Алексей Соколов - Нейроморф

– Конечно, – вновь согласился с голосом чужой. – Я все понимаю…

Тело неспешно двигалось в сторону кресла. Тим попытался хоть как-то воспротивиться происходящему, однако мышцы отказывались ему повиноваться.

– Что это за дела такие? Что опять со мной происходит? Почему? – неслось в голове. – Почему мне не дают выбрать то, что мне хочется? Для чего я здесь? Что происходит? Кто ты такой? Зачем это все делаешь?

Как и следовало ожидать, неизвестный полностью проигнорировал внутренний монолог юноши, усаживая принадлежащее его воле тело в кресло. Затем он последовательно откупорил три доставшихся Тиму тоника и неспешно влил их в нейротрон. По телу прошли несколько волн: сначала холодная, проникшая во все закоулки тела, а затем согревающая. И после этого начался настоящий ад. Вот теперь Тим по-настоящему понял, что такое боль.

Все тело начало гореть. Сердце стучало в висках в неистовом ритме и гоняло кровь по венам с постоянным ускорением. Мышечные волокна начали трещать и рваться, изменяя контуры и размеры. Вместе с ними лопались и изменялись миллиарды капилляров и сосудов. Дико чесалась кожа, из-под которой проглядывали свежие молодые волосы, которым еще предстояло вырасти до своих заданных параметров. Затем дело дошло до глаз. Сначала их стало легонько покалывать. Затем боль усилилась. Затем она стала невыносимой, и Тим просто ослеп. В это же время где-то в голове продолжали одна за одной взрываться самые настоящие бомбы, спазмами разносившие боль по всему телу и через короткий миг возвращая все в эпицентр.

Наконец неизвестный архитектор добрался до его лица. Кости начали ломаться и вытягиваться, как и было обозначено на созданном их портрете. И в этот миг, преодолевая боль и страдания, Тим корил себя за то, что не выбрал первый шаблон, который был самым простым и не требовал той перестановки костей и мышц, которые он создал сам себе.

А потом боль внезапно стихла. Стало тихо. Так тихо, что он слышал, как кровь начинает струиться по новым жилам его нового тела. Сердце не стучало, оно грохотало новыми импульсами, разнося кислород по всем органам. Капли пота крупными градинами стекали по лицу и шее и падали на пол. Открывать глаза Тим не решался, поскольку они еще немного болели.

– Процесс подготовки к погружению в нейродный сон начинается, – произнес голос.

– Нет, – громко закричал Тим и его голос эхом прокатился по комнате. Он был высокий, сильный и такой непривычный, как будто чужой. – Я не хочу! Я не выбирал эту профессии, это сделали за меня! Остановите! Я хочу изменить профессию!

– Ваше тело было изменено под выбранную и подтвержденную вами конфигурацию, – ответил голос. – Вами было дано согласие на погружение вас в сон на момент, пока вы не будите востребованы. При этом все ваши права будут соблюдены.

– Но это был не я! Мною кто-то управлял! – еще сильнее закричал Тим, ощущая, как изменился за это время его голос. – Это ошибка!

– Ошибки здесь быть не может, – спокойно произнес собеседник юноши. – Для вас сон не окажет никакого деморализующего эффекта, поскольку вы его никак не ощутите.

– Это как? Закрою глаза, а потом открою?

– Да.

– Я не хочу! – продолжал сопротивляться социализируемый. – Я не давал на это согласия! Это был не я!

– Процесс погружение в нейродный сон запущен, – оповестил Тима голос. – До завершения подготовительного этапа 5, 4, 3.

– Я не давал на все это согласия! Слышите! Не давал!!!

– 2,1… Отмена!

Все замерло.

– Что? Что случилось? – пронеслось в голове у юноши. – Кто-то отключил систему?

– Процесс перехода в нейродный сон отменен, – пояснил голос.

– Это хорошо, – тихо произнес погружаемый несколько секунд назад в сон, которого он не хотел. – Значит, неизвестный все-таки сдержал свое слово и помогает мне…

– В настоящее время имеется вакантная должность ученого-археолога. Ваша профессия востребована, погружение в сон было отменено в соответствии с кодексом.

– Что???? – еще больше удивился Тим, открывая глаза и медленно поднимаясь с кресла. Как ни странно, но движения давались ему легко и свободно, словно не было той ужасной перестройки организма, что ломала его несколько минут назад. А вот глаза открыть сразу не получилось… Все заслонила белая пелена. Никаких очертаний и картинки – только белый туман и все.

– Я что, ослеп? – без паники в голосе произнес Тим. – Или это так нужно?

– Реакция глаз на первый контакт со светом всегда такая, – ответил голос. – Поморгайте в течение десяти минут, пока ваших зрачки не придут в порядок.

– Хорошо, – сказал юноша еще непривычным для себя голосом и стал моргать. Поначалу ничего не происходило, однако через пять минут стали появляться контуры комнаты, затем они стали видны все четче и четче, пока, наконец, помещение не приобрело свои истинные очертания.

– Все в порядке? – поинтересовался голос. – Нужна ли дополнительная коррекция?

– Нет, все хорошо, – сказал Тим, оглядываясь. – Я могу уйти.

– Да, вы можете покинуть центр по социализации, – сказал собеседник. – Но для окончательного завершения процесса необходимо провести еще некоторое время подключенным к креслу для окончания всех процессов и очистки тела от оставшихся элементов.

– Хорошо, – согласился Тим. – Я пойду…

– Хорошего дня, – произнес голос уже вполне дружелюбно. – Ваша комната теперь расширена и дополнена необходимым кабинетом для ведения профессиональной работы. Обо всем остальном вас оповестит нейротрон.

Тим автоматически посмотрел на руку, где располагался Верг, однако не увидел там ничего.

– А где?

– Из-за вашей специализации для нейротрона отведена теперь левая лобная доля, где имеется соответствующий разъем для подключения прибора, – пояснил голос. – Добро пожаловать, ученый. Мы рады приветствовать вас в новом мире. Сделайте его еще лучше, откройте нам новые тайны природы и мироздания. Вы нам нужны…

– Я тогда пошел начинать, – произнес чуть вымученным голосом Тим и шагнул в нейродную трубу для перемещения. Наконец, он мог теперь осуществить все то, о чем говорил с ним незнакомец. Вот только что из этого получится, юноша еще не знал. Однако что-то внутри него подсказывало – он уже перешагнул за ту грань, которая разделила его мирную жизнь на две половины, и вторая уже жадно тянула к нему свои таинственные руки. Теперь все зависело только от него одного…

Путешествие обратно не заняло много времени и прошло заметно комфортнее. Можно было даже сказать, что оно прошло никак – поскольку никакой боли или дискомфорта, которые юноша испытал ранее, не было. Только горизонтальный полет, а потом едва уловимое приземление на ноги и выход из капсулы для перемещений.