Наталия Рай - Моя любимая Гиперборея. Бореи – наши предки?

А если климат портится на всей планете, то чем это может закончиться? Тулл решил, что прямо завтра надо всем собраться и обсудить это. И созвать на совет не только старейшин, но и всех главных учёных. Беда стучится в двери и глупым было бы делать вид, что ты временно потерял слух. Даже если она на время перестанет стучать, то уйдёт вряд ли. И ты оказываешься закрытым и осаждённым в собственном доме и положение при этих условиях лучше точно не становится.

Тулл даже думать не хотел о возможности того, что похолодание продолжится и через столетие-другое от его страны останется только огромный ледник. И только ли от Гипербореи? Или вообще от всей планеты? Или только в определённой точке возникнет ледник?

– Ты о чём так задумался, праздник же в разгаре! – сидевший рядом старинный друг, ровесник и старейшина Рус смотрел на Тулла в большом удивлении. – Какие это мрачные мысли тебя одолевают в такой радостный день? Что-то случилось?

– Пока ничего. Но может. В общем, надо нам всем завтра собраться и поговорить о некоторых вопросах.

– Прямо завтра?

– А зачем откладывать? Ты меня знаешь, если я о чём-то задумался, то причина важная.

– Знаю. – Рус ещё более внимательно посмотрел на друга. – Может быть, прямо сейчас и передадим по рядам, чтобы завтра пришли?

– Передай. Пусть в Дом старейшин все придут, дело важное.

– Только старейшины?

– Учёных тоже надо бы позвать.

– Даже так?

Тулл кивнул: так.

– А как убедишься, что все знают относительно завтрашнего собрания, можем уйти. Поговорим дома.

Рус кивнул – да, можно и уйти. Праздничное настроение у него приугасло, но он этого никому старался не показать. Наоборот, видом своим всех убеждал, что присказка относительно часа – потехе, а делу – часа действует круглогодично и вот ещё раз себя проявила.

Вскоре оба друга начали потихоньку выбираться со своих мест, их вежливо пропускали, не удивляясь – всё-таки самым младшим старейшинам уже хорошо за триста, старшим же – более семисот. В таком возрасте праздник вполне мог утомить.

Когда они вошли в дом Тулла, то, прежде всего, отправились на террасу самого верхнего уровня, с которой был великолепный обзор на город и море. Там они уселись в покойные кресла и некоторое время молчали.

– Ты в курсе, – спросил Тулл, – что стало несколько холоднее? Учёные, изучающие погоду, уже несколько раз в течение последних десяти лет подтвердили наблюдения, что каждый год становится несколько холоднее. За последние пятьдесят лет годовая температура упала на целый градус.

– В курсе, конечно. Но что из этого следует?

– Ничего хорошего. Если так пойдёт дальше, то лет через двести (а то и раньше, ведь похолодание ускоряется) вместо Гипербореи будет огромный ледник.

Рус охнул!

– А если это должно случиться, то пора сделать надлежащие выводы. И самый логичный вывод воистину ужасен: страна должна переселиться.

– Переселиться?!! Куда?

На это Тулл не ответил, а продолжил свои мысли.

– Если возникнет необходимость переселяться, а это вполне вероятно, то ведь всё, что есть, с собой забрать не удастся. И, видимо, пора во все стороны посылать разведывательные экспедиции в поисках огромных свободных земель. Причём, подальше отсюда – если ледник возникнет, то отдаляться придётся на огромные расстояния…

Но сегодня всё ещё день праздника. И время ещё есть. Но сколько его у нас, неизвестно. Первые наблюдения показывали падение тепла на одно деление из ста каждые сто лет, в нынешнем году пришлось придти к выводу, что тепло понизилось на одно деление за прошлые пятьдесят лет. Целый уровень! За всего пятьдесят лет! Вдвое! И самое ужасное, что скорость падения нарастает. А если она так и будет нарастать (не хочу напоминать, что может и ускориться ещё больше), то мы должны поторопиться, если хотим остаться в живых!

– А почему тебя это встревожило именно сегодня?

– А ты не обратил внимания, что небо сегодня не такое синее, как было всегда? В этот день оно всегда было темно-синее. Как море. Но море сегодня темнее неба.

– Ты это когда заметил?

– А перед тем, как на праздник идти. С вот этой самой террасы. Да ты сам посмотри! Море прямо перед тобой, небо – над тобой. Посмотри и сравни. А ещё лучше – посмотри в точку, где они сливаются. Видишь разницу?

И правда, небо было гораздо бледнее моря. Это тревожило и страшило. Ведь этому должны быть причины?

– Я тебе больше скажу, – продолжил Тулл. – Обратил ли ты внимание на резко возросшее число торговцев из дальних стран? Что им у нас нужно? Ничего такого, в чём мы действительно нуждались бы, они не привозят. Да мы и не нуждаемся ни в чём. А они едут и едут, везут и везут. Мы принимаем – не разворачивать же их обратно, но отчего их стало так много в последние годы? И расстояния их не страшат!

И ещё одно. Почему послы всех стран, с которыми мы опрометчиво установили отношения, так настойчиво рвутся на Остров? И началось это именно одновременно с падением тепла. Пришлось сопоставить оба явления и стало очевидным, что это связано.

А самое главное – Ушедшие не отвечают на мои вопросы по этому поводу. И мне страшно. Мне впервые в жизни по-настоящему страшно. Беды у нас впереди. Великие беды. Причём на тысячелетия вперёд!

Попробуй мне объяснить, что они забыли на нашем Острове? Зачем они так туда рвутся, а?

Рус задумался. Не то, чтобы он прежде не обращал внимания на появление на богослужениях иноземцев. Замечал. Но особого значения не придавал. Ну, любознательные, хотят, возможно, сравнить, как молятся Богу бореи и как молятся в их странах.

С другой стороны, службы в Храме проходят ежедневно, но на обычные службы пришельцы не приходят. Только на праздничные.

А что такое праздник?

Это день, когда не только служители Храма, но вообще все присутствующие видят Бога.

И да, раньше это случалось куда чаще! А несколько тысяч лет назад все, не только те, кто был на Острове, но и каждом гиперборейском храме, могли видеть Его постоянно, с любой точки, в которой находились. А теперь – только в главном Храме и только в праздники.

Более того – прежде все и каждый могли разговаривать с Ним! Теперь общение стало односторонним – люди говорят, поют, молятся, но давно потеряли уверенность, что их слышат. А уж ответ получить – на уровне великого чуда!

С течением времени бореи этой возможности – видеть, слышать, беседовать – почти лишились. Она всё уменьшалась, небесное окно сначала покрылось словно лёгким туманом, потом несколько потемнело, а к нынешнему дню затемнилось так сильно, что видеть можно было только Сияние. И только в центре Храма.

Но трижды в год Он распахивает «окно» и все, пришедшие на праздник, видят его вполне свободно и слышат все Его обращения. А самым длительным этот праздник был именно на пике Дня, ровно посередине. Весь этот день небо стояло распахнутым, не ограничивая в общении и лицезрении никого из бореев.