Тимур Сабаев - Пароброневик «Ливейский манул»

– Когда всё это закрутится – тебе будет восемнадцать. Вполне себе возраст. Ты образован, а по нынешним реалиям, так и очень. Ты умеешь думать.

– Лладно! – не столько предложение вообще заинтересовало, сколько хотелось понять, что сейчас делать – Дальше то что?

– Идём обратно. Я тебя привязываю. Утром тебя бьют и выгоняют.

– Я и без этого сбежать могу сейчас. Да ещё и их завалить на дорожку.

– Можешь. Но надо, чтоб их ненавидели. Сильнее. Объединяющий фактор.

– И поэтому они мне рёбра переломают и ливер отобьют?

– Не отобьют. Они на ночь опять чернушки накурились. С утра будут вялые. Если ты сразу упадёшь и не будешь дёргаться, то у них интерес быстро пропадёт. Спрячешься, отлежишься, потом найдёшь меня. Я тебе на ближайшие пару лет перспективу обрисую. Есть у меня идея, куда тебя пристроить, чтоб ума и опыта набрался.

***

Утро было не радостное. Резак привязал меня, пусть не сильно, но всё же привязал. И ночка выдалась не самая лучшая. Утром дом постепенно оживал. Кто – то ходил, где-то звучали голоса. Гремела посуда и начали раздаваться вкусные запахи, да так, что кишки заурчали. Это и не удивительно. До схрона я так и не добрался, а планировал перехватить запасом сухпая, который там должен был лежать.

Пока старшаки не начали свою показную казнь, я пытался размять мышцы и разогнать кровь. Привязанным к старому, скрипучему стулу это было сделать не просто, но, надеюсь, встать и пройти несколько шагов я смогу. Что и произошло, когда дверь распахнулась и в комнату даже не вошёл, а влетел Молчун. Этот старшак по большей части соответствует своему прозвищу. Зато дел от него больше всех. В этот раз он в четыре маха перерезал острым ножом верёвки, связывающие меня и стул и за шкирку потащил за собой. Пользуясь случаем, я сделал вид что совсем квёлый и с трудом переступаю, хотя мышцы показали себя с хорошей стороны.

– Мы собрались здесь, что – бы покарать предателя.

Ал, закутанный в отличный полушубок, шапку – пирожок и шарф, как хранитель традиций начал толкать речь перед четырьмя десятками собравшихся у входа в заводоуправления на вытоптанном до железобетонной прочности пятачка. Зимний ветер трепал одежду и волосы собравшихся. В основном малышни, но были и те, кто постарше. Похоже, что здесь сейчас стояли все члены шайки от пят и до шестнадцати, кто не был на работах или в поиске. Старше никого тут небыло, кроме всё тех же старших и Резца, который на фоне молодёжи выглядел стариком.

– Ром, посмотри в глаза тем, кто называл себя своей семьёй. За что ты их предал? – палец доморощенного оратора указал на меня. При попытке ответить, я тут же получил под дых от Молчуна и закашлялся. Ясно, говорить они мне не дадут. И, кстати, уж больно они бодрые сегодня. Резец говорил, что после вчерашней чернушки они будут вялыми, а тут вон какие бодрячки. Или не курили, или закинулись чем-то?

После такого удара говорить было сложно. Да и, помня вчерашние уговоры Резца, я сразу упал на землю. Похоже, сделал я это рано, Молчун меня без слов вздёрнул обратно.

– Посмотрите на него! Он принёс беду в наш дом! Его мы должны благодарить за скудную еду. Кому мы поручили найти станки? Ему! Но его нерадивость привела к тому, что мы потеряли всё. Мы не на столько сильны, чтоб воевать и у нас просто всё отняли. И теперь нам придётся ещё больше работать, искать мусор и обломки старых механизмов, чтоб выжить и вылезти из этой нужды. Что это как не предательство тех, кто доверял, учил, кормил, одевал и обувал? Это не должно остаться без наказания. Боль! Вот что будет за такую нерадивость.

И вот тут меня начали бить. Молчун повторил свой коронный под дых, и когда я упал второй раз, все, кроме Ала начали пинать от души. На вялых они точно не походили. Род, паскуда, засадил носком сапога по рёбрам так, что если и не сломал, то трещина точно была. И зарядил он так раз пять точно. Надо было наплевать на Резца и либо завалить уродов, либо валить подальше.

– Но и это не всё. – Ал продолжал вещать – Предатель не остановился и решил уничтожить всё то, что нами всеми было создано. Он вступил в сговор с теми, кто хочет закабалить нас. Что бы мы как рабы работали на них, без светлого будущего, сытой жизни, безопасности и радости. Резец, ты решил продать нас своим бандитам. Зря ты это сделал!

Ал выхватил револьвер из-за пояса и выстрелил в голову Резцу, да так, что мозги брызнули в разные стороны и обрызгали ребятню. Девчонки завизжали, а я вдруг сообразил, что меня после такого тоже приговорили и рванул из под ног старшаков, что отвлеклись на Резца. Заряд адреналина позволил спринтером проскочить пол сотни метров до ворот, выскочить и рвануть в сторону Рынка. В след стреляли, но меня шатало от боли в отбитых боках так, что прицелиться было практически невозможно. Красна пелена закрыла глаза. Я видел только контуры и бежал больше на автопилоте Рома. Была ли погоня или нет, я не знал. Я не оборачивался и при первой же возможности нырнул в развалины. Но и там не останавливался. Раз пять-шесть падал и очень больно, и боль пронзала от макушки доя пяток, добавляя адреналин.

Резец сам себя перехитрил. Может кто подслушал наш разговор и донёс, а может они его просто переиграли, зная, к чему он идёт. Может я там не один был такой «умный, которого я не зря выделил. Я на тебя рассчитываю»? Мог Резец проколоться? Да запросто, тоже мне Штирлиц доморощенный. Заигрался и доигрался. Папашу надо бы известить, да я и не знаю настоящего имени Резца. Мысли пробивались в голову с большим трудом и напряжением. Ноги сами несли по большой дуге туда, где юный Ром планировал затаиться, если случатся проблемы. Правда, в планах это было сделать тихо и незаметно, прихватив на дорожку поесть и полезняшек. Но, как случилось, так случилось.

Бывшая пожарная каланча была хорошим ориентиром для бомбёжки, так что от неё сохранился только угол, заваленный красным, огнеупорным кирпичом. В самом углу была небольшая яма, в которой давным-давно, в прошлой жизни, Ром припрятал брезентовую куртку пожарника. При желании в этот, ранее бледно – зелёный, а теперь бурый брезент можно было упаковать пару ровесников Рома. А если они ещё и противоположного полу будут, то им вполне хватит места организовать и третьего. Завернувшись в брезентуху и прижавшись спиной к красному кирпичё стены пожарки на дне ямы стал медленно отогреваться. С теплом вернулась пульсирующая боль в рёбрах. По запарке не обратил внимания, но кажется в ухо тоже попали. Иначе откуда там засохшая кровь? Правая щиколотка ноет, похоже растянул, пока бежал. Ботинки – не самый лучший вариант для беготни по развалинам. Надо бы где – то найти сапоги, да и всю одёжку поменять. Как-то ни сам Ром не сообразил, ни объяснили ему. Вот ту же брезентуху на штаны и куртку нужно будет перешить. И наколенники сделать, если придётся продолжать шуровать по развалинам. Короче, гардероб требуется менять.