Павел Корнев - Эпицентр

– Опаздываешь!

– Срочный вызов, господин прапорщик!

– Сразу в дежурную смену поставили?

Вызов в следственный дивизион никак не был связан с моим дежурством, но пускаться в объяснения я не стал и ответил предельно лаконично:

– Так точно!

Николай Тарасович оглянулся на полосу препятствий, которую проходили его подопечные, и махнул рукой.

– Ладно, вижу, разогрелся уже. Разминайся и поглядим, с чем тебя едят.

Я искренне полагал, что мнение о моих способностях успели составить во время утренней тренировки, но благоразумно промолчал, избавился от гимнастёрки и ремня с кобурой, разулся и приступил к растяжке. После по заведённой традиции погрузился в медитацию, заодно попытался выполнить поручение Трофима Фёдоровича. С концентрацией сверхэнергии для ускоренного запуска алхимической печи ничего не вышло и прогнать волну по телу тоже не получалось, а вот с последним из заданий если и не разобрался полностью, то как минимум нащупал варианты его решения.

Довести дело до конца помешала команда продемонстрировать свои успехи в технике закрытой руки. Для начала прапорщик просто наблюдал со стороны за тем, как я колочу по доскам, а затем, к изумлению начавших подтягиваться от полосы препятствий десантников, принялся лупцевать меня дубинкой. И вот тут уж пришлось лихо. Как ни старался погасить удары сверхсилой, без синяков всё же не обошлось.

После Николай Тарасович велел приводить себя в порядок, а сам занялся запыхавшимися подопечными, среди которых оказалось лишь четыре оператора. Не знаю как, но осознал это со всей ясностью, исходили от них некие смутно уловимые эманации. А от остальных – нет.

Когда прапорщик освободился, я решил проверить свою догадку и справился на этот счёт; Николай Тарасович без всякого воодушевления кивнул.

– Всё так. Это в егеря только операторов берут, а нас по остаточному принципу комплектуют. Не самый дальновидный подход, но тут как в поговорке: сапожник без сапог. Кадровый голод в корпусе вовсе не выдумки нерадивых командиров. Увы-увы.

Прапорщик досадливо махнул рукой и велел отрабатывать ударную технику на боксёрских грушах.

– С такой конституцией – это первое дело, – заявил он, – тут с твоим инструктором полностью согласен. Ещё натаскаю от захватов освобождаться, ну и кое-какие навыки борьбы в партере для общего развития поставлю. Но прямо скажу: борьба – это не твоё. Хлипковат ты для этого. Мышечную массу ещё наращивать и наращивать.

Так вот я и начал выбивать пыль из мешков с опилками, а Николай Тарасович время от времени поправлял и давал советы, но больше занимался десантниками; как ни крути, одному контролировать двадцать новобранцев не так-то и просто. Когда дело дошло до отработки бросков и спаррингов, в помощь прапорщику подошла четвёрка старослужащих.

Кудрявый круглолицый старшина показался несколько упитанней, чем того ждёшь от парашютиста, а невысокая девушка-сержант отличалась на диво мощным сложением, её плечи шириной почти не уступали бёдрам, а закатанные рукава открывали мускулистые предплечья. И пусть скуластое лицо не особо портил крупный нос, а гимнастёрка едва сходилась на крупной груди, на ум само собой пришло определение «бой-баба».

На подтянутого паренька с нашивками ефрейтора я едва взглянул, а вот к пребывавшей в том же звании белобрысой девице взгляд прикипел сам собой. Спортивная фигура у той оказалась просто на загляденье: стройные мускулистые ноги – длинными, талия – узкой, бюст – куда больше среднего.

Наверное, я слишком уж засмотрелся, и барышня насмешливо бросила:

– Глаза не сломай!

Личико её было острым, а небольшой носик и кожа под глазами выглядели болезненно покрасневшими, это обстоятельство заставило испытать нечто сродни разочарованию. Наверное, именно оно и помогло перебороть смущение и найтись с ответом.

Я постучал себя по правой стороне груди и спросил, хоть и без того прекрасно знал ответ:

– «Отличник-парашютист» – это сколько прыжков?

– Восемь! – сообщила девица, насмешливо фыркнув, и поспешила за остальными.

К слову, у старшины на груди посверкивал знак инструктора, да и выглядел он старше других десантников; я бы дал ему лет двадцать пять – двадцать семь.

Прапорщик распределил новобранцев между помощниками, а сам вернулся ко мне. Постоял, понаблюдал, затем сказал:

– Нормально обрабатывать входящий поток не обучен или неспособен?

Я вздохнул и пояснил:

– Учить – учили, но пока без толку. Постоянно обрывается.

– Тренируйся! – распорядился Николай Тарасович. – На одном внутреннем потенциале далеко не уедешь. И вот ещё что: техникой открытой руки владеешь?

– Самыми азами.

Прапорщик кивнул, подошёл к набитому опилками кожаному мешку и легонько толкнул его ладонью. Тот отклонился чуть ли не на девяносто градусов, повисел так мгновенье, а затем ухнул обратно, принялся раскачиваться на цепи.

– Что я сделал? – спросил тогда у меня инструктор.

Я только головой покачал. Простой выплеск сверхсилы разметал бы содержимое мешка по всей площадке, тут же воздействие было несравненно более тонким. Уловить его – уловил, но вот распознать не вышло.

– Кинетической энергией управлять учили?

Вопрос прапорщика заставил озадаченно хмыкнуть.

Так это был импульс? Как интересно!

– Учили, – подтвердил я. – Но не освоил пока толком.

– Пробуй, – коротко бросил Николай Тарасович и ушёл контролировать десантников.

Ха! Легко сказать – пробуй! Уж сколько в училище пробовал, а всё без толку!

Попытка схалтурить и воспользоваться техникой алхимической печи не продвинула бы меня в оперировании сверхэнергией ни на пядь, поэтому решил последовать совету и совместить обработку входящего потока с оперированием кинетической энергией.

Первым делом я на пробу качнул мешок и оценил вес, затем несколько раз легонько стукнул его кулаком и наконец обратился к сверхэнергии, дотянулся до неё, направил в себя и привычным образом закрутил.

Памятуя о том, сколь непросто было вдавить в тренажёр стержни, я посчитал нужным предварительно подготовиться и постарался войти в состояние равновесия. Не погрузился в транс, просто размеренно задышал.

Вдох-выдох. Вдох-выдох. Вдох-выдох.

И сразу – толчок!

Двинул раскрытой ладонью, одновременно передал импульс, и набитый опилками кожаный мешок резко качнулся, так что скрипнули крепления, взлетел и хорошенько приложился о навес, а после со страшной скоростью ринулся обратно!

Я был столь ошеломлён собственным успехом, что едва успел выставить руки, прежде чем тяжеленный спортивный снаряд врезался в меня и отбросил на несколько шагов назад.

Вот это да!