Франциска Вульф - Камни Фатимы

Когда пару дней назад она сказала Жасмине, что хотела бы одеваться сама, та, громко заплакав, выбежала из комнаты, решив, что ее гонят с работы. Мирват определенно ни разу в своей жизни не одевалась сама и уж, само собой, ни дня не трудилась. Поэтому ей было невдомек, чего так не хватает Беатриче.

– Давай присядем, Мирват, – предложила Беатриче. Они устроились на скамье в отдаленном уголке сада. – Дома, в Гамбурге, – начала Беатриче после того, как они немного посидели молча, прислушиваясь к пению птиц, – я заботилась о себе сама. Покупала продукты и готовила еду. Сама принимала ванну, одевалась и стирала вещи.

– Но ведь это так противно! – воскликнула Мирват с нотками отвращения и одновременно сострадания. – У тебя вообще никогда не было слуг? Бедняжка!

Беатриче улыбнулась.

– Это не так уж противно, как тебе кажется. Мне не надо, стирая вещи, стоять у фонтана. Для этого есть специальные машины, которые помогают стирать. А вода по водопроводным трубам подается прямо в квартиры и дома. Но, – продолжала Беатриче, не обращая внимания на удивленное выражение лица Мирват, – я всегда была сама себе госпожой, сама себе хозяйкой. Когда мне хотелось побыть одной – я наслаждалась одиночеством, когда становилось скучно – звала друзей. Как мужчин, так и женщин.

– Что???

– Тебе, конечно, сложно поверить. Но это правда. Я пила с мужчинами кофе, прогуливалась по городу… ходила в кино! – продолжала Беатриче, с тоской вспоминая о прошлом. Неужели были те счастливые времена?..

Мирват с недоверием качала головой.

– Но ведь это невозможно! Никто не позволил бы тебе открыто встречаться с мужчинами. Ты ведь женщина!

Беатриче печально улыбнулась.

– Там, где я родилась, это возможно. Женщина вправе появляться в обществе в любое время наравне с мужчинами и в открытой одежде – нам не нужна паранджа.

– Не может быть! Не делай из меня дуру. Выдумала себе сказочку.

– Нет, Мирват. Клянусь, все чистая правда. Сначала я даже не собиралась рассказывать тебе об этом. Я знала, как трудно тебе будет поверить, что все услышанное не сказка. Но, может быть, теперь, после всего, что ты узнала, ты сможешь понять, почему ваши обычаи кажутся мне странными и мне сложно к ним привыкнуть.

– Не верю ни одному твоему слову! – воскликнула Мирват и вскочила со скамьи. – Каждое слово – ложь. И разговоры о целительстве тоже вранье. На самом деле ты не врач, а знахарка, ведьма и хочешь изменить нашу жизнь приемами черной магии!

– Успокойся, пожалуйста, Мирват! – в испуге попыталась утихомирить подругу Беатриче.

О чем она говорила?

– Нет! – завизжала Мирват и с широко распахнутыми глазами отскочила от нее. – Не дотрагивайся до меня!

– Мирват! Потише, пожалуйста, тебя могут услышать!

– А это разрушит твои планы, не так ли? Что ты хочешь сделать с нами? Заколдовать и отправить в свою черную страну? А может быть, убить всех по очереди, друг за другом? Думаю, что и болезнь Зекирех на твоей совести. Вдруг она умрет от твоего сглаза?..

Это было уж слишком. Беатриче влепила Мирват такую пощечину, что звук разлетелся по всему саду. Молодая женщина с испугом уставилась на нее, держась за щеку. Она медленно приходила в себя.

– Как ты смеешь говорить такое?! – Беатриче вся дрожала от гнева. – Если бы я хотела всех умертвить, то разве стала бы вынимать из твоего горла финиковую косточку? Я бы наверняка позаботилась о том, чтобы дать тебе скончаться в страшных мучениях.

Беатриче заплакала.

– Беатриче, пожалуйста, я…

Но Беатриче была слишком разгневана, чтобы слышать ее.

– Исчезни, Мирват, я не хочу тебя видеть. Когда придешь в себя и поразмыслишь над тем, что я тебе сказала, тогда и приходи. Ты знаешь, где найти меня.

Громко рыдая, Мирват убежала прочь. Беатриче опустилась на скамью.

Сейчас, когда злость начала постепенно стихать, она уже жалела о том, что ударила подругу. Но как иначе она могла привести в чувство впавшую в истерику женщину?

– Ты все сделала правильно, – неожиданно раздалось за спиной, – иначе Мирват всему дворцу рассказала бы, что ты ведьма.

Ошеломленная Беатриче повернулась и увидела перед собой Зекирех.

– Ты все слышала?

– Ну не все, но достаточно для того, чтобы понять, о чем речь. Мирват не особенно заботилась о том, чтобы ее не было слышно.

Беатриче вздохнула. Очень может быть, что и другие слышали их спор и наутро весь дворец будет знать об этом.

– Я не хотела вас подслушивать. – Зекирех опустилась на скамью рядом с Беатриче. – Все получилось совершенно случайно. Я разыскивала тебя.

– Как ты себя чувствуешь? Боли усилились?

– Нет, – ответила Зекирех и руками оперлась о свою палку. – Странно. Но с тех пор, как я узнала, что умру, боли уменьшились. Предчувствие неминуемой смерти облегчает страдания. Дни мои сочтены, но у меня еще есть время отдавать распоряжения. – Она рассмеялась. – Мирват чудовищно глупа. Однако я пришла для того, чтобы кое-что сказать тебе. Обязательно сходи к Замире.

– К Замире? – удивленно переспросила Беатриче. За все время, что она провела во дворце, она ни разу не слышала этого имени. – Кто эта Замира?

– О, уж ее-то Мирват, несомненно, сразу назвала бы ведьмой, – улыбаясь, ответила Зекирех. – Она целительница и ясновидящая. Замира живет на окраине Бухары. Я хочу увидеть ее, чтобы спросить совета. Если пожелаешь, Ханнах может проводить тебя к ней.

– И что мне там делать? – спросила Беатриче.

– Я знаю о тебе мало, Беатриче, и не желаю знать больше. Но то, что ты не такая, как мы, стало ясно уже в первую нашу встречу. Ты самостоятельная, умная женщина, и тебе не пристало исполнять любые повеления такого жирного, рыхлого мужлана, как Нух II. – Зекирех вздохнула. – Хоть он и мой сын, но я не боюсь называть вещи своими именами. – Она ударила палкой о землю. – Замира знает больше кого-либо в Бухаре. Она разбирается в таких делах, в которых никто другой не смыслит. Быть может, в ее силах помочь тебе.

Беатриче пожала плечами. В конце концов терять ей было нечего.

– А почему бы и нет?

Зекирех кивнула:

– Хорошо. Я сделаю необходимые приготовления. О времени сообщу.

Зекирех кряхтя поднялась со скамьи и молча пошла прочь. Беатриче глядела ей вслед и не знала, восхищаться этой женщиной или жалеть ее. Казалось, что и Зекирех чужда своему времени. Беатриче чувствовала, что если бы у этой женщины был выбор, она бы предпочла для себя другую судьбу взамен судьбы матери эмира Бухары.

Удар гонга, означавший окончание «часа женщин», разнесся по саду и прервал размышления Беатриче. С третьим ударом женщины должны были покинуть сад.

Поднявшись со скамьи, Беатриче медленно направилась к дворцу. Она подняла глаза: небо было усеяно россыпью звезд. Прямо над дворцом расположилось особо красивое созвездие, название которого Беатриче не могла вспомнить. Всякий раз, глядя на него, она тихо радовалась. Гонг раздался во второй раз, так что у нее было еще немного времени. Беатриче поймала себя на мысли, что расположение звезд напоминает форму глаза. Пришло осознание того, что жизнь готовит ей новый поворот. Тот, кто наверху, не бросит ее в беде.