Анатолий Агарков - Пещера Титичных гор

Мне по-любому надо выбираться из пещеры. А Алексея Петровича перетащить в палатку. Но там он, беспомощный, станет легкой добычей всех кровососущих и мясогрызущих. Здесь хоть вода защищает и лодка. Да и сама пещера от гнуса спасает.

Голос рока приказал мне оставить Лозовского и выбираться вплавь или вброд – как придется.

Как был одетым, осторожно спустился с лодки, но дна не достал – ничего себе аквариум! Поплыл к выходу, ожидая в спину гневную и страстную брань Петровича – мол, бросил его, друг ситцевый.

У входа в пещеру нащупал дно. Встал на ноги и медленно побрел по течению вдоль отвесной скалы – все равно спешить некуда. Что если профессор Лозовский навсегда потерял свою душу из тела? Шансов мало, но если в судьбу была вписана такая строка, никуда не денешься – кому в огне гореть, тот не утонет.

В таком случае получается интересный расклад. Сколько может прожить человек в коме, не подпитываемый капельницей? Ну, не вечно же! И не до зимы. Я решил – до первой грозы. Если ничего не произойдет, и профессор останется в том же состоянии, топаю к ближайшему населенному пункту и вызываю скорую.

В палатке и возле ничего не изменилось.

Первым делом достал банку тушенки, из числа продуктов мною принесенных, вскрыл и слопал без всякого разогрева. Потом разделся, развесил одежду сушиться. Спустился к реке и нашел профессорский перемет – две крупных налима на нем. Наловил сачком головастиков на мелководье – навесил наживками на крючки. Занялся приготовлением ухи.

Когда наелся основательно, завалился в палатку и, что удивительно, быстро уснул.

Проснулся вечером, когда подступающие со всех сторон сумерки навевают знобящую жуть. Сидел у костра, прислушиваясь к окружающим звукам. Но кажется, наступил час совершенного безмолвия – когда дневные птицы спать подались, а ночные ещё не проснулись.

Непонятное происшествие с Лозовским подействовало странным образом на мою психику – пропала радость природе. То, что ещё недавно вдохновляло, теперь казалось суетой, смешное перестало веселить, маленькие приятности не замечались, чудеса пейзажей и атмосферных явлений не волновали. Окружающий мир вдруг стал жестоким, бесчувственным и холодным – его не в силах согреть даже летнее солнце.

Думать надо, бояться мне некого. Но обстановка не располагала к спокойствию. На небо поднялась луна огромная. Прибавьте к ней две зари – не отгоревшая на западе и засветившаяся на востоке – и сложиться картина той ночи.

Полнолуние уж очень беспокоило – обязательно что-нибудь должно случиться. Как-то стало не по себе. Теперь мне казалось – в пещере надежнее. А здесь, на юру у костра я всех распугал собственным страхом. И ещё появилась тоска по общению. Хотелось подняться на вершину горы и закричать: «Люди, где вы?»

Так и просидел всю ночь у костра. С рассветом умял остатки ухи и завалился спать в палатке. И не был я на горе, и не кричал, но крик мой таки был услышан – вдруг появился гость в нашем лагере.

Когда услышал его присутствие и выглянул из палатки, он стоял мокрый, в трусах и тянул руки к чуть курящему костру. Сказал весело:

– Вода холодная. Рано купаться.

Я вылез.

– Ты откуда?

– С того берега.

– Палатку мою увидел?

– Нет, огонь костра. Мы приехали вчера вечером на выходные, порыбачить.

Уж не в пещеру ли гости?

– Вы турист? Не скучно вам одному? Подбивайтесь в нашу кампанию – есть выпить и закусить.

– А лодки нет?

– Была бы, на ней приплыл.

– Вы с Коелги?

– Из Еманжелинска. А вот брательник и супруга его здешние.

– Много вас?

– Четверо на одной машине. А вы откуда?

– С Екатеринбурга, – соврал зачем-то.

– Далече. И что интересного в наших краях?

– Безлюдье.

– То есть мы вам мешаем?

– Ну, почему же? В гости приду. Интересно послушать – что в мире нового?

– Давно здесь?

– Неделю.

– На долго?

– Не знаю.

– В этой речке рыба клюет?

– У меня перемет стоит – попадается.

– А мы вот с удочками. Да ещё бредешок прихватили. Ну, пойдем в гости. Дамы что-нибудь уже сварили.

– И что я – в трусах и мокрый буду перед ними щеголять?

– Хочешь форсить – положи одежду в пакет целлофановый и плыви. Ну, я пошел. Жду в гости…

Готов был согласиться на визит к гостеприимным рыбакам – судя по всему, приехавшим развлечься на выходные. Пещера им не нужна. А может, и не знают о её существовании.

Собирался, боясь дыхнуть – удача редкостная: люди вроде как неплохие, машина есть и сутки в запасе. Если Лозовский не придет в себя, отвезу его в больницу под капельницу…

Что это – провидение? Опека добрых духов? Чья-то воля, мне помогающая?

Гостинцем взял бутылочку самогонки хомутининской.

Чуть ниже по течению на том берегу стоял джип навороченный, палатка, стол, стулья раскладные, костер дымился и мангал. Две женщины суетились между ними. Мужики разматывали невод.

Вход в пещеру отсюда не виден. А там, где можно было разглядеть, рос непролазный тальник, не подпуская к берегу.

Две семейные пары вели себя беспечно – сразу понятно, что приехали на пикник: никакой деловой суеты, смех, веселье… И в то же время ни минуты покоя.

События раскручивались так непредсказуемо, что я опять перестал понимать, что происходит возле этих Титичных гор и поплыл по течению…

Дамы накрыли стол. Мы поели и выпили, поговорили. Мужчины, раздевшись до трусов, полезли с неводом в реку. А я ходил по берегу с ведром – на подхвате. И про все на свете забыл, повинуясь азарту рыбалки.

Рыбы, хоть и мелкой, наловили ведро полное. Поставили закидушки, искупались, оделись и снова сели за стол. Поддали уже покрепче и решили передохнуть до вечернего костра. Это они. А я разделся и, с целлофановым пакетом переплыв Коелгу, завалился в свою палатку отдыхать.

Проснулся часа через три с чувством тревоги и желанием куда-то бежать. Ничего особенного, на первый взгляд не произошло – кругом тихо, никого не видать. Только на западном горизонте у края неба зависла угрюмая туча.

Первым делом, взглянул на своих новых друзей, которым обещался к вечеру быть. Никакого движения в их бивуаке. Наверное, ещё дрыхнут в палатке или машине.

Между тем, туча, поднявшись от горизонта, начала заволакивать небо. Гроза обещалась быть нешуточной. Я разделся – одежду в пакет и по колено в воде берегом отправился к входу в пещеру. Миновав арку, поплыл к лодке с беспамятным Алексеем Петровичем на борту. Интересно, как глубоко здесь находится дно?

Забрался, оделся и лег, убедившись, что Лозовский по-прежнему в коме.

Гроза обрушилась вместе с дождем.

И продолжалась, когда я фантомом стал.

Казаки вбежали в пещеру, от души матерясь.

– Истинно, как из ведра.

– А где Поликарп? – спросил Пугачев.