Николай Лебедев - Счастье на помойке

Сейчас на них смотрел персонаж из черно-белых американских кинохроник пятидесятых годов, участник процесса против коммунистических идей в США, запущенного в то время президентом Джефферсоном. Процесса, уже давно подзабытого в России, находящейся в эйфории от побед псевдо-демократии. Лицо Джима как две капли воды походило сейчас на лицо того человека, который провозгласил крестовый поход против страны Советов. Человека, загрузившего, сам того не ведая, холодную войну двух сверхдержав.

– Господа! – троица приготовилась внимательно слушать.

Глупые улыбки, однако, со своих лиц они убрали.

– Я обязан вас проинформировать о том, что вы оказались посвящены в государственную тайну Соединенных Штатов Америки и в связи с этим должны неукоснительно следовать тем регламентам, которые накладывает на Вас эта ситуация.

У троицы слегка вытянулись лица.

– Джимми! Ты чего, не понял я ни хрена! Что накладывает? – Тимофей нервно вздрогнул в кресле.

Сергей же тихо задумался. Не как всегда: мыча и подпевая себе под нос старые советские песни, которые уже основательно всем окружающим надоели в этой его «думательной тишине». Тем более что многих слов из них он не помнил, добавляя от себя что-то совсем несуразное. Сейчас он думал абсолютно тихо, приоткрыв по привычке рот. Рот, в который по причине отсутствия какой-либо наживы, еще ни разу не запускал свою загребущую лапу ни один московский стоматолог.

Савелий тоже думал:

«Вот тебе раз, еще одна тайна! Смешно!»

С тайнами на его Родине давно привыкли обходиться играючи. Продавали тайны практически все. Большие и маленькие чиновники; ученые и инженеры, обиженные властью и еле сводившие концы с концами. Да что там говорить, даже простые люди, вплоть до самого бесперспективного жэковского пропойцы-сантехника, готовы были их продавать, нашелся бы только соответствующий покупатель. Как водится, абсолютно никто эти тайны бывшей страны Советов не покупал, но сам процесс продажи будоражил и затягивал. Помнится…»

Джим бесцеремонно прервал воспоминания российских дилеров, брокеров и посредников:

– Вы поняли, что я вам только что сказал, или нет?!

– Джимми, дорогой! Если честно, то я не понял ничего! Если ты так шутишь, то поверь, это совсем не смешно. Если говоришь серьезно, то изволь объясниться, а если не желаешь этого делать, то все мы незамедлительно обращаемся к послу России в США и на х….(крутой литер) уе…м (крутой литер) все в Москву! – Тимофей буквально закипел от возмущения.

Прим.: всё-таки преждевременно автор убрал сноску «литер». Оказывается, что не все эмоции можно передать словом «блин». Русский язык слишком сложен с точки зрения эмоциональной нагрузки, тем более, применительно к текущей ситуации. Возвращаю ее с глубочайшими к вам извинениями.

Сергей с Савелием опешили, так как их друг при них еще ни разу, со времен своего неудачного превращения из пионера в комсомольца, таким изощренным матом не выражался. Это был именно тот самый момент, который можно описать так: «даже Тимофей не понимает, что происходит!»

– Извините, что вышло так грубо и глупо, но я же не дипломат, черт возьми! Извините. Без каких-либо личных мотивов. Все вы мне крайне симпатичны и если мне будет позволено, я продолжил бы и дальше называть вас своими друзьями. Меня просто страшно завело начальство, – Джим тяжело вздохнул, виноватым взглядом посмотрел на своих русских друзей и еще раз вздохнул.

– Хорош друг, темницу нам прочит! – Тимофей бросил гневный взгляд на американца. – Ну и как твое начальство нас заказало?

– Я получил от них указание… Короче, они просят вас оставаться на месте до прибытия специальной группы из Центра, чтобы согласовать с ними план дальнейших действий.

– Что значит из Центра? – Тимофей наморщил лоб.

«Ему это идет, – подумал Сергей. – Становится похож на ежика. Бородатого, но очень умного».

– Из центра Галактики или Вселенной? – Савелий попробовал неуклюже пошутить. Получилось глупо и совсем не смешно.

– Из Центра. Можете называть его АНБ или, если вам так больше нравится, ЦРУ.

После последних слов Джима, Сергей, наконец, захлопнул свой рот. Все обдумав, он принял решение, обретя при этом свойственный ему тяжелый юмор.

– Я требую уточнения: кому я продаюсь? – жестко спросил он. – Объяснитесь, пожалуйста, Джеймс.

– Серж! Лично вам я все расскажу позже. И только при условии получения мною соответствующих инструкций от Центра!

– Да ладно, Джеймс, чего там! Мы же никому ничего не разболтаем. Вы же знаете, что мы не страдаем слабоумием. Будем держать язык за зубами, в отличие от некоторых известных американских государственных деятелей. Разве что Савелий! Совсем о нем забыл… Но он нам, поверьте, не помеха. Мы его, если сболтнет чего лишнего, просто уберем. Например, на какой-нибудь необитаемый остров. Да никто в это и не поверит, если нам удастся спастись, кроме оголтелых фанатиков, приверженцев теории всемирных заговоров.

Помолчали. Джим сидел перед русскими друзьями с опущенной головой.

– Будь, по-вашему, – он решительно вскинул голову, – расскажу вам то, о чем знаю сам. Не расстреляют же меня за это, как вы думаете? Детальной информацией, понятно, владеют только руководители Центра – грюндеры, ведь исходное положение Центра – абсолютная секретность. Если вы сейчас не предпримете попыток сбежать, то буквально через два часа сможете начать ее получать в полном объеме. Черт возьми, Сергей, ты и мертвого раскрутишь на откровенность!… Хорошо, вас хотят попросить продлить здесь пребывание, а затем, быть может, предложить крайне перспективную работу. Возможно, длиною в жизнь. Вы вправе от всего этого отказаться и к вам не применят никаких репрессивных мер, поверьте мне на слово.

Джим медленно превращался в глазах друзей в того самого бесшабашного парня, которого они знали с самого первого своего дня пребывания в Америке.

– Готов ли я разъяснить вам текущую ситуацию, рассказать о наших загадочных экспериментах, зачем и кому они нужны? Готов, но сразу предупреждаю, что многих подробностей я просто не знаю, лишь опосредованно.

Он на несколько секунд задумался, тяжело вздохнул и продолжил:

– Вы готовы меня выслушать… друзья?… Хорошо. Что бы вы мне ответили, если бы я сообщил вам о том, что отправная точка наших с вами сегодняшних исследований лежит в глубине веков,… задолго до рождества Христова?

В комнате ощутимо запахло виски, заменившем давно опорожненную бутылку бурбона.

Сергей и Савелий закурили. Топор, подвешенный над их головами…

Стоп, стоп. Это уже было. Хотя, удачные иносказательные выражения могут иногда повторяться (автор).

Так, или иначе, но топор опять завис!