Павел Амнуэль - Опоздавшие к смерти. Cобрание сочинений в 30 книгах. Книга 28

На углу, привлеченный выстрелами, появился полицейский автомобиль, но стрелять полицейские не решились, опасаясь попасть в заложников – в конце концов, это было не снайперы, а обычные патрульные.

Заброшенный дом, где уже года два собирались начать ремонт, стоял посреди небольшой рощи, на поляне. Рощица была отделена от улицы Франклина двумя десятками метров пустыря. Полицейские проследили, как преступник и заложники вошли в дом, после чего перебежали пустое пространство и, прячась за деревьями, окружили усадьбу.

Десять минут спустя дом, из которого не было слышно ни звука, был окружен со всех сторон. На место прибыл сам префект Антон Бристоль, который и обратился к преступнику с речью:

– Эй, послушай, чего ты хочешь? Отпусти людей, и тебе гарантируется безопасность!

Из дома не доносилось ни звука.

– Эй, – прокричал префект.– Освободи людей, и ты спасешь свою жизнь!

Молчание.

Несколько полицейских по команде начали перебегать от дерева к дереву, приближаясь к дому. Немедленно раздалась автоматная очередь, пули срезали несколько веток, и полицейским была дана команда отступить. Очевидцы утверждали, что огонь велся одновременно из двух, а то и из трех окон по разным направлениям, но это, конечно, была чепуха.

* * *

Тем временем в кустах на обочине пересекавшего город шоссе был обнаружен желтый «фольксваген». В картотеке дорожной полиции по номеру немедленно определили владельца – им оказался некий Джон Пэнфилд, 1971 года рождения, по профессии школьный учитель, уроженец Тасмании. Права на вождение автомобиля получил в 1995 году, никаких психических отклонений не обнаружено. В полиции тоже было обнаружено досье на Джона Пэнфилда, из которого следовало, что в мае 1996 года он обращался за разрешением на хранение огнестрельного оружия. В разрешении было отказано, после чего обиженный Пэнфилд устроил дебош и пытался избить полицейского. Естественно, получил по зубам, препровожден в камеру, где и просидел, по постановлению судьи, двадцать один день.

Других проступков за Джоном Пэнфилдом не числилось.

Весь год он преподавал детям географию и ходил на работу пешком. А потом взял автомат… Где, кстати, взял?

Если бы эта история произошла в России, вопрос выглядел бы риторическим. Где взял? Да купил на любой толкучке. Или у солдата. Но в Порт-Артуре приобрести армейский автомат, по мнению префекта, было абсолютно невозможно. Из города же, судя по свидетельству коллег, учитель Пэнфилд не выезжал.

Загадка.

* * *

Были созданы две группы. Одна окружила усадьбу и готовилась к захвату. Вторая занялась оперативной работой: полицейские опрашивали коллег Пэнфилда, его соседей, свидетелей происшествия на набережной, собирали информацию, пытались сформировать точную линию диалога.

Предпринятая в полдень еще одна попытка подобраться к дому оказалась такой же безуспешной, как и первая. Пэнфилд открыл шквальный огонь и ранил двух полицейских.

– Черт возьми! – воскликнул сержант Каллингс, руководивший группой захвата.– Если он будет тратить боеприпас с такой быстротой, ему скоро будет нечем стрелять, и мы его возьмем.

– Откуда вы знаете, сержант, какой у него боеприпас? – возразил префект.– Может, он заранее готовил эту конуру и спрятал там запасы на много дней?

– Если бы Мак-Дуфф начал ремонт, как собирался, – мрачно сказал заместитель мэра, присутствовавший при разговоре, – то негодяю негде было бы прятаться.

Мак-Дуфф был владельцем усадьбы, одним из уважаемых в городе оптовых торговцев.

– Если бы, если бы… – раздраженно сказал префект.– У вас есть предложения, как проникнуть в здание?

– Нет…

– Тогда молчите.

* * *

В доме не было ни света, ни газа, ни воды. Есть ли в доме еда, не знал никто. Пэнфилд мог готовиться к своей акции заранее и спрятать не только запас патронов, но и еду на день, неделю или даже месяц.

В три часа поступила информация от оперативников. Информация заключалась в том, что ничего странного в поведении Пэнфилда обнаружено не было. Чего он, черт возьми, добивался? Если ему нужны были заложники, то зачем он перестрелял столько людей на набережной? И если он все-таки захватил заложников, то почему не выдвигает никаких требований? Сошел с ума? Но почему, в таком случае, это не отражалось на поведении Пэнфилда в предшествующие дни? Не далее, как в прошлый вечер, он пригласил в ресторан Нэнси Пиквик, учительницу истории. Молодые люди потанцевали, поболтали и разошлись. По словам Нэнси, Джон вел себя, как обычно, не приставал, был весел…

И думал в это время о том, что станет делать завтра?

В четыре, когда солнце повисло над верхушками деревьев, начался новый штурм. Снайперы, стоя за стволами деревьев, держали под прицелом все окна в доме, и стреляли по каждой вспышке. Впоследствии они утверждали, что видели вспышки практически в каждом окне – на обоих этажах. Возможно, это были отблески, возможно, игра воображения. Правдой это быть не могло, Пэнфилд не мог стрелять из десятка окон сразу. Тем не менее, когда префект отдал приказ отступить, на поляне остались лежать два трупа, и трое полицейских были ранены. Они лежали на самом виду перед домом, и вынести их не представлялось возможным.

Сержант Каллингс сунулся было вперед, размахивая белым флагом, но поверх его головы очередь срезала ветку сосны. Пришлось отступить.

В семнадцать часов над усадьбой завис вертолет, и полицейские попытались, обстреливая дом сверху, спуститься на веревочных лестницах и поднять раненых на борт. Возможно, пилот опустил машину слишком низко – короткая очередь прошила кабину наискосок, летчик был ранен в грудь и едва нашел в себе силы увести вертолет вверх и в сторону. А потом он потерял сознание, и машина, ударилась о дерево, винт поломался, вертолет опустился на соседней поляне.

Больше попыток атаки с воздуха не предпринималось. Раненых унесли, когда опустилась темнота.

* * *

В девять вечера к поляне подогнали несколько прожекторов и осветили усадьбу, как елочную игрушку. Дом стоял темный, мрачный, ни один звук не нарушал тишину. Почему, например, не кричали заложники? Пэнфилд заткнул им рты?

С утра он был на ногах и наверняка устал. К утру он должен, по идее, валиться с ног. Значит…

Очередной штурм начался в три часа ночи. На несколько секунд выключили прожектора, чтобы в полной темноте дать возможность группе захвата пересечь поляну. Когда сержант Каллингс крикнул, что все в порядке, прожектора включили вновь – теперь для того, чтобы ослепить Пэнфилда, если он вздумает стрелять.

Из усадьбы не доносилось ни звука.

Полицейские открыли огонь по окнам, а сержант Каллингс взломал входную дверь.

Ответных выстрелов не последовало.