Мари Лоуренс - Место первых

Во дворце Милену действительно прилично одели по меркам того времени в длинные шелковые платья до пола, надели ей на голову тонкую вуаль, прячущую ее волосы, и диадему, дали мягкие кожаные туфли, и в таком уже, «приличном» виде, пригласили отобедать в столовой царя с его семьей. Самого правителя не было видно. Милена с удовольствием насладилась невинной беседой во время трапезы, ограничившись дежурными фразами по поводу того, что «какое счастье, что вся семья правителя уцелела, и как жаль, что был разрушен до основания маяк и старая библиотека!» Милена не стала впадать в пространные размышления о смысле всего происходящего, прекрасно понимая, что понимание этих великих «тектонических сдвигов» находится вне сознания ее гостеприимных хозяек.

Поскольку Милена перевоплотилась, судя по всему, в жительницу Ксандрии IV-го века нашей эры, то ее истинную никто здесь в городе не мог узнать. Да и вряд ли кто-то ее вообще там знал! Она же жила за Средним морем, в королевстве Лютоции! И никогда в Ксандрии не бывала! Зато бывала она на восточном берегу Среднего моря! В одном древнем городе Рулеме! По делам своего рыцарского братства они частенько организовывали там тайные собрания членов своего общества, съезжавшихся из всех близлежащих и далеких царств и королевств! Там-то они и «мирили» запад с востоком! «Но что и где пошло в ее эпоху не так, за что она поплатилась жизнью?» – это Милене предстояло в своем мире выяснить и понять, как ей освободиться от этого вечного, изнуряющего сознание и душу «страха преследования»! Она надеялась получить какие-то ответы от самого правителя города Ксандрии, с которым она ждала с таким трепетом и нетерпением следующей встречи!

Лаура сидела на солнечной скамье, и проходившие мимо люди любовались ее ярко-алым коротким платьем, легко облегавшим ее стройное тело, но внутри себя Лаура боролась с далеко не мирными чувствами! Она знала, что причинившая ей столько страданий итальянская женщина была еще жива! И Лаура боролась с мыслью о том, чтобы все-таки однажды встретиться с ней с глазу на глаз и высказать ей всю ту боль, которую она проживала годами, а теперь уже и десятилетиями, постоянно проживая все один и тот же сценарий «брошенности»!

Лауре казалось, что эта женщина одарила ее каким-то вселенским проклятием за то, что Лаура посмела тогда безумно влюбиться в ее мужа, и два года длилась эта сумасшедшая страстная история. Женщина ничего не простила тогда. Нет, не своему мужу, Лауре! Она сделала все тогда, чтобы профессиональная карьера Лауры пошла под откос. Чтобы ее лишили не только возможности дальше работать, но и возможности видеть плоды своего уже сделанного труда – это тогда ее имя исчезло полностью с афиш оперного театра, и ее, как Герострата древности, предали забвению за «сожженный Храм любви»!

Лицо этой женщины никогда не покидало мыслей Лауры, и каждый раз, когда ее кто-то из мужчин «бросал», это лицо всплывало перед ней! И хотя Лаура ее никогда в жизни не встречала, образ этой женщины, соперницы, победительницы, жестокой карательницы постоянно всплывал в ее сознании и тревожил ее муками «чувства вины» перед этой женщиной! Да, Лаура чувствовала именно чувство вины! Ей казалось, что это именно она сама во всем виновата – в том, что этот уже давно немолодой мужчина соблазнил ее, влюбил в себя, сделал ее своей интеллектуальной рабыней и подчинил своей небывалой силы воле в течении двух лет! Лаура была уверена, что она была влюблена в того мужчину! Она и правда испытывала и страстную привязанность, и восхищение его талантом, и открывающимися через него возможностями, и жажду научиться у него всему тому, что он сам умел! Это был один из самых успешных и известных художников его поколения! Он работал с самыми-самыми лучшими, он был один из первых! По сути, он и был первым! В глазах Лауры, в его стране, во всей европейской культуре того времени. По силе таланта и престижу в театрах Европы он не уступал никому. И это «место первых» очень льстило самолюбию Лауры – она хотела во что бы то ни стало быть среди них равным членом их «тайного сообщества» первых!

И самое интересное, что это ей удалось! Она взлетела в считанные недели и месяцы неустанной работы, напряжения всего ее юного ума и способностей на такую головокружительную высоту, куда редко кому удавалось попасть из «простых смертных»! Она сразу попала на Олимп театрального оперного искусства того времени. Деньги лились рекой, никто не жаловался на «ужатие бюджетов» для культуры, творить можно было широко и ни на кого не оглядываясь.

Все восхищались тогда Лаурой. Она с легкостью и природной элегантностью влилась в это достаточно претенциозное общество и заняла там причитающееся ей место! Лауре казалось тогда, что все, она выиграла! Она больше никогда в своей жизни не окажется «внизу общества», ей никогда уже не придется страдать от голода и нехватки денег на еду, у нее всегда будет любимая работа, восхищение и уважение других людей.

Но как же она ошиблась, думая, что ее талант всегда ее вынесет из пучин страстей и всегда ее защитит! Оказалось, что были силы и подводные течения посильнее таланта и необычайных ее способностей! Это была зависть, ревность и жажда мести «брошенных женщин»! А именно, одной отдельно взятой женщины! Жены! Чужой жены! Лаура возненавидела тогда само слово «жена» и решила никогда ею не становиться!

Сколько судьбоносных разрушительных решений приняла для себя тогда Лаура, когда на самом пике взлета своей карьеры, когда ей рукоплескал весь Париж, да и весь мир был наслышан о ее необычайных способностях, Лаура сама себя тогда взяла и уничтожила! Чтобы сделать приятное той, так мучающей ее чувства и сознание женщине! Лаура и подумать тогда не могла, что эта вроде бы «обычная» история любви с ее звездным шефом обернется для нее таким разрушительным землетрясением всей ее жизни!

Самое интересное, что и коллеги, и работодатели, и толпы почитателей тогда все дружно промолчали, наблюдая ее «падение» в глубокую пропасть отчаяния и безысходности – в одночасье ее необычайный талант стал никому не нужен! Он обесценился! Стал мешающим балластом, который нужно было побыстрее выкинуть за борт жизни!

И Лаура выкинула его – она в тот момент отказалась от своей исключительности, своей оригинальности, от своего истинно причитающегося ей Места Первых! Она отдала это место другой женщине, почти без боя, почти без сражения не на жизнь, а на смерть! Так как сил у нее на тот момент для борьбы не было! Ее пожирало тогда чувство стыда и вины! И она совсем не понимала тогда, что эти чувства были ей навязаны извне – обществом, «моралью приличного общества», а на самом деле просто цинизмом и лживым лицемерием «сильных мира сего»!