Анна Потий - Обломки цивилизации. Разрушенные

– Доброго вечерочка, – прощебетал задорный голос робота Сэнди, когда подошла наша очередь к оплате. – С вас 374 монеты, милые люди. Выражаю искреннюю надежду, что вы не забыли купить прекрасный чай с бергамотом, сегодня он по скидке. Без ароматного чая и ужин не тот, господа!

– Конечно, мы купили чай, сэр Сэнди, – я хихикнула. Чай с бергамотом был моим любимым.

– Приятного чаепития, милая леди! Счастливой дороги! – как только монетки поступили в ячейку для приема денег, робот нас выпустил.

В конце месяца в магазины приезжали банковские работники из ближайшего правительственного города, у нас это был Нью-Доун, и изымали заработанные монеты. Вместе с ними приезжали оценщики, которые анализировали наличие товаров и определяли, что нового нужно завести. Через день-два поставляли свежие товары. У роботов была очень сложная система защиты денег: взломать ее было невозможно, а при попытке травмировать робота в нем активизировался электрический заряд. Можно было здорово покалечиться, пытаясь ограбить магазинного робота. С такими хитромудрыми технологиями мы могли бы стать очень развитой цивилизацией, но почему-то застыли на месте в развитии. Роботы, защитные системы, замки, оружие – над этим ученые постоянно работали. Но постройкой новых домов, поднятием экономики, улучшением уровня жизни никто не хотел озадачиваться. Мы были не нужны правительству. Они заботились только о своих, изредка кидая нам подачки и щедро упекая в тюрьмы за малейшую провинность. Оставалось только гадать, почему нам просто не дали вымереть. Они бы могли развивать свои маленькие городки и жить для себя. Там бы все были равны. Видимо, для чего-то мы им нужны. Роботы могут не все.

Существовало несколько теорий заговора. Одни считали, что нас не истребляют, чтобы забирать в тюрьмы, а потом отправлять на какие-то тяжелые, специфические работы, невыполнимые машинами. Другие считали, что над нами проводят какие-то социальные эксперименты – «выживи на обломках цивилизации, покажи, на что ты способен». Самыми жуткими были теории параноиков, считавших, что из нас растят подопытных кроликов для будущих испытаний вирусов или оружия. Но большинство придерживалось мысли, что нас слишком много для правительства, чтобы они могли так просто нас истребить. Мы просто им безразличны. Они не хотят нас ни убивать, ни особо поддерживать. Лишь бы не мешали и все. Я сама склонялась к этой идее, хоть иногда и казалось, что нас хотят использовать. Может, кого-то и использовали для экспериментов. Нам не было это известно. Жертвы экспериментов, если такие и были, назад уже не возвращались.

– А почему ты робота зовешь сэром? – Ровен вывел меня из задумчивости.

– Он напоминает мне англичанина с его вечным чаем и старомодными фразочками и шутками.

Я бросила взгляд в корзину Ровена, пока он расстегивал рюкзак. Там было негусто. Наверное, ему сложно зарабатывать. Впрочем, возможно, они с дедом не привыкли себя баловать. Это мы любили накупить вкусностей, когда были лишние деньги. Больше ведь их некуда было тратить. Никаких путешествий, походов в кино, украшений и безделушек, только еда, одежда и предметы первой необходимости. Мы занимали любые свободные дома, никто их не продавал вовсе. Земля обесценилась. Единственное, за что надо было платить – подключение электричества и воды, и последующая ее ежемесячная оплата в почтовом отделении. Деньги оттуда забирались банкирами раз в три месяца, и если у человека была просрочка больше, чем на месяц, то ему тут же обрубали доступ к благам цивилизации. Допускалось просрочить только один последний месяц, и то, к концу следующего к должникам приходили проверяющие. С этим у нас было очень строго: либо ты платишь за электричество и воду, либо живешь при свечах и моешься водой из колодца. Самое неприятное было то, что электричество часто работало с перебоями, а вода была еле теплой, только на выходные и праздники ее немного подогревали. Любителям горячей ванны приходилось греть кастрюли на плите. Газа вообще не было, плиты были электрическими, а также у всех были печки. Старинная дровяная печь – универсальная вещь, на ней всегда можно приготовить еду и согреться. Никакие отключения электричества не страшны! Отапливали дома мы либо этими же печками, либо каминами, либо электрическими обогревателями. Я страшно не любила холода, потому что папе приходилось много работать, чтобы мы могли себе позволить теплый дом. Счета за электричество влетали в копеечку. Боюсь даже представить, каково приходилось Ровену. Ведь он был всего на год старше меня, а уже вынужден был самостоятельно зарабатывать.

– Ты пешком идешь? – поинтересовалась мама у Ровена, когда мы вышли из магазина. Тот утвердительно кивнул. – Давай мы тебя подвезем? Гран, мы ведь можем подвезти парнишку?

– Конечно, – папа по возможности подвозил людей, хоть и бензин стоил недешево. – Ты где живешь?

– Там, где лес начинается, рядом с озером.

– Отлично, нам все равно по пути, мы немного дальше живем.

Домой мы ехали молча, просто слушали музыку из магнитофона. Я любила поездки под звуки старых песен и мелодий, они переносили меня в те времена, когда жизнь чего-то стоила. Я украдкой поглядывала на сидящего рядом Ровена. Интересно, о чем он сейчас думает? Любит ли музыку так, как люблю ее я? Фантазирует ли о лучших временах? Мне хотелось его расспросить, но присутствие родителей смущало, поэтому мы молчали.

Через полчаса мы уже были возле дома Ровена. Долго же ему пришлось бы идти пешком! Он поблагодарил моих родителей за поездку и выбрался наружу. Родители остались в машине, а я вышла попрощаться.

– Рад был встрече, – Ровен протянул мне руку, я осторожно сжала ее.

– Я тоже, – я смущенно дернула плечами. Хорошо, что вечерние сумерки скрывают румянец на моих щеках.

– Теперь ты знаешь, где я живу. Заходи как-нибудь в гости, Тирша, – Ровен мне подмигнул и улыбнулся. – Только без родителей.

– Обязательно зайду, – я улыбнулась в ответ и поспешила вернуться в машину, жутко смущаясь. Ровен был первым парнем, который так открыто проявлял ко мне симпатию, не испугавшись даже моего отца.

– Кажется, наша девочка обзавелась бойфрендом! – папа хохотнул и надавил на педаль газа.

Я возмущенно стукнула по его сиденью и всю дорогу сидела красная, как помидор, смущаясь сложившейся ситуацией. Я была бы не против подружиться с Ровеном, но не уверена, что готова с ним встречаться. Я считала себя слишком юной для романтических отношений, хотя, возможно, во мне говорили наставления мамы. Впрочем, жизнь сама решит, куда ей повернуть и если нам суждено быть вместе, то мы будем.

Тирша, 18 сентября, суббота, 2320 год.