Елена Лебедева - Язверь

Вокруг привычный московский пейзаж: вдоль бульвара извилистая изгородь лип, газон с оранжевыми петуньями, оживленная проезжая часть.

За автобусной остановкой, подложив под колени подстилку, сидела старуха в коричневой куртке с рваными рукавами. Лицо старухи скрывал такой же выцветший, коричневато-серый платок. Если мимо проходил человек, она жалостливо крестилась, наклонялась вперед, касалась головой тротуара. Рядом лежала трикотажная шапка в мелких цветочных узорах, в которой незаметной горсткой блестели монеты – с десяток-другой рублей.

Из-под скамейки вылез котенок и прямиком направился к шапке с монетами. Пока он принюхивался, старуха распахнула ворот, достала оттуда завернутый в тряпку кусок колбасы. Сначала она сама откусила немного, остальное протянула котенку. Тот жадно схватил колбасу и сразу же умчался к ближайшей палатке, где быстро уничтожил добычу.

В рюкзаке затрезвонил мобильный. Пока Гера расстегивала рюкзак, звонки прекратились. Зато, одна за другой, упали несколько sms-ок: оператор сообщал о непринятом звонке, шеф требовал перезвонить, Катя успокаивала в отношении последних анализов.

Из всех троих самый нетерпеливый – шеф. Этому человеку нужно звонить в первую очередь.

– Леонид Анатольевич, это Гера. Что-то произошло?

Голос шефа был благодушным, но слегка озабоченным:

– Зарплатную ведомость кто будет подписывать? Деньги в этом месяце не получаем?

Деньги Гере действительно были нужны, и Леонид Анатольевич знал, как для нее это важно. Поэтому она ответила вежливо, нажимая на страдальческие нотки в голосе:

– Леонид Анатольевич, извините. С утра неважно себя чувствую. Это не потерпит до завтра?

– Теперь уже, конечно, потерпит. Но завтра обязательно сделай.

Через минуту в трубке послышался другой голос: тревожный, родной.

– Доченька, где ты пропала? С тобой все в порядке?

– Не волнуйся, мам. Я уже еду домой.

– Хорошо, моя дорогая. Не задерживайся.

Еще звонок.

– Катя, ты что-то хотела?

– Врач определился с диагнозом. Просили тебе передать, что нет у тебя ни СПИДа, ни сифилиса. Это простой, ничем не примечательный тонзиллит. Вылечим, плевое дело. Приедешь домой – перезвони, поболтаем.

От разговоров с близкими людьми на душе у Геры стало комфортно.

Вот и выяснилось, что у нее обыкновенная форма болезни. Банальнее не бывает. Плевое дело, подлечат.

Жизнь снова обретала черно-белые полутона. И перемен в ближайшем будущем не предвиделось. Господи, как хорошо-то!

Она подошла ближе к озябшей старушке, достала из рюкзака кошелек, извлекла две сотни рублей и положила их в шапку.

– Бабушка, идите домой. Купите себе что-нибудь, поешьте.

Сзади кто-то тронул ее за плечо. Раньше эту женщину Гера никогда не встречала.

Гера бы ее точно запомнила: дорогой клубный пиджак, темные волосы с прожилками седины, безупречная обувь на шпильке и ровные зубы. Дамочка стильная, одевается в бутиках.

– Лемург? – голос был низким, но вопреки этому вполне себе молодым.

– Похоже на то, – отозвалась она обреченно.

– Ясно. Недавно начала изменяться. Но ведь делать это нужно с радостным выражением на лице! – подбодрила она. – Познакомимся? Нифонтова Анастасия Семеновна. Но мы, лемурги, называем друг друга по имени.

Гера огляделась. Они стояли на открытом пространстве, и не было поблизости ни фургона с крупными буквами «TV» на борту, ни съемочной группы. Становиться героиней передачи «Вас снимает скрытая камера» ей не хотелось.

– Как давно это с тобой происходит? – продолжила она расспрашивать.

– Со вчерашнего дня. Когда обоняние обострилось.

Гера ей подыгрывала, говорила то, что женщина ожидала услышать.

Новая знакомая не удивилась:

– Понимаю. Жаль. Значит, ты лемургов не видишь. Ничего, это временное явление.

Женщина говорила о том, чего Гера в принципе не понимала. Или ее профессионально разыгрывали?

Гера возразила:

– Но вас-то я вижу!

Женщина участливо улыбнулась, как будто жалела ее:

– Лемурги видят друг друга иначе. Не волнуйся, это не страшно.

Если верить случайной знакомой, скоро у Геры должно открыться особое зрение. Из школьного курса биологии она вынесла, что такое вряд ли возможно.

– Настя, что я должна увидеть? Полчища зомби?

Женщина сдержанно рассмеялась, словно вопросы эти ей уже задавали и не единожды:

– Да нет же! Ни красных глаз, ни острых клыков ты не увидишь. Будет эффектно и мило.

Они молча прошли еще несколько шагов. Гера продолжала оглядываться, пытаясь обнаружить хоть какой-то намек на стороннего наблюдателя. Но надежда заметить съемочную бригаду с каждой минутой таяла.

– До встречи со мной тебе встречались лемурги?

– Только один. Но он мне почти и не рассказал ничего.

– Не густо, – вздохнула Настя. – Значит так. Обычно мы новеньким помогаем. Так что возьму инструктаж на себя.

Настя вела Геру вдоль проспекта: бесцельно, с непонятной отстраненностью. Далеко от входа в метро она не удалялась, словно где-то поблизости, во дворе одного из домов, припаркован ее личный транспорт. Такие, как она, – холеные, уверенные в себе женщины – на метро принципиально не ездят. Ими даже автомобиль подбирается в унисон к сумочке или к цвету помады.

Вероятно, из этого автомобиля Настя и приметила Герину «уникальную ауру» или что-то другое, что помогает узнать лемурга, ведь все лемурги видят друг друга иначе. Так по крайней мере думают два едва знакомых с ней человека. Гера опасалась, что скоро тоже начнет в это верить. Заразная вещь – шизофрения, будто бы по воздуху передается.

Настя продолжала рассказывать невероятные вещи:

– Первые лемурги появились в Москве четыре года назад. Началась история с «избранного». Звали его Лев Робертович Мургер. Мужчина редкого обаяния – биллиардных дел мастером был. Со временем именно его инициалы образовали название, м-м,.. явления. Сперва он не подозревал об эволюции. Позже, конечно, понял, что с ним что-то не то происходит. К этому времени лемургов стало значительно больше. Десять или даже двадцать молодых лемургов женского пола. Лев Робертович их заразил или кто-то другой, доподлинно неизвестно. Все они думали, что серьезно больны, поэтому новых лемургов долгое время не появлялось.

– Вот вы говорите: «Был». Разве Лев Робертович умер?

– Никто не знает. Возможно, и умер. Но скорее пропал.

Последняя Настина фраза насторожила Геру. Это что же, думала она, у всех лемургов такая судьба?

– Ты ведь знаешь, что лемургизм передается через поцелуи, – уточнила она. – Все эти женщины лечились. А поскольку точный диагноз выставлен не был, все попали ко мне.