Светлана Савиных - Варвины

Спросила сколько ему лет, раз он так уверенно подтверждает древность своего товара. Выслушав перевод Карима, как мне показалось он в нём не нуждался, мотнул головой и уклончиво ответил, что его бизнес требует всё хранить в тайне, однако он меня уверяет, что эта лавка всегда принадлежал ему и его семье. Причём сказано это было не только уверенно, но и убедительно, кроме слов о семье. Создалось такое впечатление, что семьи у него никогда не было. Если бы я верила в их легенды, и в то, что есть вечные люди, то вполне могла подумать, что сейчас передо мной стоит тот самый бессмертный вождь Байаме. Он опять, словно прочитав мои мысли, хитро улыбнулся в свои кудрявые усы и скорее отвел взгляд к окну, словно разглядывая, что происходит на улице. Рассматривая его со спины, отметила, что у него очень высокий рост, по местным меркам, широкие и похоже крепкие плечи, а также большой размер ступни, вероятно, пятидесятый, одежда была сшита из очень тонкой, высококачественной замши, напоминающей ткань, а сапоги из кожи красного цвета, похоже какой-то рептилии. Во-общем очень интересный тип, и поскольку я за него зацепилась взглядом, то обязательно постараюсь раскопаю о нём всё.

Облачившись в одежду, каждый по-своему вкусу, мы сейчас выглядели этакой странной группой людей, словно собравшихся на карнавал, по моде лет этак двести назад индейцев дикого запада, а не местных аборигенов, которые раньше не особо утруждали себя одеждой. Цирк, да и только. Но поскольку нас сюда пригласили, то придется принять правила игры и следовать сценарию, а уж что там получится поживем-увидим.

Закончив с переодеванием, хозяин лавки и мэр предложили выйти на улицу, чтобы продолжить инструктаж. Мосо сказал, что когда мы будем в лесу, то должны вести себя как дети: что вижу, о том и думаю.

– Ваши страхи- являются вашим проклятьем. Когда человек в незнакомом месте и не знает чего ожидать, он начинает вспоминать свои страхи. И они тут как тут появляются, чтобы испугать вас. Поэтому будьте детьми и ни о чём не думайте и ничего не ожидайте. Такая странная одежда, как ваша, как раз и нужна для того, чтобы на неё отвлекаться, рассматривая забавные вышивки, нитки и прочие безделушки. Если все же не сможете отключиться от своих воспоминаний, берите в руки плётку, висящую у вас на поясе и стегайте себя по сапогам, приговаривая, что это ноги виноваты, что занесли сюда, при этом смотрите себе под ноги, пока не установите контроль над эмоциями и не избавитесь от неприятных воспоминаний.

Хозяин лавки продолжил речь мэра.

– Не думайте о Байаме. Не думайте, что избранные и сможете его разбудить. Для него вы-никто, потому что ваша кровь чужая. Он не будет вас спасать, для него вы такие же демоны-искусители, как и строители, как и все остальные, кто сюда приходил из внешнего мира. Да и его сон- это не сон, в вашем понимании, потому что мыслью он может путешествовать из головы одного своего соплеменника в другого, управляя им или давая ему определенные задания. Для него нет разницы между сном и явью, потому что тут и там, это всё он, его мысли и действия. Когда шаман говорил, что надо разбудить Байаме, он имел ввиду, что надо чем-то вывести его из себя так, чтобы он захотел лично принять участие в каком-нибудь действии. Но даже я не представляю, что это может быть, а уж тем более вы, не знакомые с нашими верованиями и правилами.

Водитель автобуса тоже включился в разговор.

– Старайтесь быть вместе, друг у друга на виду, чтобы если один поведет себя странно, то вы могли окликнуть его и таким образом переключить его внимание на себя. А если он побежит куда-то в панике, то должны поймать его, завязать ему глаза, чтобы он успокоился. Потом с ним надо начать потихоньку говорить, как с ребенком и только после того, как он станет отвечать на ваши вопросы, развязать глаза. Если вы всё-таки разбежитесь и потеряетесь, то старайтесь идти к холму, что по вашу правую руку. Дойдя до холма, найдите там тропку из красных кирпичей и по ней выйдите к городу, если только будете смотреть на неё, а не по сторонам. Ни в коем случае не сходите с неё и не смотрите по сторонам. Да и вот ещё. Положите в сумки эти мешки с бобами. Мешки естественно дырявые, как и ваши сумки, но в этом то и ваше спасение: бобы будут падать, когда вы пойдете в лес, а обратно вы сможете выйти по их дорожке, если конечно будете внимательны или их не утащат звери.

Подводя итог, мэр сказал, что наше спасение в наших руках. Они не могут идти с нами, потому что их тогда проклянёт Байаме, как предателей, которые пошли у демонов на поводу. А если нас придется искать, то отправят собак, которые умеют выводить потерянных из леса, если их рассудок ещё цел.

Они говорили, и говорили, а у меня возникло такое чувство, что говорит один человек, только разными голосами, потому что стилистика речи была одинакова, как и их желание напугать нас. Тогда зачем они отправляют нас в лес. Что- то гложет их и не дает покоя, может укор совести по отношению ко всем тем, кто сошёл с ума в этом лесу. А может им самим уже надоел это Байаме, который не позволяет им жить без страха глядя в будущее. Это, как если бы старая страшная сказка захватила вас и не отпускала, несмотря на то, что прошло много веков и мир кругом изменился и только на вашем болоте кругом непроходимая топь.

Ладно. Инструктаж прошли, теперь Тизи отвезет нас на опушку леса и оставит там, чтобы приехать через четыре часа.

Мы, втроём, уже несколько часов бродим по лесу, но так ничего не увидели и ничего не услышали. Солнце коснулось верхушек деревьев и значит нам пора вернуться к автобусу. Усталые и, даже судя по мне и внешнему виду Юры и Карима, довольные, что всё обошлось, подошли к автобусу.

Двери его были открыты и Тизи спал, навалившись на руль. Он похоже ничего не боялся, раз так заснул. Юра постучал кулаком по дверке автобуса, чтобы в шутку напугать Тизи. Тот вздрогнул, резко поднял голову и уставился пустым, ещё не проснувшимся взглядом на нас. По его лицу словно пробежала тень, и я увидела гримасу другого человека, который давно умер и воспоминания о котором казалось были стерты из моей памяти. Страх схватил меня за горло и не давал несколько секунд даже сглотнуть слюну. Наконец взгляд Тизи стал осмысленнее, он проснулся и улыбнувшись сказал, что рад нас видеть живыми и здоровыми. Поглядела на товарищей, по их выражению поняла, что они увидели, как и я, тоже что-то странное и неприятное. Перехватив наши взгляды, у водителя улыбка сползла с лица, и он сказал, что нас коснулось проклятье, раз мы увидели свои плохие воспоминания. Мы сели в автобус и не проронив больше ни слова, поехали обратно в город. Так всю дорогу и молчали, только Юра судорожно копался в памяти своей техники, пытаясь выяснить, удалось ли ей зафиксировать тот страшный момент. Услышав вскрик, обернулась и увидела застывшее лицо Юры, уставившееся в экран камеры. Он повернул его ко мне: на лицо водителя, словно маска, было надето другое лицо со странными, словно уголь горящими глазами. Скорее схватилась за свой фотоаппарат и прокрутила видео назад, горло сжало страхом: с экрана смотрело лицо водителя, поверх которого проступало другое лицо, такое ненавистное из далекого прошлого и с такими же горящими глазами, как на видео у Юры. Нет смысла говорить, что и у Карима на видео запечатлелось лицо человека, который давно умер и которого он очень хотел забыть. Странного во всём этом было то, что камеры зафиксировали реальные объекты, но они были у каждого свои- индивидуальные. Как такое может быть? Реальность может быть одна, для всех одна, а не у каждого своя.