Михаил Каюрин - Зона «Дэра-717»

– Чёрт возьми! Как же я сразу не догадался! Та загадочная паутина, которая зарисована в моей тетради и есть не что иное, как сеть подземных тоннелей! Они работают по принципу кровеносной системы человека. Если существует аорта, следовательно, должна быть и вена. – Ермаков победно посмотрел на друзей.

Иван моментально уловил мысль Ермакова и продолжил:

– Точно! Согласно моим замерам воздух из шахты движется в одном направлении: из глубин наружу. Это своеобразная «артерия», отходящая от «аорты». Завтра нам предстоит отыскать одну из «вен», не правда ли?

– Молодец, студент! – похвалил Ермаков Ивана. – Ты очень правильно мыслишь. Отыскав тоннель-вену, мы будем продвигаться по нему, не беспокоясь о недостатке кислорода до самого «сердца» – головной базы гуманоидов. Именно оттуда идёт излучение.

Выслушав восторженные высказывания коллег, Корчёмкин неожиданно спокойно рассудил:

– Если следовать вашей гипотезе, то мы имеем дело с замкнутой системой, в которой обязательном порядке существует энергообмен. Следовательно, электромагнитные волны должны не только излучаться энергосиловой базой, но и поглощаться ею.

– Браво, Михаил Петрович! – Ермаков трижды похлопал в ладоши. – Такой источник излучения находится за пределами нашей планеты. Завтра мы обязательно отыщем тоннель и произведём замеры характеристик, входящих в него энергопотоков из космоса.

– Как? Ты сможешь зафиксировать направление излучения? – удивился Корчёмкин.

– Мой прибор позволяет изучать многие характеристики волн, коллега, – с гордостью сообщил Ермаков, с иронией назвав друга так, будто они находились на заседании учёного совета. – Он способен фиксировать даже неизвестные науке энергии.

– Ты имеешь в виду энергию торсионных полей? – глаза Корчёмкина округлились от удивления. – Но, насколько мне известно, ни один существующий физический прибор не способен регистрировать эти виртуальные поля.

– Ты прав, Михаил Петрович, но в данном случае существует одно «но», – вежливо заметил Ермаков. – Мой прибор создан на основании электронных схем, ниспосланных мне во сне. Я сам пока не знаю, какой принцип здесь используется, однако на осциллографе отражаются эти энергии. Длина волны и частота этих излучений лежат за пределами значений гамма – лучей. Какова природа такой энергии – мне пока неизвестно. Хотя предположение у меня всё-таки имеется.

– И какое твоё предположение? – с большой заинтересованностью спросил Корчёмкин.

– Это информационная энергия – с уверенностью ответил Ермаков. – К этому выводу я пришёл экспериментальным путём, когда занимался созданием психотронного оружия.

– Ты, Егор Васильевич, как Никола Тесла – все свои изобретения видишь во сне, – задумчиво проговорил Иван, молчавший всё это время.

Егор внимательно посмотрел на Шишкина и как-то странно, будто страшась последствий своей откровенности, с грустью, произнёс:

– Может быть, и ты был бы способен видеть подобные сны, если бы тебе вмонтировали за ухо такую же хреновину, как и мне.

– О чём это ты, Егор Васильевич? – спросил Иван, и тут же перевёл взгляд на Корчёмкина, будто тот мог пояснить слова друга.

– Я совсем недавно её обнаружил. Видимо, это какой-то чип, который из подсознания перекачивает информацию в сознание. И этот процесс может происходить только во сне, когда сознание отключено.

– И кто тебе его вмонтировал? Когда? – Корчёмкин наклонился к Егору, пытаясь заглянуть за ухо.

– Ты лучше потрогай, – Ермаков повернул голову в сторону, наклонил её вниз. – Визуально обнаружить чип сложно, он не бросается в глаза.

Корчёмкин с осторожностью провёл пальцем за правым ухом Егора, тихо произнёс:

– Да, действительно, под кожей перекатывается какой-то маленький шарик, будто дробинка.

После Корчёмкина чип пощупал и Иван.

– Этот предмет больше похож на миниатюрный треугольник, а не на шарик, – сказал он.

Всё трое замолчали на некоторое время. Потом Ермаков продолжил:

– Прежде чем направиться в экспедицию, я долго размышлял: не удалить ли мне этот «жучок»? Вдруг он сыграет злую шутку там, под землёй? Могу ли я рисковать вашим здоровьем?

– Ерунда! Как это может отразиться на нашем здоровье? – беспечно отозвался Иван.

– Ну, допустим, гуманоид при встрече направит в мой мозг какой-нибудь кодовый сигнал, и я превращусь сторонником его замыслов, стану послушным и управляемым. Последствия могут быть непредсказуемые.

– Чушь всё это, Егор, – поддержал Корчёмкин Ивана. – Не накручивай в своей голове дурных мыслей. Я, к примеру, думаю совсем наоборот: твой чип будет служить нам незаменимым помощником. Сколько лет прошло с тех пор, когда, по твоему предположению, ты стал обладателем этого богатства?

– Я не предполагаю, а знаю точно: чип был вмонтирован мне во время встречи с таинственным «фонарём» больше двух десятилетий назад. Об этом случае я тебе рассказывал. Ведь я тогда очнулся совсем не в том месте, с которого наблюдал за светящимся диском. Я очутился почему-то на краю поляны. – Егор вопросительно взглянул на Корчёмкина. – Тебе эта деталь о чём-то говорит?

– Ты был взят на борт летающего объекта?

– Несомненно. Именно там мне вмонтировали этот чип.

– Тогда и переживать не стоит, – заметил Шишкин. – Если бы чип был предназначен ещё и для других целей, кроме получения информации в виде сновидений, то в течение двадцати лет он бы проявил себя в любом случае.

– Я рад, что вы оба придерживаетесь одинакового мнения, – с благодарностью сказал Ермаков. – Не сообщить вам о наличии чипа в моей голове я просто не имел права. Впрочем, я полностью согласен с вашим мнением. Убеждён, что чип – это своеобразный усилитель информационной энергии, поступающей в подсознание извне.

– Теперь мне понятно, что ты имел в виду, когда два года назад заявил о неподготовленности нашей экспедиции, – догадался Корчёмкин. – Тебе необходимо было изучить чип?

– Да, именно так. Я ставил массу экспериментов над собой. Каких именно – не буду сейчас забивать ваши головы. Потом как-нибудь расскажу. Отмечу только то, что акцент делался на активизацию скрытых функций эпифиза. Основываясь на проведённых экспериментах, я сделал для себя вывод: секрет уникальных способностей человека кроется в этом таинственном грецком орехе. Именно эта железа способна творить чудеса. Если мы сможем активизировать её функции – тогда телепатия, телекинез и многие другие «чудеса» станут такими же обычными свойствами человека, как слух и зрение.

– И ты два года скрывал от меня всё то, чем занимался? – с обидой в голосе высказался Корчёмкин.

– Не хотел отрывать тебя от важных дел. Армия приучила так поступать в отношении большого начальства. Скрытность позволяла мне избегать нежелательных последствий. Генералам нужен был конечный результат, а не творческие идеи и домыслы.