Уолтер Уильямс - Дни искупления

Глаза пастора поведали Лорену, что сейчас он не замечает своего уютного рабочего кабинета — перед его взором встают страшные картины приюта. Больные дети на старых железных кроватях с заштопанными матрацами, пожертвованными приюту сердобольными гражданами.

— Боже мой! Дифтерия, скарлатина, полиомиелит. Хорошо, хоть не было проказы и шистосоматоза, как в Африке. Но денег на лекарства взять неоткуда. — Рики помолчал, заново переживая трагедию. Откашлялся. — Конечно, наше соседство не нравилось окрестным жителям. На нас писали жалобы, пикетировали. Не нравилось соседство с оборванцами. — Глаза пастора неестественно поблескивали, рука машинально почесывала бедро, но он ничего не замечал. — И однажды нас подожгли! Сгорел весь приют.

— Господи Иисусе! — воскликнул Лорен. И тут же подумал, что нарушил заповедь не упоминать всуе имя Божье.

Рики, однако, не обратив внимания на проступок Лорена, взволнованно продолжал:

— Там была пожарная сигнализация и противопожарная система. Никто не должен был пострадать. — Пастор нахмурился. — Никто не должен был пострадать! Но некоторые детали сигнализации оказались расхищенными нашими же клиентами. Они продавали их, чтобы раздобыть денег на выпивку, закуску и антибиотики. Сигнализация не сработала, огнетушители стащили еще раньше. Двенадцать человек от ожогов скончались, в основном дети из больничной палаты. Поджигателей так и не нашли. Приют перестроили под ресторан со стриптизом, а я вернулся назад в Пенсильванию, поступил в Колледж имени Кэттона.

— Я не знал об этом.

— Верю ли я в чудеса? Как видите, верю! — улыбнулся Рики.

— Потому что большинство людей спаслось во время Пожара?

— Нет. Тут нет никакого объяснения. — Рики нервно мотнул головой. — Все мои первоначальные планы помощи людям провалились. Федеральному правительству религия безразлична. Человечество несовершенно, как и наши планы. Как сказал Экклесиаст, все суета и прозябание духа. И если Бог не поможет, человечество вымрет. Земля превратится в пустыню. Вся надежда на Господа! Только он может нас спасти!

Возможно, думал Лорен, Рики прав. Он хорошо знает, как порочны люди, как им нужна вера. Но для Лорена вера не единственное утешение. У него есть дети. Кроме того, в отличие от Рики планы Лорена не рухнули, он сумел принести пользу людям.

— Если бы у вас были дети, вы не так мрачно смотрели бы в будущее, — заключил Лорен.

Рики просиял характерной для него улыбкой, показывая сразу все зубы и напоминая этим оскал черепа.

— Шеф, я имел множество детей. Одни умерли от голода, других скрутил полиомиелит, некоторые сгорели при пожаре. Кажется, Оден сказал, что лучше всего вообще не рождаться в этом греховном мире. Но раз уж мы появились на этот свет... Спасение я вижу только в вере. Я думаю, Оден согласился бы со мной.

Возразить что-либо было бы трудно. Лорен мог только добавить, что семья важна для него так же, как вера в Бога. Но Рики не понял бы этого.

— Чуть не забыл спросить, — с наигранной улыбкой сказал пастор, — вам удалось совершить чудо? Об этом вы хотели поговорить со мной?

— Ну что вы. Я не пророк и не святой, чтобы совершать чудеса. — От страстного рассказа пастора у Лорена защемило сердце. — Но, похоже, впервые в жизни мне пришлось столкнуться с необъяснимым.

Боясь показаться сумасшедшим, Лорен все еще не решался поведать о Рэндале, воскресшем спустя долгие годы и вновь отошедшем в мир иной.

— Это уже лучше. — Тяжело дыша, Рики достал носовой платок и вытер вспотевший лоб.

Дети, погибшие в огне, Рэндал Дюденхоф, изуродованный сплющенной машиной, повергли Лорена в смятение. Сколько же бед подстерегает человека на каждом шагу!

— Понимаете, — объяснил Рики, — я не очень-то верю людям, утверждающим, что они способны творить чудеса. Совсем другое дело, когда человек просто стал свидетелем дива. Тем более если речь идет о таком здравомыслящем и наблюдательном человеке, как вы. Вы смотрите на вещи трезво, в отличие от любителей всякой мистики, которых легко одурачить несложными фокусами. Они простодушно поверят во все, что угодно, ловкость рук назовут чудом. — Затем неуверено улыбнулся. — А кто произвел увиденное вами чудо?

— Этого я не знаю.

— Хм. Тогда не скажете ли вы, в чем оно заключается?

— Не хотелось бы преждевременно говорить, потому что я пока не уверен, действительно ли это чудо. Не исключено, что найдется более простое объяснение. Но...

«Сказать или нет? — Лорен мучительно колебался. — Ведь Рэндал действительно произнес мое имя».

— Как видно, это вас очень беспокоит. — Сняв очки, Рики принялся протирать их платком.

— Да.

— Чем вызвано такое беспокойство? — настаивал Рики, глядя на Лорена близорукими глазами.

«Как ответить? — Лорен пребывал в нерешительности. — Сказать, что боюсь? Смешно. Все стало бы на свои места, будь это, к примеру, заурядным следствием по делу об убийстве некоего субъекта, застигнутого Джерниганом в постели со своей женой».

— А если, предположим, я в самом деле увидел чудо?

— Тогда, — Рики снова нацепил очки, — мы попытались бы, с Божьей помощью, разобраться. Может быть, это знамение.

— С какой целью?

— Для укрепления веры. Не только вашей, но веры всех людей.

— Но это произошло, как бы сказать... Этого уже нет. Я оказался единственным свидетелем. — У Лорена кружилась голова, он с трудом подбирал слова. — Какой смысл Господу делать знамение, если его никто не видел!

— Но вы ведь видели?

— Только я один.

— Может быть, это был знак лично для вас?

— Маловероятно.

Сердце ныло. Как быть, Лорен не знал.

— Наша церковь, — разглагольствовал Рики, — разрывалась между учением Самуэля Кэттона, чудесами и откровениями, описанными в его книге, с одной стороны, и возникшими впоследствии собственными традициями — с другой. После смерти Кэттона был основан колледж, воспитывающиеся там церковнослужители превратили священное писание в догму. Теперь церковь и слышать не хочет о чудесах, не упомянутых в писании. Понимаете, современные чудеса способны опрокинуть сложившийся порядок вещей. Это всегда неудобно. В свое время мормоны оказались революционерами. Книга Мормона детально разбирает политические и духовные вопросы, волновавшие Нью-Йорк в двадцатые годы девятнадцатого века. Очевидно, именно поэтому эта книга неудобоварима для современного читателя. А церковь апостолов пошла еще дальше, восстала даже против мормонов, на столетие опередив свой век призывами к переустройству общества.

— Мне это не очень интересно, — нетерпеливо перебил Лорен. — Мне хотелось бы...

— Понять, как относиться к увиденному вами видению или чуду? Не знаю, что это было, но церковь полагает, что между Богом и человеком ничего нет, никакого посредника. И если вы оказались единственным свидетелем показанного лично вам чуда, значит, это был знак для вас лично.