Павел Амнуэль - Конечная остановка. Собрание сочинений в 30 книгах. Книга 11

Одно из главных чудес, на которое обычно ссылаются оппоненты, – происхождение человека. «Давно доказано, – читаю в письме, – что материалистическая теория Дарвина потерпела крах. Она не в состоянии объяснить, как возникла на Земле жизнь. Понятно, что мы произошли не от обезьяны. От кого же тогда? Невозможно объяснить происхождение человека иначе как Божественным актом творения».

И еще: «Все в живой природе развивается от простого к сложному. От примитивных форм жизни к разуму. Где тот механизм, который способствует этому процессу? Физики говорят, что энтропия может лишь возрастать, Вселенная стремится к тепловой смерти, а само существование жизни этому противоречит. Невозможно объяснить эволюцию природы без вмешательства Высшей силы».

Если читатель не забыл, в статье «Две аксиомы» я писал: «Ученый, который не останавливается в восхищении перед новой загадкой природы, на мой взгляд, – плохой ученый. А ученый, который останавливается перед этой загадкой, да так и застывает, повторяя „вот создание Божие“, – это не ученый вообще».

Многие мои оппоненты предлагают поступить именно так: застыть в восхищении перед научной загадкой, воскликнуть «Вот создание Божие!» – и закрыть науку. К тому же, никто пока теорию происхождения видов и естественного отбора не опроверг. Да, у дарвинизма есть (и всегда были) трудности, трудности есть у любой научной теории – в том числе у вроде бы совершенно надежно доказанной теории относительности. Я понимаю коллег-журналистов, которые для повышения интереса к своим публикациям сочиняют заголовки типа «Дарвин был неправ!» или «Теория эволюции опровергнута!». Но к науке это отношения не имеет. В той же статье «Две аксиомы» я писал и хочу повторить еще раз: «Теория Дарвина не опровергла Линнеевскую классификацию видов, а нынешняя биология не опровергает Дарвиновскую теорию, как об этом часто говорят, но дополняет принцип естественного отбора другими биологическими законами, во времена Дарвина не известными».

Ученый – в том числе верующий! – не может сказать: «Невозможно объяснить то-то и то-то иначе как актом Божественного вмешательства». Верующий ученый и без того прекрасно знает, что все в природе проникнуто Божественным духом. И если получены доказательства того, что современный человек является потомком неандертальцев (или кроманьонцев, что тоже не исключено), живших много тысячелетий назад, то верующий ученый примет это доказательство к сведению и будет уверен, что на то была Божья воля. Но он не оставит своих исследований, не оставит попыток дойти до сути, до реальной первопричины появления человека, и добьется ответа на поставленный вопрос, и будет убежден в том, что вела его по этому пути воля Творца, которому лучше знать, как представить научному познанию видимый путь развития человечества.

Не вижу тут никаких противоречий. Верующий ученый верит в истинность своей аксиомы, но не пренебрегает всеми законами и принципами науковедения.

Если даже теория естественного отбора потерпит полный крах (чего в реальности не происходит), то и это ДОКАЗАТЕЛЬСТВОМ Божьего промысла не станет – ученые придумают другую гипотезу происхождения видов, где ни слова не будет о Божественном вмешательстве. И верующие ученые, будучи убеждены, что все происходит по воле Творца, станут вместе со своими коллегами-атеистами эту новую теорию разрабатывать, все дальше погружаясь в археологическое прошлое нашей планеты в поисках то «недостающего звена», то «пралюдей» или обсуждая возможность возникновения первых бактерий в первичном земном океане.

Все в природе развивается от простого к сложному, и этому стоит, конечно, удивляться. Теория тепловой смерти Вселенной была популярна сто лет назад, и великий физик Людвиг Больцман даже покончил с собой, будучи не в состоянии примирить собственную идею с видимым благополучием Вселенной и эволюцией живых существ (боюсь, впрочем, что истинной причиной гибели ученого стали не эти противоречия, а более реальная душевная болезнь, которая свела в могилу не только Больцмана, но многих других творческих личностей).

Нужно, однако, иметь в виду, что к состоянию максимальной энтропии стремятся лишь закрытые термодинамические системы, чего нельзя сказать ни о нашей Вселенной в целом, ни о любой ее части, обязательно обменивающейся энергией с другими частями. Более того, наша Вселенная (и любая ее часть) не являются не только закрытыми системами, но и равновесными не являются тоже. И следовательно, вообще говоря, идея о непременном увеличении энтропии (и тепловой смерти) попросту неприменима в реальной жизни. Эволюция же неравновесных открытых термодинамических систем лишь сейчас изучается на достаточном экспериментальном и теоретическом уровнях. В частности, принцип саморазвития природных систем стал одним из основных научных принципов.

Разумеется, даже в том случае, если методами науки будет вполне определенно доказано, что все в природе развивается от простого к сложному и что принцип увеличения энтропии – лишь частный случай более общего физического принципа, все это ни в коей мере не будет ни доказательством, ни опровержением существования Высших сил.

Впрочем, взаимное непонимание возникает порой попросту из-за неправильного или слишком вольного использования терминов. К примеру, в одной из статей доктор физико-математических наук В. Летохов назвал законы самоорганизации сложных систем «Божественным промыслом». Будучи атеистом, физик всего лишь хотел сказать, что законы эти чрезвычайно важны для понимания развития материи во Вселенной. Это ведь действительно поразительная вещь – элементарные частицы складываются в атомы, атомы образуют молекулы, из молекул возникают живые организмы, которые, в свою очередь, образуют стада и социальные группы… Движение от простого к сложному можно продолжить и дальше – к еще не обнаруженным сообществам инопланетных разумов и даже многочисленным разумным вселенным. Таков закон природы – открытый уже, но пока не объясненный.

Точно так же физики пока не объяснили, почему, собственно, одноименные заряды отталкиваются, а разноименные – притягиваются, почему существует закон всемирного тяготения, почему скорость света составляет триста тысяч км/с, а не, скажем, двадцать километров в час… Физики не говорят о «Божественном промысле», полагая, что наука еще многого не знает, но, конечно, разберется в причинах всех явлений и законов природы, какими бы странными и чудесными они нам сегодня не казались.

* * *

Понятие чуда меняется не только оттого, что наука, развивая свои методы исследования, объясняет явления, недавно казавшиеся необъяснимыми. Понятие чуда изменилось сейчас до неузнаваемости еще и потому, что изменились – благодаря науке! – наши представления о структуре мироздания и, как следствие, о том, какие явления природы в этом мироздании принципиально возможны.