Георгий Тушкан - Черный смерч

К обеду его не было. Наступил вечер. Дебора сердилась и плакала. У них были взяты билеты в театр «Варьете». До начала оставался час, а мужа не было. Для Деборы вся ночь прошла в слезах и телефонных звонках.

На следующий день, когда она стала искать его через полицию, Аллен явился сияющий и довольный. Костюм его был в ужасном виде.

— Я был в порту, в Бордо, и сделал блестящее открытие! Ты подумай, во Франции появился колорадский жук! Это научная сенсация! И я проследил, откуда он летел. Как ни странно, колорадские жуки прибыли с зерном и другими продуктами на пароходах из Америки. Ты подумай, колорадские жуки с зерном! Это сенсация!

— Ты сумасшедший, ты убьешь меня! Как ты мог!..

— Но пойми!..

— Не хочу понимать!

После интервью Аллена, помещенного в газетах, была получена телеграмма из Америки. Его срочно вызывали. Аллен был удивлен. Дебора настояла на немедленном возвращении.

Уже через два часа по прибытии Аллена Стронга президент Института Карнеджи, не стесняясь в выражениях, обозвал Аллена «щенком», «разрушительным критиком» и «вольнодумцем». Он потребовал, чтобы Стронг тотчас же написал, что никаких колорадских жуков в американском зерне на пароходах он не обнаружил, — якобы он написал об этом, получив деньги от враждебных конкурирующих зерновых фирм.

— Это же научный факт! — доказывал Стронг. — Я могу присягнуть в том, что колорадский жук попал в Европу на американских пароходах с зерном.

— Понимаете ли вы, молодой осел, что попечитель нашего колледжа вице-президент элеваторной компании, которая торгует этим зерном? Он владеет банком, где сосредоточены все капиталы штата. Он президент трех железнодорожных компаний, директор двадцати компаний и рудных обществ и тридцати трестов. У него локомотивный завод. Да что толковать, приходите вечером на совет.

На заседании совета, где заседало восемь банкиров, девять юристов, епископ и врач, Аллен Стронг получил такую трепку, которую запомнил на всю жизнь.

Его не пригласили сесть. Он стоял перед ними, как школьник на экзамене. Уже после первого вопроса он понял, что стоит, как подсудимый.

Первый вопрос задал президент: не является ли Стронг социалистом?

Стронг уже тогда жил замкнуто, среди микроскопов и книг, и на этот вопрос ответил, что беспартийный по убеждению, ибо чистая наука аполитична.

Тогда посыпались вопросы: верит ли он в бога? В какую церковь ходит и как часто? Верит ли в возможность уничтожения капиталистической системы? Задали даже такой малопонятный Стронгу вопрос: стоит ли он за профсоюзы или «за гармонию интересов» капиталистов и рабочих в виде промышленных объединений?

Стронг ответил, что стоит за науку ради науки.

Почему же тогда он не берет пример со своих ученых коллег?

Аллен растерялся, но все же имел мужество сказать, что не намерен брать пример со спекулянтов от науки. Что же касается политики, то он стоит вне партий.

Президент, человек небольшого роста, с маленькими карими глазками, которые были устремлены на Аллена с такой настойчивостью, будто он хотел пронзить его насквозь, пришел в ярость и сказал:

— Чего доброго, вы излагаете молодым восприимчивым юношам эти свои антиамериканские идеи! Зачем заполнять умы непродуктивной умственной трухой, в которой заложены семена недовольства и беспокойства? Результатом этого может быть только полная неудача в духовной и материальной жизни. Это вам надо тоже помнить, Стронг. Институту и колледжу при нем нужны деньги. Мы живем на пожертвования. Сейчас все колледжи и институты охотятся за деньгами. Из-за вас мы можем потерять щедрого попечителя. Ваша горячность нам не нравится. Вы напишете опровержение!

— Нет, — сказал Стронг.

— Подождите в соседней комнате нашего решения.

Аллен вышел, сел и услышал громкие голоса. Чего только не говорили:

— Выгнать вон!

— У него не американский образ мыслей!

— Он слишком много знает и навредит!

— Дешевле держать его у себя!

— Заткнуть рот!

— Мне не нравятся его идеи, — послышался чей-то голос. — У него одни убеждения с моим поваром.

— Он не стопроцентный американец!

— Сейчас времена трудные, надо быть осторожными.

Наконец Аллена позвали и категорически потребовали письменного опровержения.

— Не могу, — сказал Аллен.

— Не думаете ли вы, Стронг, — спросил его президент, — что элеваторная компания специально заслала колорадского жука во Францию, чтобы уничтожить посевы картофеля и вызвать спрос на зерно?

Стронг этого не думал, но написать опровержение отказался, опасаясь попасть «в политику».

— Вспомните, что ваша жена должна скоро родить, а вы будете безработным.

Аллен вытер пот на лице и попросил двадцать четыре часа на размышление.

Методы воздействия жены на Аллена Стронга не поддаются описанию.

— Я не пойду просить извинения, я ни к кому не пойду, я задыхаюсь! заявил тогда Стронг. — Я не могу изменить науке. Ведь то, что я открыл, — это факт! Ты пойми: факт! Колорадский жук — страшная зараза. Я тебе говорил, как он быстро распространяется. Ты что, хочешь убить человечество?

— Мне наплевать на человечество! Ты отец, у тебя будет ребенок. Неужели ты убьешь своего ребенка из-за какого-то человечества? Ты чудовище!

— Прав был дядя Вильям Гильбур, — сказал тогда Стронг. — Он бросил профессуру в колледже штата и занялся фермерством. Он сказал мне, что общество коров и лошадей приятнее общества университетских светил. Но я не могу изменить науке, я не могу!

— Ну, так я могу! — крикнула Дебора. — Я сама пойду к попечителю.

Потом он узнал, что она написала заявление от его имени.

То были ужасные сутки для Аллена. Все последующие дни он сидел в своей лаборатории, терпеливо работал и молча переносил наглые уколы, которые недостойные, но высоко мнящие о себе люди любят наносить тем, кто имеет настоящие заслуги.

Стронг, несмотря на молодость, уже был известен за границей своими работами. Стронга нельзя было просто так вышвырнуть, не наделав шума, особенно после его сообщения о колорадском жуке во Франции. Тем более, как враг, он мог наделать много неприятностей «Акционерному обществу элеваторов». Его оставили и сделали доцентом, но слова попечителя стали известны Аллену: «Он не того калибра человек, который нам нужен для профессора».

Первенец Стронгов умер от дифтерита, но Дебора обвиняла в его смерти Аллена, обвиняла в невнимании к семейным делам.

Самолюбие Стронга страдало. Мысль создать «свою школу», что утверждало бы систему его научных взглядов, не давала ему покоя. Вот почему он так много времени потратил на то, чтобы сделать из своего ученика Арнольда Лифкена, сына тюремного надзирателя, настоящего ученого, который мог бы ему помогать. В последние годы он также много времени тратил на подготовку своего молодого ассистента Джека Райта и так разочаровался в нем.