Хельги Толсон - Битва за систему Дайнекс

– Что вы творите, капитан?! Вы понимаете, какие будут последствия?! Я уничтожу вас, ваш корабль и эту чертову станцию! Я сотру вас в пыль за такие номера!

Я взял паузу на сколько смог и, увидев, что Того уже буквально закипает от бешенства, ответил:

– У нас с мисс Такатой возникли некоторые разногласия по поводу порядка сдачи корабля, так что я вынужден был попросить ваших людей удалиться и вернуться обратно, а мисс Такату, напротив, пригласил погостить у нас, чтобы исключить стрельбу с вашей стороны, капитан. Я надеюсь, вы не будете палить по беззащитному судну, на борту которого ваш заместитель? Остальные члены команды сейчас возвращаются к вам на корабль. Связь я вынужден был им отключить во избежание неверной трактовки моих действий. Думаю, по прибытии… – договорить мне Того не дал.

– Можешь оставить эту дочь гайдзина себе! Она опозорила свой род и императора, лучше ей умереть в плену, чем осквернять своей неудачей звание офицера альтаирского флота! Оjousama 8 8 Оjousama [одзёсама] – ругательство на альтаирском языке, означающее приблизительно «принцесса», испорченная девчонка из богатой семьи. !

Краем глаза я увидел, как Вилсон показала большой палец вверх, сигнализируя, что челнок пристыковался. В этот же момент у меня на пульте появилось изображение большой красной кнопки в половину экрана.

– Мистер Того, боюсь, что ситуация изменилась, и теперь я требую вашей капитуляции. Если вы сейчас же не прекратите огонь, я взорву ваш корабль. В пристыковавшемся шаттле находятся две мины на боевом взводе. У вас десять секунд, – резким командным тоном заявил я.

– Это уже просто хамство! – взревел в ответ Того.

Он явно мне не поверил и вместо прекращения огня громко и демонстративно на общеанглийском отдал команду на запуск ракет. Этого я допустить не мог. ПКО «Дартера» не функционировало, и десяток ракет могли нанести непоправимые повреждения кораблю. Я нажал на кнопку активации. Взрыв сразу двух противокорабельных мин разворотил шлюз альтаирского эсминца, и через основной коридор взрывная волна за шесть десятых секунды дошла до силовой установки корабля, нарушив защитный контур, что привело к утечке плазмы и внутренней детонации.

Связь с мостиком альтаирцев не прерывалась, и мы успели увидеть, как взрывная волна смела ошеломленного капитана Того, пытавшегося до последнего момента что-то сделать со своего пульта. Потом экран потух.

Через тридцать секунд после взрыва эсминец «Кайчи» раскололся надвое, и его обломки, сорвавшись с орбиты, начали неконтролируемое падение на планету Дайнекс-7.

Я сидел в капитанском кресле и молча продолжал смотреть на уже погасший экран, где несколько минут назад развернулась драма гибели «Кайчи», испытывая странные чувства отрешенности и опустошения. Я вроде как должен был ликовать: план удался, вражеский корабль уничтожен, мой экипаж отделался считай легким испугом – двое погибших и пяток раненых. Корабль хоть и поврежден, но не слишком значительно, и боеспособности не потерял. Но почему-то радости нет. Я сперва подумал, что это связано с предстоящим боем с двумя оставшимися альтаирскими эсминцами, но, покопавшись в себе, понял, что нет. До этого боя оставалось еще часов пять минимум, а если все сделать грамотно, то и все восемь. Нет. Тут дело в другом. Не так я себе представлял свою первую победу, ох не так. Ни тебе напряженной дуэли на предельной дистанции, ни точного расчета маневра и превосходства над противником в тактическом замысле боя, ни-че-го… Просто две полуторатонные мины, и целый эсминец со всей командой остался лишь строчкой в бортовом журнале. «19 час. 54 мин. по универсальному времени корабля. Уничтожен эсминец „Кайчи“».

Интересно, а капитан Того мог ожидать такого подвоха от кадрового офицера флота Федерации? Это, наверное, тоже была его первая боевая операция. Он явно старался. Делал все по букве Устава…

– Рефлексируете, босс? Не стоит. Судя по тому, как был уничтожен наш основной флот, альтаирцы тоже не в белых перчатках воюют, – это была Агата Вилсон. Она подошла к моему креслу и протянула невесть откуда у нее взявшуюся сигару. Настоящую, из листьев натурального табака, со слегка маслянистыми боками и аккуратно обрезанными идеально ровными краями. Уловив мой непонимающий взгляд, старпом пояснила:

– Традиция, сэр. Корабль противника уничтожен, и вам положено выкурить победную сигару. Я проверила медкарту – противопоказаний или аллергии на табак у вас, слава богу, нет, в противном случае эту дрянь пришлось бы курить мне. Но традицию нужно блюсти. Пожарные датчики я отключила. Так что… – она практически засунула сигару мне в зубы и щелкнула электрической зажигалкой.

Точно. Как я мог забыть. Я ведь столько раз еще с первого курса себе представлял этот момент, а когда он настал, просто забыл про древнюю, как сам космофлот, традицию.

– Спасибо, старкоммандер, – перехватив сигару и раскуривая ее от неудобной электрозажигалки, пробурчал я. Справившись, я принял в кресле максимально бравый и мужественный, по своему мнению, вид, включил общую связь и вывел на все мониторы корабля собственное изображение с сигарой в зубах.

– Внимание всем, говорит капитан! – я взял двухсекундную паузу, чтобы вся команда смогла подойти к своим мониторам или включить трансляцию на тачпадах. – Господа. Я с удовольствием сообщаю вам, что наш первый бой закончился безоговорочной победой. Вражеский эсминец уничтожен. Часть его команды пленена. Мы же обошлись практически без потерь и с минимальными повреждениями корабля. Эта победа в полной мере принадлежит каждому из вас, и я горд командовать столь отважным и умелым экипажем. Но это только начало. Враг превосходит нас числом, наш флот в системе разбит, но это не означает, что мы должны опустить руки. Нет. Мы покажем им, что такое «Дартер» и на что способна его команда! Надерем столько узкоглазых задниц, сколько сможем! Я верю в вас, господа. Зададим им жару! – закончил свою речь я уже практически криком, и ответом мне был единодушный рев со всех постов. Команда рвалась в бой. Я посмотрел на старпома. Она одобрительно мне кивнула. И если бы я не знал достоверно, что старкоммандер Вилсон не умеет улыбаться, то мог бы поклясться, что видел одобрительную улыбку.

Пока я докуривал сигару, меня никто не рисковал отвлекать, все-таки традиция есть традиция, хотя на панели интеркома накопилось уже штук десять пометок «связаться при возможности». В общем, было время подумать.

В целом ситуация, конечно, была дрянь. Два эсминца против одного – это очень плохо. Я уже, наверное, раз сто прокручивал в голове возможные сценарии боя, и ни один пока не внушал оптимизма. Нет, конечно, история знает вагон случаев, когда один корабль одолевал в бою двух, а иногда и трех противников, ими нас с радостью пичкали на курсах тактики, мол, смотрите, салаги, к чему стремиться. Тогда это казалось верхом доблести и героизма, добавляло мотивации и рвения в учебе. Все хотели повторить подвиг фрегата «Хьюстон» и его легендарного капитана Гарри Мартье, одолевшего во время Первой войны Воссоединения два фрегата тогда еще независимой Гарбурской республики – «Бреслау» и «Данциг». Ну или как минимум быть как Александр Карпинский на тяжелом крейсере «Петр Великий», давший бой двум линкорам Нового Авалона в системе Фарнир. Да, он погиб, но полученные в том бою повреждения обоих авалонских линкоров не позволили им оставаться в строю, и в итоге Нью-Авалон проиграл войну и вошел в состав Федерации. Я тоже хотел, как и все. Правда, уже к середине обучения пришло понимание, что любая история о героизме – это одновременно история о чьем-то гигантском просчете. Герои вынуждены жертвовать жизни из-за чьих-то ошибок. Если бы «Хьюстон» не отправили в одиночку проверять странный сигнал, оказавшийся приманкой, ему не пришлось бы проявлять чудеса храбрости и мастерства в бою с двукратно превосходящим противником. Если бы разведка работала нормально и не прошляпила оперативное соединение авалонцев у себя под носом, Карпинскому не пришлось бы героически гибнуть, закрывая собой путь к промышленному сердцу Федерации. Так что особых иллюзий я не питал. На каждую историю о героической победе есть сотня обычных сводок из серии «имея численный перевес, легко подавили сопротивление противника». По-хорошему, конечно, нужно валить из системы, но вопрос с персоналом станции так и остается открытым. Забрать их мы не сможем, а за участие в подрыве своего эсминца альтаирцы их точно на ремни пустят.