Роджер Аллен - Калибан

Молодчики Крэша после прошлой ночи наверняка изрядно вымотались, но готовы ко всяким неожиданностям. У Симкора были свои люди в полиции, и он знал о покушении на Фреду Ливинг столько же, сколько знал сам шериф. И даже немного больше. Симкор Беддл не так давно прослушал лекцию Фреды Ливинг о прошлом и будущем роботехники. Проклятое изменническое ремесло! Симкор улыбнулся. Вряд ли она способна на что-то большее, чем эти речонки. Все идет своим чередом.

Однако пора заняться делом. Итак, полицейские Крэша готовы к неприятностям. И когда Железноголовые начнут заварушку, у них будет всего несколько минут, прежде чем закон вступится за этих проклятущих поселенцев.

Значит, надо успеть разнести как можно больше в эти первые несколько минут. При таком раскладе Железноголовым вряд ли удастся добраться до подземных укреплений Сеттлертауна. Значит, не стоит без толку тратить силы. На этот раз будем действовать на поверхности, в наземном уровне. Симкор Беддл положил руки на стол-экран и пристально вгляделся в карту «вражеских укреплений».

В Аиде настало утро. Калибан был в этом почти уверен , поскольку теперь он начал сомневаться в том, соответствуют ли его знания действительности.

Калибан чувствовал, что во всем этом есть что-то неправильное. Что-то ужасно неправильное.

Его стертая память и подробные, но неполные данные запасного блока походили на смещенные линзы телескопа, абсолютное отсутствие информации в сочетании с массой специальных знаний ужасно искажало картину действительности, которую он видел перед собой. Мир, который вставал перед его глазами и внутренним взором, складывался в пугающую сумасшедшую головоломку.

Калибан был сейчас в самом центре деловой части города. Он свернул с дороги и отыскал лавочку в тихом уголке маленького парка, надежно скрытую от взглядов любопытных прохожих. Робот присел на лавочку и начал заново прокручивать в памяти все, что видел, гуляя по улицам Аида.

Калибана очень беспокоило несоответствие между идеализированной четкостью карты и неопределенной реальностью. Мир, который он видел, ощущал вокруг, казался почему-то не таким настоящим, как те совершенные, безупречно четкие образы и факты, которые были заложены в его мозг.

Но Калибана волновало не только и даже не столько несоответствие между действительностью и его картой.

Больше всего его сбивало с толку поведение людей. Когда Калибан попал в район оживленного движения транспорта, в его памяти всплыла таблица с инструкцией, как правильно переходить улицу. Но люди-пешеходы, казалось, совершенно не придерживались никаких правил, нередко пренебрегая самим здравым смыслом. Они шли, где им вздумается, а роботы, сидевшие за рулем машин, почему-то уступали им дорогу!

И еще одно показалось Калибану странным. Его тревожило, что большинство данных блока памяти были… как бы повернее выразиться… окрашены чем-то, похожим на чувства. Как будто личное отношение того, кто вводил эти данные, тоже оказалось записанным в блок памяти.

Калибан начал воспринимать свой резервный блок полнее, на более глубоком, чем интеллектуальный, уровне. Он учился понимать чувства блока памяти, понимать, как тот работает, старается помочь ему, Калибану, не перегрузиться лишней, ненужной до поры информацией. Люди учатся ходить – это был один из множества странных и ненужных фактов, которые сообщил ему резервный блок. Калибан пришел к выводу, что ему самому придется научиться узнавать новое.

Растерянность, путаница в голове, неверные и бесполезные сведения – придется научиться с этим мириться. Но гораздо больше неприятностей, во всех смыслах, ему доставляло то, что по многим вопросам резервный блок не выдавал совершенно никаких сведений. Информация, которая была ему сейчас нужнее всего, не просто исчезла – ее наверняка стерли намеренно! Калибан испытывал совершенно особенное чувство пустоты, потери, когда тянулся за необходимыми знаниями, а их не оказывалось.

Один из вопросов, на которые блок памяти отвечал гробовым молчанием, был: почему он не открывает ему большего? Он был почти уверен, что нужная информация должна была там быть. Почему с его карты стерли всю информацию о том месте, где над воротами было написано «Сеттлертаун»? Почему стерто все, что так или иначе касается роботов? Это было для Калибана величайшей загадкой. Он был кем-то, но никак не мог узнать, кто же он такой на самом деле и почему в его резервном блоке ничего об этом нет?

Он много знал о людях. Едва взглянув на женщину, которую он увидел, как только пробудился, Калибан уже знал, кто такие люди, знал основы их биологии и культуры. Позже, когда ему на глаза попадался бредущий по улице старик или маленький ребенок, Калибан мгновенно узнавал основные особенности, по которым эти люди относятся к тому или иному типу – особенности их темперамента, и как к ним положено обращаться, и что они скорее всего станут делать и чего не станут. Дети, например, часто бегают и смеются, взрослые предпочитают ходить деловито и более спокойно, а старики почти всегда передвигаются медленно.

Но вот Калибан увидел другого робота, существо, во многом похожее на него самого, – и его блок памяти замолк. В нем не оказалось совершенно никакой информации о роботах!

Все, что Калибан знал о роботах, он почерпнул из собственного опыта. Но этот опыт достался ему нелегко – Калибан пережил ужасное смущение и растерянность.

Роботы, которых ему довелось увидеть, казались, как и он сам, чем-то средним между человеком и машиной. Но это не объясняло многих важных вопросов. Рождаются ли роботы и растут, как люди? Или они, наоборот, сделаны искусственно, как другие машины, о которых в блоке памяти сведений было более чем достаточно? Какое место занимают роботы в мире? Калибан знал права и привилегии человека – те, которые не касались роботов, – но ничего подобного для роботов в его блоке памяти не было.

Конечно, Калибан не мог не видеть, что происходит вокруг. Но то, что он видел, заводило его в тупик. Он не мог этого понять. Роботы были повсюду – и везде они, так или иначе, были чем-то вроде прислуги. Они чистили улицы и тащили тяжести, они шли за людьми, несли их сумки, открывали перед людьми двери, управляли их машинами. И по поведению тех и других было ясно, что таков заведенный порядок вещей. Ни у кого такое положение не вызывало вопросов и недоумения, никого оно не удивляло.

Конечно, кроме самого Калибана.

Кто он? Что он? Что он здесь делает? Что вообще все это значит?

Калибан встал и пошел по дорожке, никуда особенно не направляясь, – просто потому, что не мог больше сидеть здесь один. Ему не давало покоя желание узнать, понять – кто и что он такое? Может быть, ответ притаился где-нибудь за поворотом и только и ждет, чтобы он сам до него добрался?