Николай Лебедев - Счастье на помойке

Вопрос Джима послужил кодовой фразой, которая вывела Савелия из ступора, связанного с одиннадцатичасовым перелетом и вызвала всплеск интеллектуальных способностей:

– Естественно! Возникло оно у вас в начале девятнадцатого века, когда закопченный пожаром дом Президента выкрасили белой краской, – выпалил он на английском языке с добавлением русских эмоциональных вставок, в смысле – «литер», американскому гражданину непонятных.

Извергнув эту информацию, Савелий безмерно обрадовался, поскольку хранить ее в мозгу, да еще на английском языке, было для него сплошным мучением. Улыбнулся и перевел взгляд на Сергея, приглашая того продолжить кошмарить Джима. Тот принял эстафету и заметил на ломанном английском языке:

– В вашем городе нет мэра, а все вокруг – сплошное гнилое болото. Очень старое.

Удивленный столь высокой осведомленностью гостей из дикой России, Джим замолчал и оставшийся путь до ресторана, вальяжно расположившегося на берегу реки Потомак, компания доехала молча.

Ресторан и правда, оказался неплохим. Им подавали: односолодовый виски, с кровью поджаренный стейк, массу вкусных закусок из морепродуктов, салаты. Немного посидели, поели и буквально через три часа оказались в своей гостинице. За все платил, конечно, Джим.

Гостиница располагалась недалеко от того места, где они скромно поужинали, почти в самом центре Вашингтона, всего в двух кварталах от Белого Дома и в нескольких шагах от всевозможных музеев, магазинов, памятников, местных развлечений, ресторанов, других достопримечательностей. Называлась она «Джефферсон» в честь главного автора Декларации независимости всех соединенных штатов.

Лишь мельком взглянув на паспорта русских, администратор пятизвездочного отеля мгновенно разместила их по номерам. Савелий заранее позаботился об этом. В «халяву» Тимофея он особо не верил, поэтому самостоятельно выбрал место их временного проживания. Здесь платил он. На счетах банков, названия которых он зрительно срисовал по дороге из аэропорта, у него лежали солидные депозиты, так что материальная сторона экспедиции находилась в надежных руках.

Автор предупреждал, что его герои не ангелы и ничто человеческое им не чуждо. Тем более что с волками жить…

Английский язык, то есть американский в московской компании знали двое: Сергей и Тимофей, однако, разговаривали на нем весьма посредственно. Савелий со своим немецким вообще не улавливал смысл разговоров, хотя и старался говорить, совершенно не заботясь о том, понимает ли кто-нибудь его бессвязный набор слов и сочетаний или нет.

Утром следующего дня Джим устроил приятелям деловую экскурсию: свозил к своим японским коллегам-технарям. На поверку они оказались американцами в третьем поколении. Договорились с ними относительно предстоящей работы быстро. Несколько уточнений со стороны московских гостей не сильно изменили общий график работы: организационный и технический. В житейском плане японские парни были простецкими ребятами, и пили как типичные технари: крепко. И саке, и виски. От водки, привезенной Сергеем из Москвы, тоже не отказались. В общем, свои в доску, хотя заметно косые. Время до исполнения ими заказа у российской компании образовалось вполне достаточно: целая неделя.

По законам гостеприимства, Джим порекомендовал им посетить Нью-Йорк, но предложение его мягко отклонили. Москвичи ограничились лишь экскурсией в Белый Дом, да и то посмотрели на него только снаружи, так как всю неделю он оказался недоступен для посетителей.

Немного устав друг от друга, гости взяли в оборот Джима. Непривычный к долгим разговорам под «чай», американец поначалу ошалел, но потом втянулся, оказавшись неплохим собеседником. Помимо технической стороны будущего эксперимента, в «теплой компании» обсуждались общечеловеческие темы. Четыре года, проведенные Джимом в контакте с Тимофеем, оставили свой след настолько, что русская речь частенько восполняла пробелы английского наречия.

Американец был бы не американцем, если бы не имел собственных суждений, чисто западных с их ценностями и ориентирами. Рассуждал он обо всем, кроме проблем в своем государстве. Например, он считал, что Ленин и Сталин стремились сознательно ликвидировать крестьянство в России. Они искренне полагали, говорил он, что крестьянство – это основной оплот контрреволюции и тормоз в развитии промышленности.

Тимофей же доказывал ему иное. Придерживаясь своей теории, он утверждал, что основной причиной было то, что они тогда действовали как марионетки в интересах третьих сил, хотя чьих не уточнил. Причина – чрезмерная оседлость населения огромной страны. Джим знал эволюционную теорию Тимофея, но не всегда с ней соглашался. Часто мнения у них не совпадали, из-за чего долгие дискуссии друзей проходили весьма шумно.

Одной из тем для споров выступал алкоголь. Джим считал, что он раскрепощает человека, полностью снимая эффект зависимости от чужого мнения. Не весь, конечно, не водка, не граппа, не текила, а чистый американский виски. Российская часть компании утвердительно кивала головами, поддакивая. И время текло быстро. Под виски.

Неделя пролетела незаметно. С алкоголем в конце ее полностью завязали. Табу! Наступили дни интенсивной работы, правда, пока что не у всех. Японцы не подвели и уложились точно в срок. Теперь требовалось настроить изготовленное ими оборудование, такое мудреное, что его никаким образом невозможно было изготовить в отдельно взятом специализированном институте или производстве.

Джим пояснил:

– Принцип работы устройств понимают только четыре человека, вернее три. Один из них тот, который все придумал.

Пожилой японец привстал и традиционно поклонился собравшимся.

– Другой дал ему жизнь, насытив гайками, трубками и микросхемами.

Второй японец, абсолютно не отличимый от первого, сделал поклон.

– Третий научил его работать.

Процедура, аналогичная предыдущим.

– И, наконец, четвертый. Тот, который беззастенчиво тратил чужие деньги, чтобы работа предыдущих трех не остановилась. Спасибо за внимание, это – я, – Джим сделал реверанс совсем не по-японски.

Работа закипела.

Савелию с Сергеем отвели в предстоящем эксперименте самую почетную роль: они должны были выступать в роли подопытных кроликов. По какой причине оказались выбраны именно они, оставалось загадкой.

Поскольку аппаратуру еще не отладили, у друзей оставалось масса свободного времени. До начала опытов они оставались жить в гостинице и от скуки долго прогуливались вечерами по улицам американской столицы, самому не американскому городу из всех американских городов. Все потому, что небоскребов здесь попросту не было, строить выше монумента первому президенту страны Джорджу Вашингтону строго запрещалось.