Тимур Сабаев - Пароброневик «Ливейский манул»

Молодняку ещё крупно повезло. Нанюхавшись газа VK, молодой искатель впал в ярость, выл, орал, катался по земле, а потом выкрикивая несвязно и размахивая подобранным где-то дрыном, выскочил из развалин к своим друзьям, не узнавая их. Где опытные парни уже успели натянуть противогазные маски и приняли безумца, двинув ему деревянной дубиной по коротко стриженному затылку. Все искатели знали, что шанс на выздоровление есть и нужно быстрее доставить страдальца в «Северный ветер», городскую психушку, где такой пациент будет не первый, и даже не сотый. Иногда, такие люди возвращались, и, если не знать, даже было незаметно, что у них были проблемы. Поэтому Рома тут же лихо примотали к брезентовым носилкам, соорудили из пары подобранных дрынов ручки для переноски и резво потащили к добрым докторам и суровым медбратьям госпиталя. А разведчик метался в безумии, привязанным на зелёных армейских носилках, и страшно орал что вокруг осень и в небе, почему-то жгут корабли, хотя затянутый тучами небосвод был пуст и даже редких рейсовых дирижаблей не наблюдалось. И что ему срочно надо туда, прочь от земли. Часто слова тонули в рычании и вое, так что несуны не сильно прислушивались к крикам безумца. Иначе их заинтересовал бы ветер, который такой сильный, что может играть рваными цепями, ведь даже северный ветер, налетающий с океана каждую зиму не так силён.

Прямых дорог в разрушенном городе практически не осталось, так что пятеро разведчиков тащили носилки, выделывая изрядные зигзаги. Где – то сохранились довоенные улицы, мощёные крупной брусчаткой. Где – то тропы проходили через дворы, заваленные опавшей листвой, целые и разрушенные цеха, развалины, поросшие травой и облетевшим кустарником. Парни прошли территорию уже двух шаек – столярного района и ремонтно – механических цехов. По старому соглашению тех, кто нюхнул газ, пропускали без досмотра и препятствий, даже если отношения были очень напряжёнными. Никто не проверял, да и как это сделать? Но все понимали, что пацаны натянули противогазы и потели в них не от весёлой жизни. Две валявшиеся опоры старого ходуна определяли границу шайки ремонтников. Дальше была территория города и до госпиталя «Грантин» было рукой подать.

Возле входа в госпиталь их встречали. Система госпиталя «Грантин» была хорошо отлажена не первый год. Если появлялся отравившийся газом VK пациент, то на входе надо было бить в висевший на воротах медный гонг стоявшей рядом колотушкой, и уже перед входом ждали санитары в зелёных, прорезиненных костюмах химической защиты и противогазах. Всех, и пострадавшего и принесших его тут же, в разбитой у входа выцветшей, зелёной, армейской палатке из брезента обливали дегазатором, рецепт которого был прост и вызывал инфаркт у большей части спившихся горожан. Питьевой спирт в высокой концентрации не только смывал газ, но и растворял его, деля на безвредные компоненты. Кстати, отчасти поэтому алкаши редко попадали под воздействие газа. А вот если просто напиться, газ продолжал действовать. Ибо напиться надо было в изрядную зюзю!

Пока искатели сидели на скамейке уже со-снятыми противогазами и отвечали на беглый опрос секретаря госпиталя, стараясь отдышаться, безумца раздели, обтёрли спиртом, взвесили, и рассчитав дозу вкололи то, что должно было его или вылечить. Или закрепить безумие, тут уж как повезёт. После чего всунули в видавшую виды смирительную рубашку и отнесли свернувшегося в позу эмбриона паренька в мягкую, изолированную палату. Парни знали, что завтра туда, на место, где поисковик нарвался на VK, приедет паровик и привезёт бочку с дегазатом под охраной десяти городских гвардейцев. А гвардейцы, пользуясь тем, что у них есть транспорт и пулемёт, вполне могу сами обнаружить швейные машинки и свинтить их. Разведчикам придётся рискнуть, благо спирт есть и у них, как и несколько комплектов костюмов химзащиты. Правда не таких, как в госпитале. Костюмы приходится делать самим, армейские размеры на детей не предназначены. Но куш стоил риска, поэтому следовало поторопиться обратно.

***

Дни проходили за днями. Задули северные ветра с океана и наступила зима. Близость моря делало зиму мягкой, по сравнению с центральной частью бывшей империи, однако и тут было сыро, холодно и промозгло. Зима – не самое приятное время года, а толстые стены, хоть и могли остановить ветер, сырость и летнее тепло задержать были не в состоянии. Осенний переполох, когда шайка молодых мастеров из района белошвеек наткнулась на газовую бомбу уже давно сгладился. К счастью, таких находок всё меньше и меньше в городе. А вот за городом находят регулярно. И поисковые команды регулярно снабжают госпиталь «Грантин» пациентами, так что персонал без работы и тем более хлеба не останется. На госпиталь скидываются все – и магистрат образованной республики Северного Отросо, и сами поисковые отряды, и даже молодёжные шайки подкидывают, кто свои находки, вроде запасных частей для паровых котлов отопления и генератора, а кто и эрзац – деньги, имевшие хождение на местных рынках, что не мешали процветающему бартерному обмену. Госпиталь нужен был всем и не только из-за VK, но и просто для поправки пошатнувшегося здоровья. Госпиталь принимал всех.

Доктор психиатрии Сигизмундо Бит, мужчина слегка за пятьдесят, хотя на вид ему редко давали больше сорока пяти, возглавлял госпиталь с момента его перепрофилирования в клинику для буйно помешанных. В силу профессиональных рисков был он спортивного телосложения, регулярно занимался в зале для гимнастики вместе с санитарами, занятия с которыми проводил отставной егерь полка «Подснежник» и занимался без дураков, как со-своими бывшими сослуживцами. А «подснежники» были широко известными в узких кругах диверсантами и мастерами руками и ногами сворачивать противника рулончиком. Шикарная шевелюра – предмет скрытой гордости, была без единого седого волоса, густой и с отливом воронова крыла. Пенсне доктор использовал только когда читал, да и то в силу привычки. Зрение у него было идеальным. Да, доктор был идеалом и предметом воздыхания многих дам, однако, больше всего доктор любил свою работу. А война и десять лет спустя подкидывала ему работу. Небольшой отчёт о происшествиях на выходные закончился вопросом:

– И как поживает наш молодой пациент их тринадцатой палаты?

– Второй день не буянит и только смотрит на дверь, доктор.

Медсестра Флорисгел была единственной дамой в клинике для буйно помешанных. Старый госпиталь «Гранатин» перед началом Последней войны уже насчитывал тысячу койко-мест и сотню лет истории. Но был клиникой общего профиля, а психиатрическое отделение занимало малый флигель, где в период осенних северных ветров, когда на стенку лезли даже вменяемые люди, насчитывалось не более трёх десятков пациентов. Впрочем, возглавлявший отделение доктор Сигизмундо Бит часто утверждал, что абсолютно психически здоровых людей не существует. Они в своей массе просто недодиагностированные.