Айд Мус - Баудва

Мотя выпивал и закусывал вместе с остальными. Цукаевский надел на голову собственную книгу, будто крышу от домика, и начал бить себя рукой в грудь. Когда толпа читателей была уже изрядно пьяна, они добрались до красного зала, где хранились книги западных авторов.

ПЛЕБС бросали книги в костры с горящей техникой, ликовали и снова ходили хороводом вокруг огромного пламени. Прохожие присоединялись к толпе и тоже бросали в пламя книги. Мотя стоял в сторонке с мужиками и пил с ними водку из пластикового стаканчика. Закусывали сухими витаминизированными макаронами прямо из пачки и конфетами «шоколадный глаз».

Мотя был одинок даже среди ликующей толпы, сжигающей западные книги. Он много пил в тот вечер, лишь бы прогнать мысли. Не думать о родителях, которые давно уехали, не вспоминать жену. Забыть про начальника, который заставляет подписывать документы.

Родители и жена уехали от правительства, чтобы не видеть то, что творится вокруг. Но правительство дало Моте шанс. Дало образование и возможность работать. Работники КУНИ каждый месяц присылали напоминание об этом. Мотя не хотел думать, он просто хотел выпить побольше и обо всём забыть, хоть ненадолго.

Утром Мотя с трудом открыл глаза. Будильник верещал так, что его звук причинял боль. Слишком уж много Мотя выпил накануне. Подняться с кровати казалось невозможным. Но Мотя должен был совершить этот героический поступок, одеться и отправиться на работу.

Спустя двадцать минут Мотя стоял на остановке, но героем себя не чувствовал. Он чувствовал, что ему холодно и больше всего на свете хочется вернуться домой и спрятаться под тёплым одеялом. Автобуса долго не было, а дырявые стальные стенки остановки не могли спасти от пронизывающего ветра.

Когда автобус всё же подъехал, в него бросилась толпа замёрзших людей. Их оказалось так много, что задняя дверь не могла закрыться.

– Вдохните поглубже! – закричал водитель. – Отожрались как свиньи, автобус даже поехать не может.

Дверь с трудом закрылась, автобус тронулся. Многие пассажиры праздновали накануне и обильно выпивали. Они, как и Мотя, страдали от похмелья. Один мужичок умудрился привязать себя к поручню, повис на нём, закрыл глаза и свесил голову.

Окна запотели от образовавшегося в салоне облака перегара, которое никто не видел, но каждый ощущал. Автобус ехал по разбитой дороге, его подкидывало и трясло, от этого аттракциона женщину сзади стошнило. К аромату перегара добавился аромат испражнений её желудка.

На работе Мотя надеялся передохнуть от тяжёлой поездки. Но стоило ему присесть, как из-за приоткрытой двери раздался гнусавый голос заместителя начальника:

– Хозяин сказал, чтобы ты ехал проверять детский сад.

– Я только пришёл, – возразил Мотя. – Детский сад – его объект. Я даже проект не видел. Что я там буду проверять?

– Хозяин заболел. Сказал, что ты должен его сегодня принять. Давай, иди.

– Машина хоть готова?

– Служебная машина у хозяина на даче. Езжай на автобусе.

Опять остановка, долгое ожидание автобуса и ещё более долгая дорога к неизвестному детскому саду. Начальник Моти приказал не вмешиваться в проектирование и строительство этого объекта. Порсусукиф иногда лично курировал объекты. Когда строительство завершалось, у него появлялась либо новая машина, либо новая квартира. Мотя ничего не знал о его объектах, как и о том, на который ехал.

Поездка длилась два часа. В салоне уже никого не было. Только Мотя и водитель, разговаривающий с радио.

– Что там у нас? – приговаривал он, прибавляя громкость радиоприёмника.

«Членами ЦИРК было утверждено право последнего голоса. Согласно этому закону, местные жители, умершие не позднее сорока дней до начала выборов, смогут принять участие в голосовании. В ЦИРК сообщили: „Их тела будут помещаться на вращающийся стол, а затем раскручиваться. Фотография кандидата, рядом с которой остановится голова усопшего, будет считаться его выбором“. Процедура последнего голоса будет реализована в закрытом режиме. Право последнего голоса прокомментировал глава ассоциации независимого демократического общества наблюдателей».

«Вот запад. Давайте не будем забывать, что запад – не просто запад. Как когда-то выразился профессор Шмонькис: „ЗАПАД – это заграничный альянс, противодействующий абсолютной демократии“».

«Стоит отметить, что сегодня учёные говорят о противодействии авторитарной демократии, а не абсолютной».

«Спорить я с вами не буду. Не стану очернять память о профессоре Шмонькисе. Но, по моему мнению, этот во всех смыслах великий учёный ответил бы гениально и просто. Он бы сказал, что авторитарная демократия – это абсолютная демократия».

«Действительно гениально».

«Поэтому и последнее право голоса, и дополнительные голоса для беременных женщин, и даже право голосовать, которым наделены служебные собаки, – всё это очередное доказательство того, что в нашей стране царит не просто какая-то демократия, вроде западной. У нас – СУПЕРДЕМОКРАТИЯ! Абсолютная демократия!»

Водитель автобуса с одобрением кивнул и добавил:

– Всё правильно говорит, супердемократия.

«Хочу подчеркнуть, что абсолютная демократия даёт нам право унижать меньшинства и разного рода неправильных людей. Это им нужна любовь, свобода слова и честные выборы. У нас тоже есть такие, как они, любители запретной любви, их не более двух процентов. Те самые два процента дерьма, которые постоянно воду мутят. Остальным же нашим людям, а именно достопочтенным ПЛЕБС, нужны ВОР и ЧЛЕН. Они ведут нас в правильном направлении, а последнее право голоса тому доказательство».

«Трудно не согласиться».

«А ещё я хочу обратиться к этим самым двум процентам. Много лет назад мы разбили экстремистское формирование, выдающее себя за активистов, борющихся с коррупцией. Мы посадили главного террориста в тюрьму и запретили называть его фамилию вслух. Мы запретили ему называть его имя. Любой, кто посмеет противостоять нам и будет потакать западу, последует за ним. Мы можем отнять у террористов всё, даже их фамилии. В этом и есть суть абсолютной демократии».

Добравшись до места, Мотя был удивлён, увидев огромное трёхэтажное здание с неоновой вывеской «ДетСад». Оказавшись внутри, Мотя понял, что это не детский сад, а торговый центр. В разные бутики завозили товар и готовились к открытию, хотя здание даже не было сдано в эксплуатацию.

Мотя разложил документацию на подоконнике и убедился, что по документам должен был быть построен детский сад. Проект был разработан для детского сада, деньги выделены на детский сад, а построили торговый центр. Мотя на всякий случай обошёл вокруг здания, но не нашёл других сооружений, похожих на детский сад.