Колин Уилсон - Страна теней (Народный перевод)

Паук, должно быть, был способен чувствовать их физические колебания с некоторого расстояния, так как прошло по крайней мере пол минуты прежде, чем Тифон и Герек возвратились. К тому времени Найл налил себе второй стакан вина и выбросил из головы сомнения, которые создают нехорошую ауру, подобную неприятному запаху. Но он, в свою очередь, определил по вялым следам их собственного настроения, что Тифон и Герек обсудили что-то неприятное.

Тифон сказал:

— Не хотите ли осмотреть дворец?

— Очень.

Найл надеялся на это приглашение. Зная, что его собственный дворец был в общем-то коммерческим зданием, ему было любопытно, как же выглядит настоящий дворец.

Всё было весьма внушительно. Полы были паркетными, а стены коридоров отделаны резными барельефами прекрасной работы. Так как Найл и у себя во дворце затеял небольшой ремонт то, ему было понятно, что подобное может быть создано только квалифицированным мастером, который, может быть, годы посвятил этой работе.

Одна вещь особенно заинтересовала Найла. С обеих сторон коридора, равномерно, в деревянную обшивку были вделаны зеленые стеклянные бусинки, и пока они шли мимо бусинки вспыхивали подобно кошачьим глазам.

— Что это?

— Это механические глаза. Через них Карвасид может видеть всех, кто находится во дворце.

Идя лабиринтами коридоров, Найл дивился разнообразия стилей. Некоторые помещения и переходы были украшены по мотивам природы, другие — в абстрактном стиле, сплошные кривые, другие воспроизводили стиль, который Найл определил как мавританский. Такое впечатление будто Карвасид периодически менял свои вкусы и заказывал различные варианты художественного оформления. Многие из комнат имели стены из необработанного зеленого камня, похоже искусственного, и были обставлены темной, тяжелой мебелью. Найлу они казались особенно монументальными, но несколько мрачноватыми. В других частях дворца, зеленый камень был скрыт под деревянной обшивкой.

Найл высказался относительно этого разнообразия стилей. В ответ Тифон пояснил:

— Скучно делать дворец однообразным.

Найл не был убежден, что это так уж хорошо. Его собственный дворец был удобным местом без изысков, просто чтобы жить, домом короче. А это больше походило на музей.

Следующее помещение фактически и было музеем, со стеклянными витринами. Найл был поражен витриной, в которой стояла фигура облаченная в костюм из прекрасной кольчуги поверх черной кожаной безрукавки. Брюки были также сделаны из своего рода замши.

Тифон сказал:

— Это броня, которую носил Карвасид, когда он был капитаном Сафанасом. И одежда, что была на нем во время первой зимовки в Стране Теней.

Найл посмотрел с глубоким интересом на лицо, хотя, возможно, это был просто манекен. Он имел большую черную бороду.

Следующая витрина также привлекла внимание Найла. Она содержала другую фигуру, в кольчуге и черной кожаной безрукавке, более высокую и более массивную, чем Сафанас. Лицо — как живое, хотя кожа, похоже, была из полированной древесины, а карие глаза — из стекла.

— Это товарищ Карвасида по оружию, Василь, тот, кто обнаружил вход в Страну Теней.

— Статуя?

— Нет. Тело мумифицировано.

Найл смотрел на это с болезненным интересом.

— А его другие товарищи тоже здесь?

— Не из первоначальной команды. Вот это — Давид Грубин, внук Василя, он был командующим вооруженных сил в то время, когда ожидалось вторжение Хеба. Он известен как Герой Сибиллы.

Найл пристально вгляделся в массивную фигуру, которая выглядела так, будто собиралась сделать большой шаг из стеклянной витрины.

— А это его любимое оружие.

Найл остановился.

— Это, случайно, не жнец?

Атомный бластер выглядел странно неуместным среди палашей, боевых топоров, и других видов средневекового вооружения.

— Он самый. — Тифон казался удивленным. — Вы знаете о жнецах?

Но прежде, чем Найл ответил, Герек перебил:

— Я рассказал ему, что они были изобретены Карвасидом.

Найл решил, что будет разумнее не развивать эту тему, и постарался просто выглядеть заинтересованным.

Фигура в следующей витрине была явно мумифицированным человеком, но каким-то уродливым. Голова широкая снизу, сужалась к верху. Нос — огромный, плоский на всё лицо, как будто его хорошенько приложили чем-то тяжелым. Толстые губы смотрелись, как будто они были сделаны из каучука, в то время как крошечные глазки, с большими мешками под ними, с трудом проглядывали из складок жира. Пухлое тело расплывалось, подобно воздушному шару, полному воды. Полусогнутые ноги были втиснуты в черные кожаные брюки настолько плотно, что разошелся шов. Это был пожалуй самый уродливый человек, которого Найл когда-либо видел.

Тифон сказал:

— Да, вот самый преданный слуга Карвасида, Замко. Он служил ему в течение тридцати лет, и был лучшим слугой из всех.

Герек захихикал.

— И он не смог уберечь от него ни одну девицу. Всех обрюхатил.

— Но что с ним такое?

Найл подозревал, что тот пострадал от какой-то уродующей болезни.

— О, ничего. Он был одним из самых успешных экспериментов Карвасида.

— Экспериментом?

— Это когда-то называли генной инженерией. Но Карвасид сделал великое открытие — на гены можно влиять силой мысли. Также можно влиять на подсознание посредством особых волн. Вы когда-нибудь слышали об обучении во сне?

Найл кивнул.

— Тут похожий принцип.

— Но почему он сделал его настолько уродливым?

— Он проверял теорию, согласно которой уродливые люди — наиболее интеллектуальные. Василь был самым уродливым из команды первопроходцев, но тем не менее и самым умным и трудолюбивым. Он чувствовал, что должен как-то компенсировать своё уродство и развивал другие качества.

Найл посмотрел с отвращением на мумифицированного Замко.

— Я думаю, что это уж слишком.

Герек, посмотрев на мумию, сказал:

— Я склонен согласиться с Найлом.

— Но это работало! Замко был лучшим из слуг.

Найл пошел бродить по экспозиции, но ничто его не заинтересовало, пока он не наткнулся на галерею уродцев: одни жирные, другие худые, но все какие-то гротескные или перекрученные. Найл поинтересовался:

— Почему они все такие уродливые?

— На этой стадии исследований Карвасид производил простые генетические изменения, а они имеют тенденцию быть непривлекательными.

Он показал на витрину с носом подобным гигантской землянике.

— Красота это гармоничное сочетание отдельных частей. Но введите один деформированный нос, и она повернется к уродству.

— Но он когда-либо создавал что-нибудь, что не было бы уродливо?

— О, много вещей. Фактически, пусть это звучит и нескромно, он создал меня и Герека. Обе наших матери прошли процесс особой подсознательной обработки.