Павел Амнуэль - Уходящие в темноту. Собрание сочинений в 30 книгах. Книга 22

И тогда Пейдж, будучи, с одной стороны, физиком, а с другой – христианином, приходит к двум важным выводам. Первый: если выбирать между двумя вариантами физической картины будущего мира, то в одной картине волновая функция при взаимодействии коллапсирует, оставляя единственный вариант мироздания. В другой картине волновая функция не коллапсирует, и тогда создается не Вселенная, а Мультиверс. С точки зрения красоты, элегантности, простоты и совершенства, конечно, предпочтительнее вариант мироздания без коллапса волновой функции, порождающего трудно разрешимые философские и физические противоречия.

Конечно же, Бог выбрал красоту и совершенство и создал не Вселенную, а многомирие – Мультиверс. К тому же, избрав такой сценарий, Творец решил попутно еще две, казалось бы, неразрешимые (но ведь не для Него!) задачи:

В Мультиверсе нет необходимости в точной подгонке мировых постоянных, чего требует антропный принцип: все варианты существуют, а, значит, обязательно существует и такая Вселенная, в которой живем мы, человечество.

Исчезает противоречие со свободой воли, извечная тема обсуждений богословов и философов. Да, человек обладает безусловной свободой выбора – и все варианты осуществляются, каждый в своей вселенной. И Бог, будучи всеведущим, конечно же, знает о том, какой выбор сделает человек, что нисколько не ущемляет свободы воли, поскольку Бог никак не влияет на выбор человеком той вселенной, в которой он в результате выбора окажется.

Существует, однако, возражение, о котором ведут речь христиане – противники идеи многомирия. «Если, – говорят они, – Мультиверс достаточно велик для существования других цивилизаций, согрешивших и нуждавшихся в том, чтобы Христос пришел и искупил их грехи чем-то похожим на Его смерть на кресте здесь, на Земле, то Его смерть может оказаться вовсе не уникальным явлением. Между тем, в Библии в Послании к Римлянам сказано (6:10): „Ибо, что Он умер, то умер однажды для греха, а что живет, то живет для Бога“».

«Что ж, – отвечает Пейдж на этот аргумент, – Библия дана людям на Земле, и потому неразумно требовать, чтобы в ней было описано все, что Бог может или не может сделать с другими существами, которые Он, возможно, создал где бы то ни было. Мы можем лишь интерпретировать Библию в том смысле, что смерть Христа здесь, на Земле, уникальна для нашей человеческой цивилизации».

Многозначность Библии и множественность интерпретаций священных текстов, по мнению Аркадия Костерина, православного философа, также может стать аргументом в пользу существования многомирия.

«Глубина познания религиозных истин не определена, – утверждает Костерин, – потому что она, в принципе, бесконечна. Не бывает двух одинаковых прочтений Священного Писания, как не бывает двух одинаковых по переживанию молитв. Духовный опыт, заложенный в этих книгах, бесконечно многообразен. И это полностью соответствует концепции многомирия. Сколько существует параллельных миров, столько может быть и личных прочтений Священного Писания. Причем каждое отдельное прочтение является следствием действительных условий субъективно выделенного параллельного мира. Такой подход позволяет понять, как, руководствуясь одними и теми же принципами, люди ухитряются совершать абсолютно различные по смыслу и нравственному содержанию поступки. Все дело в том, что люди эти находятся в совершенно различных по качеству параллельных мирах».

И далее:

«В очевидной связи с принципом выбора реальности, соответственно вере, находится плюрализм концепции многомирия. Поскольку Вселенная трактуется как всеобъемлющая квантовая система, то в ней найдётся слой бытия, соответствующий любому типу сознания и любой вере. То есть, концепция многомирия гарантирует наличие своего слоя реальности для приверженцев любой веры и конфессии. А это неизбежно переносит центр соперничества религий из силовой сферы в область духовного противостояния… Для меня естественно считать, что будущее спасенного человечества связано с христианством. Но это не противоречит, в контексте многомирия, убеждениям представителей других религий, полагающих, что их вера способна объединить человечество. Как сказал Христос: „В доме Отца моего горниц много“. Многомирового пространства хватит для всех попыток создания всемирной общности».

Может быть, концепция многомирия, придуманная мудрецами древности, возрожденная физиками в ХХ веке, почти доказанная в экспериментах и поддержанная философами и богословами современности, позволит человечеству осознать, наконец, простую, но такую важную истину, записанную еще в Книге книг, но прочтенную и понятую заново в наши дни:

«В доме Отца моего горниц много»…

Девушка читала книгу, прислонившись к полке в отделе женских романов. Невысокая, смуглая, черноволосая, с короткой стрижкой. Лет двадцати пяти; может, чуть меньше. Южанка. Почему Хьюго обратил на нее внимание, когда шел из своего кабинета в отдел сельского хозяйства, чтобы снять с полки томик «Шорнгорской породы овец в ХХ веке» Вуда-Робертса? PDF-файл книги только что заказал профессор Берк из университета Фарго.

Было в позе девушки что-то странное, напряжение какое-то. Или показалось? Неважно. Женских романов Хьюго не читал и к любительницам Картленд и Стил относился настороженно – обычно это были дамы бальзаковского возраста, мало чего добившиеся в жизни, в том числе в любви, и удовлетворявшие собственные комплексы, переживая чужие страдания, чужие страсти и примеряя на себя чуждое для них отношение к жизни.

Сняв с полки том «Шорнгорской породы», Хьюго сдул с переплета ему одному видимые пылинки и направился к себе, чтобы занести выдачу в библиотечную карточку профессора и передать книгу в отдел копирования. Остаток дня Хьюго намерен был посвятить тестированию сети GLNS 1 1 Global Library Net System. , к которой библиотеку подключили сегодня утром, и о безграничных, по идее, возможностях которой не только читатели, но и многие сотрудники еще не имели ясного представления.

Проходя мимо отдела женской прозы, он обратил внимание: черноволосая девушка стояла в той же позе, что и пять минут назад, но книгу теперь держала очень близко к глазам, и Хьюго подумал: почему бы ей не носить очки при такой близорукости?

– Простите, могу я чем-нибудь помочь? – спросил он, полагая, что услышит обычное «Спасибо, все в порядке».

Девушка молча протянула книгу, которую Хьюго сначала взял в руки и лишь потом остро ощутил ее необычность.

– Странная книга, верно? – спросила девушка, когда Хьюго, осмотрев томик со всех сторон, раскрыл его посредине, обнаружив строки, составленные из непонятных значков, каждый из которых был размером с обычную букву кегля «миттель».