Андрей Аливердиев - Скиталец

Между тем, поезд тронулся, и я вновь с тоской подумал о Лоре. Мне жаль было ее оставлять. Не успев как следует насладится сложившимся положением, я чувствовал, что могу ее потерять. Но я не волен был распоряжаться собой.

***

Москва

В Москве нам предстояло мыкаться больше двенадцати часов. Не знаю, как в другое время, но сейчас я был определенно рад этому обстоятельству, ибо у меня было время зайти в то злополучное (а, быть может, и совсем наоборот, доброполучное) кафе, которое, как я твердо подозревал, должно было быть и в этом мире. Вместе с его придурковатым хозяином.

"Еще можно позвонить Вите или Алисе", - подумал, было, я, и с трудом сдержал смех. Это было бы уж слишком.

Итак, предоставив студентам полную свободу время пребывания в Москве, я двинулся по знакомому адресу.

***

Кафе было на месте. На секунду я остановился на входе. Чего я, собственно, хотел там увидеть? Того там вполне могло и не быть.

Однако, в конце концов, это было всего лишь кафе. "В крайнем случае, просто перекушу", - подумал я и зашел вовнутрь.

Внутрь оказался ничем не примечательным.

Вечно уставшая женщина у стойки, грязные скатерти на столах.

"Вот так вот! - подумал я. - Как можно было здесь ожидать чего-то. Все равно, что идти на свидание, назначенное прекрасной незнакомкой во сне."

И уже на выходе я столкнулся с ним.

Несколько секунд мы смотрели друг на друга.

- Салам аллейкум! - автоматически произнес я.

- Аллейкум Салам, - ответил он, и немного нерешительно протянул руку.

Мы обменялись рукопожатиями.

- Пройдем, если не спешишь, - обратился он ко мне.

Я посмотрел на часы.

- Уже спешу, но немного времени еще есть.

- Какое пиво предпочитаешь?

- Да я лучше возьму кофе. От пива всегда остается запах. А я со студентами. Нехорошо. Надо держать марку.

В условиях правильного мира я правильнел на глазах.

- Да ладно, нельзя быть таким правильным, - поймал эти мои мысли он. И, кстати, что ты имел в виду, здороваясь?

Я не имел в виду ничего. Просто поздоровался. Единственно, чего я не учел, что это приветствие было таким же обычным, как "добрый день" в нашем городе, но никак не в Москве.

- Да нет ничего, - ответил я, - Просто поздоровался.

- Какими судьбами опять в Москве? - спросил он, сразу поняв меня, и считая вопрос исчерпанным.

- Скажи честно, - сразу перешел к делу я, - ты меня помнишь?

- Как же! Ты отмечал здесь недели две-три назад свою защиту.

Как, интересно, моего двойника, с совершенно иной судьбой, Провидение забросило в то же самое кафе, что и меня!

- Может быть, ты сочтешь меня сумасшедшим, но это был не я.

- Значит, ты понял, что я имел в виду, когда говорил о многомерных мирах. Ты же физик.

Ситуация постепенно прояснялась.

- Кто ты? - не удержался от такого вопроса я.

- Такой же скиталец, как и ты. Но только немного старше. Я сразу понял, что ты - один из нас, поэтому и включился в ваш разговор.

- Интересно, по каким критериям?

- У нас взгляд особенный. Можешь посмотреть в зеркало, и найдешь что-то общее со мной.

- Но как же так получилось, что и в моем мире со мной разговаривал ты же?

- Так всегда получается. Тот, кто втянул меня сюда, тоже разговаривал со мной во всех мирах сразу. Это трудно представить, но, поверь, так оно и есть.

- Что же теперь будет?

- Ты будешь долго скитаться по мирам, меняясь местами с твоими же двойниками, и если останешься жив, то рано или поздно найдешь такое вот пристанище. И тогда, когда-нибудь к тебе тоже подойдет такой же скиталец. И ты тоже сразу его узнаешь.

- Но зачем?

- Зачем? Разве мы знаем, зачем распускаются розы и поют птицы.

- Знаем. Цветы распускаются, чтобы затем обратиться ягодами. Птицы же поют...

- Не надо, - оборвал меня он, - Это понятно. Вот только не понятно, зачем все это вертится. Мы рождаемся, идем по жизни, к чему-то стремимся, чего-то добиваемся, от чего-то убегаем. И все это, чтобы обратиться в прах.

- Да. Бедный Йорик!

- Ты прав. И Шекспир тоже. Но если вернуться к нашим баранам, а точнее к нам с тобой, то, вероятно, мы нужны этому миру как трансцендентные носители информации, передающие ее от одного мира к другому.

- Неприличными словами попрошу не выражаться, - вставил свое слово я, но он проигнорировал мою шутку.

- Мы те счастливцы, кто может проверять сослагательное наклонение.

- Ну и как оно, проверяется?

- Увидишь. Точнее уже видишь.

Таким образом, опустился занавес еще одного отделения моей новой жизни.

***

Восстание

Воздушный вихрь закружил меня, и, не затягивая отчета, я дернул за кольцо.

Парашют открылся, несколько раз дернув меня в воздухе, и, наконец, я повис на стропах.

В окружающем меня поле я никак не мог найти цель. Черт побери, с моим опытом парашютиста это было не удивительно. Но какое-то внутреннее чутье подсказывало мне, что дело здесь в другом. Но как бы то ни было, надо было приземляться и искать людей, с которыми, впрочем, проблем не ожидалось, потому что прямо на меня скакал кавалерийский отряд. "Да, - подумал, я, в свой первый прыжок я приземлился на стадо баранов. Теперь - кавалеристы. Хорошо еще, что не огород с колышками". Я всегда умел делать оптимистические выводы. Землетрясение - хорошо, что не цунами. Цунами хорошо, что не вулкан.

Окружившие меня кавалеристы были одеты в сизую камуфляжку. Впереди ехал большой человек с большими мадьярскими усами.

- Андрей! - воскликнул он, спешиваясь.

Видимо он хорошо знал моего двойника из этого мира.

Мы обменялись рукопожатиями.

- Какими судьбами у нас? И, черт возьми, на редкость вовремя. У тебя талант такой, что ли? А, честно сказать, я думал, что ты погиб.

Я оценил ситуацию. Веселый Роджер на красных повязках красноречиво свидетельствовал, что я уже был не в Советском Союзе.

- Со мной что-то случилось. Я почти ничего не помню.

- И меня?

- Я сожалею.

- Тирасполь?! Потом Сараево?! Вуковар?!

- Мы вместе воевали?

- Да ты совсем обалдел! - Последнюю фразу мне пришлось литературизировать. - Да это же я, Александр!

Забыл, как выносил меня из боя под огнем усташей?! Это мой друг, - эти слова уже относились к его товарищам, - Вместе воевали.

Я представил себе, как тащу эту на себе эту тушу, килограмм сто, если не больше, и мне стало жалко себя из этого мира.

- Ладно, пойдем. У нас тут недалеко база. Можно пройти пешком. Никита, - он обратился к спешившемуся рядом парню, - собери парашют моего друга и проследи за моим Буцефалом.

И мы пошли к их базе. По дороге он мне рассказал нечто, что было бы весьма занимательным, если бы не было правдой. Оказывается, они задумали восстание.

***

- Регулярная армия раздавит вас в два счета - говорил я ему, - Сколько вас? Человек двести - максимум.

- Ты не прав. В регулярном войске тоже русские люди. Они не пойдут против своих.