Ежи Жулавский - Победоносец

Когда они оказались в зале собора, в окнах уже брезжил сероватый рассвет, возвещающий, что через несколько десятков часов наступит очередной лунный день.

Все еще придерживая за талию, Крохабенна подвел внучку к огромному окну, выходящему на восток. Сквозь мглу, клубящуюся на Теплыми Прудами, в тусклом сером полусвете брезжило замерзшее море, а вдали угадывались очертания покрытых снегом гор. Над человеческими селениями простиралась беспредельная тишина. И только над не знающим сна замком о трех шпилях, где засел шерн Авий, стояло багровое зарево факелов, витали невнятные оклики и отзывы. А вокруг замка, в присыпанных снегом палатках, истово исполняя приказ, несли караул солдаты первосвященника.

Засмотревшись, как медленно прибывает рассвет, оба молчали, но наконец Ихазель сделала несколько шагов в сторону, отшвырнула на пол белоснежную меховушку и, нагая, как предписывает закон дающему зарок, простерла руки сперва к востоку, а затем к северу (подразумевалось — к Земле). И произнесла:

— Если я когда-нибудь перестану верить в Него, если не отдам Ему всех своих сил, своей молодости и всей жизни, всего кипения крови моей, если когда-нибудь помыслю не о Нем, а о ком-то другом, — да сгину я без прока, да буду проклята или да стану матерью выворотня! Слышит меня Вездесущий!

Крохабенна затрясся и невольно прикрыл глаза ладонью, внимая этому ужасному зароку. Но не вымолвил ни слова.

А рассвет над миром наливался серебром, купая в жемчужных отсветах нагую девушку, прикрытую лишь волной распущенных золотых волос.

Элем стоял на вершине холма, где кончалась Полярная страна вовек не заходящего солнца. Дальше простиралась великая безвоздушная пустыня, озаряемая светом священной звезды — Земли. Розовое, чиркающее по горизонту солнце жгло приору бритый череп и подрагивало металлическими отблесками на длинной иссиня-черной бороде колечками. Земля была в первой четверти; там, далеко, у Великого моря, в стране, где обитают люди, как раз наступил рассвет. Стоя спиной к серебристому серпу Земли, монах смотрел вниз, в глубину сумрачной зеленой котловины. Большая часть братии уже разошлась по его приказу во все концы лунного мира, неся по людским поселениям радостную весть о пришествии Победоносца. Те немногие, что остались, хлопотали, готовясь к странствию. Сверху было видно, как они, бритоголовые, в длинных темных рясах, деловито суетились среди палаток (пребывая «в ожидании», они жили не в домах, а в палатках), пакуя утварь и дорожные припасы или готовя кибитки и упряжки ездовых собак. Победоносец, видимо, еще спал в своей продолговатой остроконечной машине, которая перенесла его через межзвездное пространство. В той стороне было тихо, не прослеживалось ни малейшего шевеления.

Через десяток-другой часов предстояло навсегда покинуть Полярную страну, эти шатры, послужившие многим поколениям братчиков, эту холодную зеленую луговину, эти освещенные розовеющим солнцем холмы, с которых так ясно видна Земля над самой чертой пустынного горизонта. Элем думал об этом без сожаления. Наоборот, грудь волновалась от счастливой гордости, что именно при нем, при его приорстве исполнились сроки и явился тот, кого столетиями предсказывали и ждали. Отныне начинается новая эра. Мысленно он уже видел ее счастливой и победной. Видел побежденными и униженными шернов, которые, будучи первожителями, смеют предъявлять на Луну исключительные права, как будто Старый Человек не даровал ее людям. С наслаждением думал о полном истреблении проклятых выворотней и самого их имени. А прежде всего представлял себе великое торжество Братьев, еще вчера — «в Ожидании», а ныне и впредь — «во Празднестве», которые первыми, как велел им обет, узрели и приняли явившегося Победоносца, и теперь вместе с ним как верная и неотступная свита двинутся утверждать новое царство в странах Луны.

Душа рвалась как можно скорее на юг, к человеческим жилищам, которых он, страж пустыни и далекой Земли, не видывал с тех пор, как юношей вступил в Братство, но где его считали, по крайней мере, равным первосвященнику на Теплых Прудах, а то, поди, и повыше, поскольку издали властвующим над умами и не признающим владычества шернов.

Но прежде, чем снять с многовекового становища живых братий по ордену, вместе с ним дождавшихся Победоносца, следовало навести порядок с мертвыми.

Элем огляделся. Вокруг, на вершине холма, и дальше, на пригорках, что снижались по направлению к пустыне, прислоненные к глыбам иссохшими лицами в сторону серебристой Земли, сидели все Братья в Ожидании, не дожившие до пришествия Победоносца.

Именно так — лицом к Земле, много сотен лет тому назад наказала оставить себя здесь первосвященница и основательница Братства, сама Ада, которая после ухода Старого Человека кончила дни в Полярной стране, не сводя глаз с Великой звезды над Пустыней. И так, по ее примеру, поступали со всеми братьями, которые умирали.

Вступивший в орден отрекался ото всего и больше не покидал Полярной страны ни живым, ни мертвым. Братья оставляли семью, не знали собственности, не вкушали горячей пищи и питья, блюли целомудрие, трезвость и послушание старшему, а их первейшей обязанностью было ждать наготове. Время, которое в этом диковинном месте не знало смены дня и ночи, они проводили за молебнами, которые отслуживали на этом холме, обратясь лицом к Земле, а в промежутках рукодельничали. Умершие не рукодельничали, но на молитве всегда были рядом. Их не сжигали, не хоронили в могилах, а приносили сюда, на холм, и усаживали, прислоняя к глыбам, чтобы они смотрели на Землю и ждали Пришествия вместе с живыми.

А были и такие, кто, чувствуя близость кончины, сам просил сотоварищей отнести себя на холм, чтобы забыться вечным бдением, не отрывая глаз от лика Земли.

На холоде, в разреженном воздухе, тела не разлагались. И с течением времени братство мертвых стало многочисленней братства живых. Солнце совершало свои круги, а иссохшие тела несли свою службу, охладевшие, недвижимые, «ожидающие». Когда наступало новоземлие и Солнце оказывалось над или под еле брезжущим диском Земли, почерневшие лица отсвечивали красным светом, который постепенно бледнел, уступая место мертвенно-синему, набирающему силу свечению Земли. В час полноземлия Братья в Ожидании выходили на холм на молебен, и когда они рассаживались между глыб среди мертвых тел так, чтобы Солнце оказывалось за спиной, воистину не отличить было, кто мертв, а кто еще жив.

Именно так сидели они накануне, живые и мертвые вместе, когда настал час свершения. И когда Элем воскликнул: «Он пришел!», то диву дался, что встретить Победоносца встали только живые, что мертвые так и остались сидеть и не подхватили гимна радости об исполнении сроков и окончании бед на Луне.