись лёгкие доспехи – да и показать умения и отвагу многие были не прочь именно так.

Так что теперь дилигдрусы стали редки. Некоторые леса Каритоса и вовсе очистились от них полностью, и для жителей близлежащих равнин ужасные твари стали всего лишь старой сказкой, которой бабушки пугали непослушных внуков.

– Нет, бабу, не хочу эту, расскажи другую, – крошечная девочка потрясла головой в светло-каштановых кудряшках, – другую, слышишь, бабу?