Тимур Сабаев - Пароброневик «Ливейский манул»

Поздняя осень в разрушенном десять лет назад огромном городе имеет свою особенность. Облетает разноцветная листва на кустарнике и прятаться в нём все сложнее, но зато развалины всё сильнее покрываются мхом, а в насыпи битого бурого кирпича на месте старого забора, где ещё торчат прутья ржавой, кованной арматуры, всё ещё пытается зеленеть пожухлая трава.

Большая рыже – серая кошка, или, всё же кот, упорно прикидывался холмиком и наблюдал за человеческим котёнком. Нескладный и угловатый, тот только вошёл в стадию взросления, но всё ещё был глуп и неопытен. А также безмерно любопытен, как и положено любому детёнышу. Что ещё, кроме любопытства, могло привести его сюда, в старое разрушенное здание, откуда до сих пор не выветрились запахи машинного масла, перегретого металла, рассохшегося кирпича и стойкий запах человеков, который не выветрился за много лет? Кот не любил это здание, как не любили его и окрестные крысы, на которых охотился кот. Но вот человеку для чего – то понадобилось туда залезть. Глупый человеческий детёныш!

Кот любил подглядывать за людьми. Пушистая шерсть множества оттенков делала его похожим на шар, когда он ложился на все четыре лапы и поджимал хвост. Сейчас он был рыже – серым, что позволяло ему сливаться с ржавой, старой лестницей, на площадке которой он замер. А в другой местности он мог слиться с травой или мусором, что составлял основной ландшафт города. Такая окраска делала его в городе практически невидимым и только янтарные глаза могли выдать его в лабиринте развалин и зарослей, что пытались себе отвоевать место под солнцем. Но глаза кот привык щурить и даже крысы часто попадались на этот трюк, не замечая охотника, пока не окажутся в его зубах. Он не имел привычки играть с добычей и часто крыса даже пискнуть не успевала.

Кот не был похож на своих городских коллег. Местные кошки гораздо мельче, поджарые, с длинными лапами и ушами торчком. Его уши торчали не вверх, а в стороны и были больше как ладони человека. Лапы же были хоть и пропорциональными, но толще и заканчивались очень мощными когтями, которые он умело втягивал в подушечки лап. Если бы рядом был специалист по кошкам, или, хотя бы образованный любитель, то он довольно уверенно определил бы породу – манул ливейский. Но где же в разрушенном городе найти такого специалиста? Впрочем, даже если бы такого специалиста сыскать, то он всё равно бы ошибся. Более точно породу смог бы опознать офицер пограничной стражи Левийского Орда. Он бы сразу понял, что это боевой пограничный манул, в чьих предках действительно затесались ливейцы. Вот только откуда посреди разрушенного Отросо – Изольдо, некогда бывшего бриллиантом Империи взяться офицеру пограничной стражи государства с другого конца известного мира? Кота же этот вопрос не интересовал категорически ни сейчас, не ранее. И вряд ли будет интересовать потом.

Его занимал человеческий котёнок, который успел нюхнуть какой-то гадости, от которой местные крысы дуреют и звереют, и теперь катался по земле и пожухлой траве двора, рыча и плюясь. Крысы, обычно, делали это довольно долго, часто начиная драку друг с другом. Жрать таких нанюхавшихся крыс коту не понравилось. Он однажды попробовал, а потом пришёл в себя сидя на очень высокой заводской трубе. Обзор был, конечно, шикарным и он даже приметил, где находится лежбище пары его конкурентов, но вот спускаться было сложно и откровенно страшно. А в итоге он сорвался, и несмотря на обилие шерсти, сильно отбил себе хвост и то, откуда он растёт.

Других человеческих детёнышей тут небыло и манулу было интересно, чем это закончится у такого большого зверя, как человек.

***

Пацаны шайки швейного квартала, самому старшему из которых было лет шестнадцать, тащили на носилках одного из своих. Тащить было сложно, все были в противогазах, фильтры были не новыми и было страшно несмотря на осеннюю прохладу и тучи, затянувшие небо, через которые ни один лучик солнца пробиться не мог. Пот заливал глаза под маской, но вытереть его возможности небыло. Для этого пришлось бы снять маску, а это ещё страшнее. Один из искателей нанюхался безумного газа, который назывался VK и у него сорвало крышу. Газ мог быть на его одежде и коже и сняв маску, каждый рисковал, сделав один вздох, впасть в такое же безумие. В развалинах Отросо – Изольдо много опасностей поджидает тех, кто ищет остатки былого промышленного могущества Империи и города. Город бомбили, город обстреливала артиллерия, город сам производил боеприпасы и начинку к ним. Так что нарваться на неразорвавшийся боеприпас дело обычное. Но часть боеприпасов последнего года великой войны была с отравой, где на вершине стоял газ VK, вызывающий безумие. И ходят слухи, что незадолго до конца войны в городе начали разворачивать производство газов для нужд своей армии. Те же слухи гласили, что есть вещи и пострашнее VK. Например отрава, от которой не помогали газовые маски. Отрава могла проникать через кожу и даже если кожа была закрыта одеждой. Много страшного оружия было произведено и применено сторонами в той войне.

Вот на такой «подарок» закончившегося безумия и нарвался Ром. Везучий искатель, но в этот раз удача отвернулась, а может быть просто закончилось отпущенное везенье. Ром нарвался на газовую бомбу, которую сбросили с дирижабля. Газ бомба, в основном выбросила, но какие-то остатки задержались на оболочке и дождались свою жертву. Сегодня молодняк шайки должен был проверить цех, где по имеющимся данным должны были сохраниться швейные машинки. Промышленные швейные машинки, если кому интересны нюансы. Найденный рекламный листок утверждал, что здесь находилась пошивочная мастерская для господ сержантов и фельдфебелей, понимающих в военном шике. И, если найти хотя бы с десяток работающих, то шайка сорвёт куш! Это сокровище даже не надо будет продавать, достаточно посадить за них своих швеек и наладить обслуживание. Ну и достать материи. А уж это бывшие малолетние рабочие умели хорошо. Казалось бы – армейские склады, оставшиеся после войны, могли одевать несколько поколений выживших. Но было три «Но»! Первый: Но женщины не хотели носить армейский ширпотреб. Второй: Но дети имели совсем другие размеры. Третий: Но те, кто побогаче, хотели иметь более качественную и красивую одежду. Так что спрос на пошив одежды был стабильный и даже рос. И стабильным мог стать доход шайки мастеровых. Спрашивается, как такое сокровище долгие десять лет не попало в загребущие руки раньше? А ответ был простой – швейные производства эвакуировали одними из первых. Нет нужды в пошиве одежды в прифронтовой полосе. А вот этот цех попал под бомбёжку и мог частично сохраниться. Вот только доступ к нему оказался закрыт развалинами других предприятий. Промышленные кварталы, это не чистые районы. Застраивались как придётся и без генерального плана. До сих пор ни у кого нет карт промышленных кварталов даже старых, довоенных. И только случайный взрыв полутонной бомбы, чей механизм решил внезапно, после стольких лет проснуться и выплеснуть смертоносную энергию боеприпаса, открыл новый проход, куда и устремились искатели шайки, прибывшие на шум.