Алексей Соколов - Нейроморф

Резкие движения не остались без последствий – тело пронзило несколько уколов боли, которые, правда, вскоре отступили. В голову ударила волна сокрушительной силы, от чего все перед глазами стало кружиться. Голос из нейротрона пытался что-то сказать, но было поздно, тоник начинал действовать. Последнее, что увидел Тим, падая на пол, это то, что его левая рука вновь стала красного цвета.

Пробуждение было подобно выстрелу – мгновенное и пронзающее. Что такое выстрел, Тим не знал, но сама метафора, что всплыла в голове наверняка точно отражала ситуацию.

Подняться с пола в этот раз оказалось довольно просто – видимо мышцы уже успели восстановиться достаточно хорошо. Покосившись на нейротрон, Тим убедился, что он светился нормальным голубым сиянием, однако никаких вопросов задавать не стал, помня о наказе незнакомца. И хотя ему он не доверял также как и нейротрону, было в его словах что-то, что заставляло верить. Кстати, а сколько он был в отключке? Стоп. Что еще за «отключка»?

Тим поймал себя на мысли, что он отпускает словечки, смысл которых не понимает, но которые полностью соответствуют действительности. Эти самые выражения стали появляться во время разговора с нейротроном и неизвестным, который к слову, тот каким-то образом кирдыкнул.

– Черт, опять какое-то непонятное слово, не хватало мне еще спалиться на улице, – подумал юноша, а потом снова схватился за голову. – Опять!

– Дискомфорт? – раздался металлический голос из левой руки.

– Э, э, да, неверное, – неуверенно произнес Тим. С одной стороны он был рад возвращению робота, но с другой – после того, что он узнал о программе, доверять этому куску металла не хотелось вовсе.

– Все же придется подыграть, ведь без социализации мне не покинуть это место, – внутренне отметил юноша. – Поэтому пока нужно стать добрым и послушным мальчиком. И самое главное, не спалиться перед компьютером, он ведь не знает, что его взломали…

– Чем он обоснован? – продолжил спрашивать нейротрон совершенно не подозревая о мыслях своего хозяина.

– Не знаю, если честно, – пожал плечами юноша. – Но я думаю это как-то можно исправить? У меня разговор не клеится. Причем совсем.

– И что именно вам нужно в себе изменить? Социализация может в этом помочь. Главное – выявить на ранних стадиях ошибки и дефекты, после чего часть из них может быть устранена.

– А другая часть? Может быть и нет?

– Нет, не так, – назидательно ответил электронный собеседник. – Все люди, рожденные в этом мире, изначально не имеют летальных дефектов, связанных с дисфункциями полушарий головного мозга или других органов. Это столетия назад от употребления спиртных напитков, плохой еды и экологии рождались дети-уроды и умственно-неполноценные особи. Сейчас наука способна на ранних стадиях вычленять эти цепочки ДНК и успешно заменять на неповрежденные. Генетических уродов и мутантов больше нет. А вот мелкие огрехи, иногда случаются. Но они настолько незначительные, что легко устраняются на стадии социализации. Так что не переживайте, все будет исправлено. Вам нечего бояться.

– Спасибо, что успокоил, – немного саркастично заметил Тим. – И все же, все же. Думаю, мне просто нужно узнать побольше о мире. И еще. Можно ли загрузить мне в голову современный разговорный словарь? Так мне было бы проще. А остальное, я думаю, сделает социализация.

– Процедура возможна, – тут же отчеканил прибор, – но для этого придется занять место в кресле. Кроме того, это потребует некоторого количества времени и нейроэнергии. Лингвистическая синхронизация связана с деятельностью правого полушария, использует мыслительно-образные процессы.

– Попроще, пожалуйста, – попросил юноша.

– На окончательное овладение словарем тоже потребуется определенный временной интервал. Полное завершение этого процесса станет возможным лишь в результате процедуры социализации.

– И когда она наступит?

– С вами свяжутся, не переживайте, – успокоил прибор. – Ответственная процедура требует необходимой подготовки. В добавок к этому каждая личность имеет свой порядковый номер.

– Т. е. ты хочешь сказать, что имеется определенная очередь?

– Именно, – согласился голос.

– А я уже размечтался, что один такой, – осадил себя юноша, внутренне сокрушаясь. – Да, не учел я это факт. Незнакомец выскочил на меня как черт из табакерки, принес много информации, но не объяснил как ей пользоваться. И я подумал, что являюсь кем-то особенным. А это оказывается не так. И голова что-то ничего путного не подсказала – плакал хваленый тоник. Значит и так бывает. Возможно, все не так уж и критично, как представлялось ранее. Может быть и поводок не такой уж и страшный? А может его и нет вообще и услышанное мною обман? Вот только для чего все это было? Пока не знаю…

Тиму ничего не оставалось, как повиноваться и улечься в довольно удобное кресло домашней мини-лаборатории. Делал он это не без опаски, но и других вариантов у него не было. Подключив нейротрон, юноша увидел, как по мертвому проводу началось сочиться темно-синее сияние.

Перед глазами поплыли строки и столбцы, которые медленно сплетались в сознании в одну огромную базу. Через некоторое время все закончилось, и перед глазами Тима вновь предстала прежняя комната.

– Н, да. К этому, кажется, нелегко привыкнуть, – подумал про себя хозяин кресла, приходя в себя после светопреставления. – Все как-то слишком ярко и почему-то тяжко…

– Инсталляция новых баз данных в головной мозг целиком и полностью подчинены скорости обработки информации нейронными связями. От того насколько они адаптированы к данному процессу зависит восприятие загружаемого контента. Со временем канал расширяется и позволяет осуществлять больше операций. Кроме того, ваше тело еще не прошло социализацию, что накладывает определенные ограничения на некоторые процедуры, – протараторил компьютер-всезнайка.

– Утешаешь?

– Нет. В мои функции не входит обеспечение эмоциональных процессов, однако я помогаю разбираться в них. И по возможности исправить выявленные в процессе взаимодействия дефекты.

– Ты прямо как Санчо Панса из «Дон Кихота». Верный оружейник и верный спутник, – улыбнулся юноша, вспомнив имена героев старого романа.

– Имя этого человека нет ни в одном известном мне списке, – растерялся прибор. – Я не могу ответить на это утверждение или оспорить его.

– Да я и сам не знаю, кто это такие или такой, – сказал Тим, уже не обращая внимание на череду неизвестных слов и имен. – Но думаю, ребята были веселыми и дров наломали изрядно.

– Что значит «наломали дров»? – снова стал приставать с расспросами нейротрон. – Этих слов нет в моем словарном запасе.